Люди в сером. Трилогия (СИ) - Юрченко Кирилл. Страница 54

— Врезался в забор! Не иначе как диверсия? А? Ты как думаешь? — спросил шеф, словно ища поддержки.

Но было в его тоне нечто напоминающее насмешку. Будто он опять что-то знал наверняка. То, что не доступно пониманию Георгия.

«Ну конечно, смешно… — зло подумал он, — только и сейчас я вряд ли получу ответ».

— Не знаю, — вяло ответил он.

Появляться возле части было не с руки. Если увидят солдаты — могут узнать. К чему проблемы?

— Иван Сергеевич, а может, без меня обойдетесь? Мне и так хреново! — сказал Георгий, что, в общем-то, было недалеко от истины.

— Может, и обойдемся, — проворчал Яковлев.

Он прошел на кухню. Увидел валяющуюся под столом бутылку. Поднял, зачем-то понюхал. Наблюдая за ним, Георгий нутром чуял, что, опустошив почти целый пузырь, спас себя от большой неприятности. «Все-таки Яковлева на мякине не проведешь», — думал он, глядя на задумавшегося начальника.

— Давай так! — сказал Иван Сергеевич. — Остаешься дома и приводишь себя в порядок. А чтобы завтра мне как огурчик был! И очки черные напяль, чтобы людей не пугать. Понял?!

— Так точно! — выпалил Георгий.

Яковлев невесело хмыкнул.

— Позор… — пробурчал он, возвращаясь в коридор. — Закрывайся.

«Позор, Иван Сергеевич, чистейшей воды — позор!» — Георгию хотелось соглашаться с ним вслух.

Проводив шефа, он вернулся в кровать, но спокойный, безмятежный сон никак не приходил.

Так что же там все-таки было, в лесу? Летающая тарелка? «Нет, в это поверить вы меня не заставите», — думал он, хотя не мог бы назвать, кого именно он подразумевает.

Положим, это был какой-нибудь летательный аппарат. Например, американский… Это уже выглядит логичнее. Без всякой фантастичности.

«Но что это меняет в корне?»

Георгий подумал о краснорожем полковнике, который, придя в сознание, может вновь устроить допрос Волкова Георгия Ефимовича, естественно, с пристрастием. Впрочем, эта мысль отчего-то не доставляла ему сильного беспокойства. Почему-то он был уверен, что такого не случится, и гости из Москвы надолго вышли из игры. Из странной игры, правил которой он не знал.

Мысли Георгия снова вернулись к туману и непонятному беспамятству, в котором он пробыл всю ночь, и он не находил этому никаких объяснений.

Промучившись, он все же уснул. И снова его разбудил телефонный звонок. Только теперь в комнате было чернее черного — на улице уже стояла ночь.

— Георгий Ефимович? — послышался из трубки взволнованный шепчущий голос, который он сначала не узнал, а потом сообразил — это Лазаренко.

Ему казалось, что звонит гость из другого мира. Из того мира, где он еще не знал о существовании белого теплого Тумана. Именно так — с большой буквы.

— Что стряслось, Михаил Исаакович?

— Это снова происходит!

— Что происходит? — чувствуя, что ему не хочется думать и вспоминать, спросил Георгий.

— О-Ж-И-В-Л-Е-Н-И-Е! — старательно выговорили на другом конце провода. — Мне кажется, вам стоит на это посмотреть! Только поторопитесь, а то они уйдут!

— Они?

— Не могу говорить… Товарищ Волков, поспешите! Я буду ждать на улице.

Георгий мотнул головой, сбрасывая остатки сна. Встрепенулся.

— Хорошо. Я пулей!

Он бросил трубку и стал торопливо одеваться. В голове шумело, гудело, трещало, но сейчас ничто не заставило бы его остаться дома. Что бы ни происходило сейчас у Лазаренко в покойницкой, там ждет его хотя бы одна разгадка, и, чем быстрее он там окажется, тем лучше. Не запирая дверь, только захлопнув ее, Георгий сбежал по лестнице, выскочил из дома и помчался по улице бегом.

Через десять минут, почти протрезвевший от лихого кросса, он уже был у больницы. По памяти направился к запасному входу, где его встретил Михаил Иссаакович.

— Они и сейчас там! — доложил заведующий.

— Кто они?

