Давным-давно (СИ) - Линг Айя. Страница 28

— Кэт, — он смотрит в пол, прежде чем встретиться со мной взглядом. — Хочу извиниться за свое поведение в тот день. Я никогда не собирался ограничивать тебя во дворце. Каждый день я боюсь, что гоблин может появиться и увезти тебя. Не могу не беспокоиться, когда не знаю о твоем местонахождении.

Чувство вины охватывает меня, когда он упоминает Крю. Если бы я была нормальной ательиской девушкой, он не был бы настолько одержим, тем чтобы точно знать, где я. Когда вспомню его жесткий, командный тон, все еще испытываю легкое негодование, но большая часть моего гнева растаяла, так как у меня было время подумать об этом.

— Мне тоже очень жаль, — я смотрю в его глаза. — Естественно, что ты беспокоишься обо мне. Не буду просить твоего разрешения, чтобы выйти, но сделаю все возможное, чтобы ты знал, куда я пойду.

— Теперь, когда мы сделали это открытие, я более чем намерен выходить чаще и изучить все места, которые ты посещала в Ателии. Например, ваш старый дом. Леди Брэдшоу, и Бьянка выехали, поэтому вам не нужно беспокоиться о том, чтобы снова встретиться с ними, — его глаза блестели. — Не могу дождаться, когда ты все вспомнишь, жена моя.

Крошечный трепет пробегает сквозь меня от его взгляда. Семнадцатилетняя я, возможно, расплавилась бы на месте, но я больше не застенчивый, неуверенный в себе подросток. В двадцать четыре года мне гораздо больше нужно размышлять, взвешивать, обдумывать. Особенно, когда мы говорим о браке — это пожизненное решение здесь.

— Эдвард, знаю, что ты отчаянно пытаешься вернуть мне память и доверять мне, что тоже относится к моему списку приоритетов. Мне хотелось, чтобы земля поглотила меня, когда я не узнала Бьянку. Но не думай, что все будет волшебным образом разрешено, когда память вернется ко мне. Этого не достаточно.

В его тоне есть удивление.

— Я не совсем понимаю, что ты подразумеваешь под этим.

— Когда-нибудь рассказывала тебе о том, почему мои родители разошлись?

— Помню что спрашивал, но ты не хотела об этом говорить.

— Мои родители познакомились в колледже. Не знаю, как долго они знали друг друга… Может быть, несколько дней? Думаю, что друг моей мамы познакомил их друг с другом, они напились на вечеринке и стали сумасшедшими. А я стала результатом. Семья моей матери довольно религиозна, и они не позволили ей сделать аборт.

— Что такое аборт?

Объясняю. Естественно, что в Ателии такого понятия не существует.

Во всяком случае, мои бабушка и дедушка со стороны матери практически заставили моих родителей пожениться. Мама бросила колледж, чтобы родить меня. Семья папы могла позволить себе содержать нас. Его родители были дантистами. Но через несколько лет, когда папа планировал поступить в медицинскую школу, они начали ссориться все больше и больше.

— Полагаю, твой отец перестал заботиться о твоей матери.

Я рассмеялась.

— Он с самого начала никогда не заботился о ней. Он сказал моему дяде, что просто подумал, что она горячая. Это означает, он считал, её сексуально привлекательной. Если бы она не забеременела, он бы даже не подумал жениться на ней. Папа обвинил ее в том, что он «тянул ногу» в течение нескольких лет, когда ему приходилось оставаться дома и заботиться о нас.

— Прости меня за это, но твой отец не кажется благородным джентльменом.

Я подавляю смех при описании моего отца.

— Разве ты не видишь, Эдвард? Мои родители не знали друг друга. Не хочу, чтобы между нами произошло то же самое. Оставаться здесь только потому, что ты…

— Горячий? — его глаза вспыхивают.

Краснею и глубоко вздыхаю.

— Прошло семь лет с тех пор, как покинула Ателию, и так многое случилось — я поступила в колледж, познакомилась с Джейсоном, работала пару лет… Я не семнадцатилетний ребенок, которого ты знал. И мы встречались с тобой всего месяц. Не готова посвятить себя тебе на всю жизнь, когда даже не знаю тебя как следует. Итак, пытаюсь сказать — прочищаю горло, — нам нужно начать все сначала. Узнать друг друга. Хочу быть уверенной, что остаюсь, потому что люблю тебя и хочу провести остаток жизни с тобой, а не потому, что ты говоришь мне, что я твоя жена. Ты можешь это принять?

