Наслаждение во тьме (ЛП) - Шоуолтер Джена. Страница 7

Он знал, что машина будет подчинять только командам Авы или Ноэль. Если они скажут: "Открой", дверь распахнется автоматически, поскольку автомобиль был запрограммирован узнать и подчиняться их голосам, но МакКилл не собирался еще отпускать женщин. На данный момент внезапность - его лучший друг. Поэтому МакКилл сделал единственное, что мог... выбил дверь с петель и повернулся на заднем сиденье, что позволило ему выйти так же быстро, словно машина была ориентирована на его голос.

Холодный ночной воздух окутал его, принося с собой запахи сосны, ночных птиц и чарующего лунного света. МакКилл потянулся, его тело, с которым плохо обращались, протестовало против каждого движения, что вызвало в нем ярость.

Его настолько захлестнул гнев, что он полоснул когтями по двери Авы с большей силой, чем было необходимо, позволив им глубоко погрузиться, прежде чем отбросив дверь в сторону. Металл перелетел через его плечо и с глухим стуком приземлился позади. И тогда перед ним оказалась только Ава, ничто не мешало ему разорвать ее.

- Я тебя предупреждал, - зарычал он на нее, хотя знал, что она не могла его слышать. - Легкий или трудный путь, и ты выбрала трудный.

Но не стал кромсать ее на куски, а навис сверху и схватил ее сумку.

Двигаясь порывисто, он обшарил содержимое. Разного размера клинки. Значок, надпись на котором гласила "Агент на обучении". Его глаза расширились. На обучении? Она всего лишь стажер? А.У.Ч послало за ним ребенка? Боже, какое оскорбление. Это почти достаточно, чтобы помчаться в штаб и уничтожить каждый кирпич, каждого человека внутри, только чтобы доказать, что может.

"Не теряй концентрацию". Он может разглагольствовать об их высокомерии позже.

Скрипя зубами, он продолжил обыскивать маленькую сумку Авы. Наконец, он нашел "Ириску" - ароматный блеск для губ. Ириска. Что-то незнакомое.

Он снял крышку и понюхал содержимое, и его рот мгновенно наполнился слюной. Вот так Ава пахла. Сладко, тепло, словно прожарено на солнце. Именно этого ему внезапно захотелось. Желание было чуждым, непрошенным и не позволительным. Он же не зеленый юнец, чтобы так легко пасть жертвой похоти. У него было бесчисленное количество любовниц за прошедшие века, и МакКилл понимал, как могут быть мимолетны эти желания. Как бессмысленны. Он даже не мог вспомнить лицо или имя ни одной из женщин, что согревали его постель. Возможно, он холоден, но для мужчины с его чувством обладания, он всегда целенаправленно соблюдал дистанцию в этой сфере своей жизни.

Он засунул блеск Авы в карман - МакКилл сказал себе, это чтобы помучить ее потерей, а не из-за желания помнить о ней, о ее запахе, о голоде, который она вызывает - затем бросил сумку и все содержимое за спину. После этого сосредоточился на Аве.

Ее локоны падали на плечи, блестящие и - он пропустил несколько сквозь пальцы - мягкие, как бледно-желтый бархат. Лунный свет ласкал ее, превратив безупречную кожу в жидкое золото. МакКилл провел тыльной стороной ладони по ее щекам намного осторожнее, чем собирался. Кожа тоже очень мягкая. Он решил, что было бы ужасно ударить ее, и нахмурился от этого. У нее уже есть травмы. Несколько шрамов тянулось вдоль всей длины рук, и множество других пересекали их.

Он поднял каждую руку, чтобы изучить. Слишком много шрамов для такого молодого, "на обучении" агента. Кроме того, некоторые из этих шрамов намного более поздние, чем другие, но ни одного розового и свежего. Что означает, она много сражалась за свою короткую жизнь. МакКилл не мог понять, какое чувство они вызвали: беспокойство, возбуждение или удивление.

Вновь нахмурившись, он одной рукой скользнул под ее поясницу, а второй под ноги. МакКилл отнес ее подальше от автомобиля и осторожно положил на землю, так осторожно, чтобы не толкать. Также поступил с Ноэль, но ее уронил плашмя на задницу. Почему его поведение так отличалось, он не знал. Не хотел размышлять. Затем МакКилл начал отрывать от автомобиля куски, хотя обещал сотворить такое с девушками, и складывал остатки вокруг них, образуя стены. Напоминая им о неудаче в его деле.

