С тенью на мосту (СИ) - Рос Наталия. Страница 57

— Нет, не просто так, — ответил я и сам не узнал свой голос, — у меня есть пара вопросов.

— Ну, тогда присаживайся и задавай, — он показал на кресло, но я отрицательно покачал головой.

— Я постою.

— Как знаешь. Кстати, как тебе мой костюм? Ты ведь помнишь мой любимый пиджак? Он, к сожалению, не выдержал испытанием времени. Пришлось заказывать пошив нового, аналогичного старому. Я хоть и не человек в вашем понимании, но не могу ходить в потрепанных, ветхих вещах. Надо же соблюдать ваши правила приличия, чтобы не привлекать, так сказать, излишнего внимания к своей скромной персоне.

— Меня не интересуют твои ухищрения, которые ты используешь, чтобы втираться в доверие к детям. Я пришел сюда из-за девочки Али.

— Ах да, Аля, — старик потер лоб, будто с трудом вспоминал ее. — Красивая девочка с длинными каштановыми волосами и большими зелеными глазами. Какой же удивительный ребенок в ней пропал. При других обстоятельствах я бы сделал ей замечательный подарок, но, к сожалению, она не звала меня, увы. И кстати, знаешь, она по характеру очень похожа на тебя: умная, сообразительная и такая добрая, что мне, надо сказать, стало жаль, что ей уже пятнадцать. Но это уже никакого значения не имеет, скоро у нее будет другая жизнь.

— Зачем ты это сделал?

— Зачем? — старик сделал вид, что искренне удивился. — Ты снова задаешь мне одни и те же вопросы! Сколько можно? Я сделал это из-за тебя. Это мой подарок тебе к твоей новой жизни, о которой ты мечтал — счастливая и долгая жизнь с твоей любимой Марией. Только вы вдвоем и больше никого.

— К черту тебя и твои подарки! — воскликнул я. — Мне от тебя ничего не нужно! Единственное, что я хочу, чтобы ты оставил в покое меня и моих близких, и никогда, ни при каких обстоятельствах не появлялся наших жизнях! Мне нужно знать, как спасти Алю от превращения в твою сущность. Ты мне скажешь, это иначе…

— Что иначе? — осклабился он. — Ты пырнешь меня своим припрятанным ножиком в присутствии этой девочки? Иларий, я думал, ты грамотный и сообразительный человек! Неужели ты еще не понял, что меня нельзя убить, как обычного человека, и что я знаю все твои мысли? Ты меня не обманешь, — он погрозил мне костлявым длинным пальцем. — Ты помнишь мой подарок на твой восемнадцатый день рождения? Неужели он пришелся тебе не по вкусу? Я, в отличие от тебя, помню, как ты без сожаления расправился со своим гадким и ненавистным тебе опекуном. Ты думаешь, что без моей помощи ты смог бы сбежать от него? Нет, он никогда не отпустил бы тебя. Ты был пешкой в его руках. И если бы ты вздумал взбрыкнуть, как строптивая лошадь, и пойти по своему пути, то он бы спокойно расправился с тобой. Не надо отрицать, что тебе не понравился мой подарок, так как это будет ложь. Ты знал, что в доме висит заряженное ружье, готовое выстрелить, и ты позволил ему выстрелить прямо в цель. Ты не сомневался и не колебался, а потом без зазрения совести убил своего опекуна вместе с тем мальчишкой. И ведь, если у того было право убивать, чтобы отомстить за свою семью, то у тебя оно разве было? Ведь твой опекун, как бы то ни было, спас тебя, он вырастил тебя, дал дом, еду и возможность учиться. Так ты его отблагодарил?

Своим подарком, я дал тебе то, что ты хотел, но боялся сам себе в этом признаться. А что касается девочки Али, я снова сделал то, что ты хотел.

— Ты врешь, я не хотел ее смерти, — с ненавистью прошипел я и сжал кулаки.

— Опять ты за свое! — он с досадой хлопнул себя по бедру. — Ты можешь отрицать, но я-то знаю, что ты задумывался, о том, что как было бы хорошо, если бы этой девочки не существовало. Ведь она всегда будет присутствовать в жизни Марии, и ей всегда будет доставаться главная роль во всей вашей жизни. Она будет управлять твоей возлюбленной так, как хочет. Она будет всегда находиться между вами, ведь Мария так сильно ее любит, потому что эта девочка ей как дочь: она выросла на ее глазах, она воспитала ее. И самое печальное, у Марии никогда не будет детей, а в этой девочке все ее спасение от душевных терзаний. Поэтому она всегда будет любить Алю намного сильнее, чем тебя, а ты будешь довольствоваться остатками ее любви.