— Ты хочешь, чтобы я снова ухаживал за тобой?

— Если это то же самое, что встречаться в моем мире, тогда да, — я улыбаюсь. До сих пор нахожу этот старый термин веселым. — Нам нужно иметь… Ухаживание перед обязательством.

— Помню, что ты упоминала, что в твоем мире мужчины дарят подарки, конфеты и цветы девушке, с которой он хочет быть вместе.

Его выражение становится полным решимости, и я начинаю чувствовать себя неловко. Похоже, он собирается утопить меня в море букетов уже завтра.

— В буквальном смысле это не обязательно должны быть цветы и конфеты, — быстро говорю я. — Просто нам нужно проводить время вместе. Мне нужно узнать человека, в которого я влюбилась семь лет назад. Хочу узнать тебя, Эдвард, а не принца Ателии.

На этот раз он улыбается — настоящей, искренней улыбкой, отличающейся от тех, что он одевает своей княжеской маской.

— Полагаю, я должен быть расстроен или даже разочарован, что ты хочешь подождать, пока мы не узнаем друг друга снова. Но Кэт, — он протягивает руки и берет обе мои. — Одна из причин, почему я люблю тебя, — это то, что ты никогда не заботилась о короне, которую я ношу. Твоя просьба не торопиться, чтобы узнать меня, только успокаивает меня, что не изменю свои чувства. Во всяком случае, это заставляет меня хотеть тебя больше, чем когда-либо.

Глава 19

Теория Эдварда работает. Моя память возвращалась ко мне кусочек за кусочком с тех пор, как начала посещать все те места, что были мне знакомы еще семь лет назад. Это очень весело, так как могу увидеть все, о чем читала в «Страшной сводной сестре». Побывала в теплице и встретилась с настоящим Галеном, отправилась в частный сад Эдварда и нашла его таким же красивым, каким он был описан в книге, и каталась по городу в карете с Бертрамом в роли кучера.

Хоть сказала Эдварду, что цветы и конфеты не нужны для нашего «ухаживания», он решил пойти дальше и завалить меня цветами и шоколадом. Вероятно, потому что цветы — это в его компетенции, и он знает, что я очень люблю шоколад, так же как горячие сэндвичи с ветчиной и сыром и ароматный чай с молоком молочным.

Однажды, когда я приступаю к написанию утомительных нудных писем и чтению газет, нахожу на своем столе огромную коробку конфет.

— Этого должно быть достаточно, чтобы накормить армию, — бормочу я, приняв решение поделиться ими с Амелией и Мейбл. Не смогу съесть все это одна.

Как только открываю коробку, которая великолепно завернута в красные ленты и многослойную бумажную обертку, воспоминания мелькают в моей голове. Вспоминаю, Бакенбард Сидни, одного из женихов Бьянки, и как предложила ему отправить Бьянке шоколадных конфет, которые в конечном итоге сама же и съела. И когда откусываю один нежный трюфель в форме розы, еще больше воспоминаний приходят ко мне, например, как я пытаюсь придумать способы насолить Бьянке, в результате она настолько окружена вниманием других женихов, что у нее нет времени, чтобы охотится на Эдварда. Это как Пруст обмакнув Мадлен Торт на чай и воспоминания о прошлом возникают в его сознании, только в моем случае, это гораздо менее романтично.

Хихиканье и визги доносятся из моей спальни. Это должны быть мои служанки — они приходят ежедневно, чтобы оставить чистую и выглаженную одежду. Беру наполовину открытую коробку и иду в спальню.

— Принцесса! — улыбка Мейбл расширилась, и она указала на мое покрывало. — Приходите и посмотрите, что сделал для вас Его Высочество!

Что-то в ее хихикающем лице говорит мне, что это может быть не такой уж чудесной вещью, по крайне мере в моем понимании.

Но мое любопытство задето, вручила ей коробку. Хорошо, что сделала это, потому что, возможно, уронила бы шоколад. Масса малиновых лепестков роз выложена в форме сердца на кремовом покрывале.