Когда он закончил, то задыхался и обливался потом, зато его гнев поутих. На время. МакКилл провел кончиком языка по клыкам, некоторые другие эмоции, которые он не хотел признавать, гудели внутри него, когда он вернулся к девушкам и избавил их от одежды. Ноэль была первой, и он раздел ее без промедления. Однако с Авой он задержался, каждый новый оголенный дюйм хорошо демонстрировал ее женственность и его нерешительную сдержанность.

Белый кружевной лифчик. Застежка спереди. Мило. Ее груди были пышными с сосками цвета румяных яблок. Живот оказался плоским с идеальным пупком. В этом пупке можно потерять язык. Белые кружевные трусики. Узкие полоски на боках. Нужно только потянуть, чтобы сорвать их... действительно мило. Ее бедра были подтянутыми, а вершину прикрывал крошечный треугольник янтарных завитков.

Когда МакКилл закончил, то понял, что перед ним лежит чистый соблазн.

"Она женщина, - напомнил он себе. - Слабая, смертная. Еда".

И все же. Он решил, что не может оставить ее обнаженной. Если она наткнется на мужчину, тот ее возжелает. Это очевидно. Этот мужчина, вероятно, попытается "приударить за ней", как говорят люди. Она ему откажет. МакКилл знал это, только потому, что мысль о ее согласии вызывала в нем новые приступы ярости. И когда ее острый язычок пошлет его, мужчина набросится на нее, как потребует гордость. Они будут кататься по земле, и член мужчины может случайно скользнуть внутрь Авы. МакКилл не мог пойти на такой риск. Не потому что беспокоился о спящей перед ним женщине, не это вызывало его ярость, а потому что она не заслужила удовольствия. Не то чтобы она получит удовольствие от напавшего на нее.

Он скрипнул зубами. Вновь он отказывался признавать ошибочность своих рассуждений.

МакКилл надел на Аву ее нижнее белье, затем проделал то же самое с ее... другом. Врагом. Неважно. Сделав это, он положил телефон Авы в карман и вновь взглянул на кудрявую ведьму. Красивая.

"Засунь свой язык обратно в свой рот и закончи начатое". МакКилл отгородился от всех мыслей о том, чтобы прикоснуться и вкусить ее, и достал украденный у Авы блеск. Затем начал писать прямо на ее теле.

Когда закончил, то аж дрожал от усилий, сдерживаясь, чтобы не сделать с ней большее.

МакКилл решил, что через несколько дней, когда он обуздает свои желания, он вновь найдет ее. И воспользуется ею так, как она планировала воспользоваться им. Потому что, если ему понравился ее запах, а МакКилл знал в этом толк, то и другим вампирам тоже. Они найдут ее и захотят выпить. И вместо того чтобы выследить их самому, как МакКилл делал до того, как А.У.Ч. открыли на него сезон охоты и отвлекали, вампиры придут за ним.

Сейчас они убегают от него в страхе. Но если они заинтересуются Авой, он без труда схватит их. И МакКилл, наконец, сможет расспросить их и узнать, как вампирам здесь живется. Как они выживают под этим ужасным солнцем.

Да, ему нравился этот план.

Хотя Аве не понравится. Так он думал, пока, улыбаясь, уходил прочь.

- Что за черт? - выдохнула Ава. В один момент она сидела внутри машины, ища свой блеск для губ, а солнце только поднималось над горизонтом. Она не двигалась, но в следующий миг, оказалась снаружи посреди ночи и темноты, которые практически удушали.

И, черт возьми, вокруг нее лежали куски машины, а на металле виднелись следы когтей.

- Мы в нижнем белье! - пискнула Ноэль рядом с ней.

Ава подтянула ноги, едва не вывернув колени, и уставилась на себя. Ни топа, ни юбки, ни ботинок. Только лифчик и трусики в тон.

Дерьмо. Она осмотрелась, но нигде не увидела одежды.

- Вот же хитрая сволочь! Он это сделал.

И Ава разрывалась между восхищением, унижением и страхом. Сила, которая нужна для уничтожения такой машины... колоссальна. Мозги, чтобы перехитрить ее... тоже. Но боже, понимание, что она облажалсь, вызвало удушье.