Иларий, твои чувства не уникальны. Они даже намного примитивнее, чем то, что ты испытывал по отношению к своему опекуну. Твои чувства — это простая ревность, которую люди с такой легкостью позволяют впустить в свое сердце, так глупо полагая, что объект их любви должен принадлежать только им. Ты хотел, чтобы Али не было, и ты сам это знаешь, но ужасно боишься признаться. И вот девочка скоро должна будет покинуть дом и уйти в далекое путешествие. При благополучных обстоятельствах она будет жить вечно. Да, она потеряет молодость, но ради вечной жизни надо чем-то жертвовать, а ты проживешь долгую и счастливую жизнь вместе с Марией. Тебе останется только ее утешать и любить. И я обещаю, что на этом мои подарки тебе закончатся. Я больше не появлюсь ни в твоей жизни, ни в жизни Марии.

— А если я не сдамся и не отпущу девочку? Если я отказываюсь принимать твой проклятый подарок, что тогда?

— Тогда ты должен будешь забыть о той счастливой жизни, о которой мечтаешь. Только что это тебе даст? Девочку все равно придется отпустить, иначе она без нового дома и подпитки превратится в труху, как и твои родители, которых ты запер в доме. Ее превращения не удастся избежать, поверь мне. Мой подарок подарен потому, что ты его пожелал, и он не возвращается.

— Я найду способ убить тебя, клянусь…

— Где-то я уже это слышал, — усмехнулся он. — Разве не ты обещал убить меня в тринадцать лет, когда кричал эти глупые угрозы в свой пустой дом? Столько времени прошло, а ты спокойно жил и принимал все мои подарки: обучился грамоте, избавился от опекуна, получил его деньги, наследство и работу мечты. А теперь ты встретил любовь всей свой жизни, которую я спас для тебя. И где твоя благодарность мне? Разве ты мог мечтать обо всем этом, когда пас своих овец, не имея ни единого шанса выбраться из тьмы безграмотности? Ты четырнадцать лет пользуешься тем, что я тебе дал, и ни разу не попытался узнать, кто я и есть ли способ убить меня. Зачем тебе это сейчас? Давай пожмем друг другу руки и закрепим сделку — я исчезаю и больше никогда не появляюсь в твоей жизни, тем самым давая возможность прожить тебе счастливую жизнь с Марией, а ты без мук совести отпускаешь девочку и забываешь обо мне, как о плохом старике Санте, который не угодил с подарками вредному мальчишке. Ну что, по рукам?

Он стоял, растянув тонкие сухие губы в подобии улыбки, и протягивал мне руку.

— Нет, я не согласен. Иди к дьяволу! — я плюнул в его сторону и собрался уходить.

— Стой, — крикнул он, — я хочу задать тебе один вопрос. Если ты ответишь на него правду, то я дам тебе шанс — я в свою очередь честно отвечу на любой твой вопрос, — он, увидев, что я остановился и выжидающе посмотрел на него, сказал: — Представь, твоего любимого человека убили, и тебе дается шанс вернуться в далекое прошлое, когда будущий убийца еще не сотворил зла и является беззащитным ребенком. Но ты знаешь, что этот ребенок через несколько лет жестоким образом расправится с твоим близким. Ты убьешь этого ребенка?

— Нет, — глухо ответил я, едва разлепив пересохшие губы: мне страшно хотелось пить.

— Ты соврал! — радостно хлопнул в ладоши старик. — Ты убил бы этого ребенка, будущего убийцу твоей любимой Марии. Ты боишься, что ее убьет родной брат, и ты останешься один, жалкий и одинокий. Настолько одинокий, насколько только может быть одиноким человек. Ты разочаровал меня, Иларий. Ни одного честного ответа. Может тебе стоит поучиться у Лизы. Задай ей любой вопрос, она не солжет.

Девочка с синими бантами и обманчиво добрыми светло-голубыми глазами смотрела на меня с нескрываемой улыбкой победителя.

— Зачем ты так поступила с Алей, она же твоя подруга? — бессмысленно спросил я, чувствуя, как жажда с каждой секундой усиливается.

— Она мне не подруга, — ответила Лиза и еще сильнее улыбнулась, будто мой наивный вопрос позабавил ее. — Аля никогда не была моей подругой. Я только позволяла ей дружить со мной, потому что мне нравилось, как она восхищается моей жизнью. Она ведь голодранка, разве с такими дружат?