— Один, по-моему, тот самый, которого мы видели у Коли Чубасова, — ответил Лазаренко, открывая дверь. — Только он вначале был один. А теперь не один — я думаю, что второй — это…

— Не частите, Михаил Исаакович, — прервал Георгий. — Где они?

— Похоже, в холодильной камере.

Вдвоем прошли в общий зал прозекторской, и Лазаренко показал рукой на дверь в хранилище. Фигура его была еле видна.

— Может, включить свет? — шепнул он.

— Не стоит. А вы сами-то здесь что делали?

— Ловил.

— Ловили?!

— Ну я подозревал, что это может повториться. И решил несколько ночей подежурить.

— Вас заметили?

— Не думаю.

Почувствовав жгучее желание разобраться с уродливым незнакомцем, Георгий вытащил пистолет, подошел к железной двери и прислушался. Вроде бы тихо. Он прислонился ухом и теперь явственно услышал шорохи. Отошел и взял дверь под прицел:

— Открывайте.

Лазаренко схватился за ручку, повернул щеколду и потянул дверь на себя. Со скрипом она отползла в сторону. В прозекторской было темно, и понять, кто или что находится внутри хранилища, невозможно. Звуки прекратились. Георгий подумал, что все-таки зря он не послушался старика, когда тот предлагал включить свет. Если бы хоть здесь, в общем зале, было светло, все легче заметить кого-нибудь внутри неосвещенной конуры.

— Михаил Исаакович, — зашептал он. — Вы меня слышите?

— Что?

— Надо все-таки включить свет, пожалуйста.

— Я попробую.

Вдоль коридорной стены Лазаренко направился к выключателю — Георгий слышал шорох его подошв. Сам же, напряженно сжимая рукоятку пистолета, не сводил взгляда с открытой двери холодильной камеры. Глаза вроде бы стали привыкать, и в чернеющем проеме заметны были прямые линии — полки, на которых должны лежать мертвецы…

…Должны лежать… Но один, по меньшей мере, не лежал…

Что-то мелькнуло внутри…

Георгий вдруг понял, что до сих пор не может поверить в идею Лазаренко о воскрешении. Как могут мертвецы оживать? И хотя за эту идею голосовали десятки фактов, она казалась полнейшим бредом.

Судя по звукам за спиной, Михаил Исаакович все еще искал выключатель. Георгий услышал перед собой тихие звуки и снова заметил в проеме движение, которое тут же прекратилось. Одно из двух — либо кто-то перешел с одной стороны хранилища на другую, потому и мелькнул в проеме, либо встал там, уже не двигаясь, и, возможно, готов прыгнуть сюда, в зал, в любую секунду. Что делать? Стрелять наугад? Неизвестно в кого?

Что же медлит Лазаренко?

Георгий весь был на взводе. На стрельбах ему иногда удавалось выбивать десять из десяти. И сейчас никакой осечки не должно быть! Он должен выстрелить прежде, чем страшный незнакомец сумеет применить свою силу внушения.

Он услышал, как тихо ругается Лазаренко — старик не может найти выключатель. «Видно, от страха ориентацию потерял. Впрочем, я неправ, старик достаточно смел — он ведь сам отважился выслеживать живых мертвецов…»

Георгий заметил, что от черного квадрата проема отделилось тощее пятно с невысокого человека ростом. И сразу же за ним — второе, повыше.

— Стоять! — скомандовал он.

Он все ждал, что опять произойдет невероятное — уродливый незнакомец снова использует свой трюк и время изменит ход. Но ничего не происходило — Георгий все еще мог управлять своим телом, хотя чувствовал проникающие в тело странные волны, которые, как ему казалось, исходили от низенькой фигуры впереди. Возможно, незнакомец пытался воздействовать на Георгия, но что-то у него не выходило.

— А ну стой! — снова крикнул Волков.

Но, оказавшись в зале, пятна непослушно двинулись в разные стороны. Первое, малорослое — к подоконнику. Второе, ростом повыше, — к Лазаренко, со стороны которого теперь почему-то не издавалось ни звука. Георгию казалось, будто та сила, что раньше сумела остановить их обоих в доме Чубасова, теперь действовала только на старика.

Времени на предупреждающий выстрел не было. В беспокойстве за старика, Георгий сначала шарахнул из пистолета во вторую фигуру, затем развернулся, чтобы прицелиться в первого. Но, вопреки его ожиданию, тот вовсе не собирался ломать окно и выпрыгивать. Хитрым маневром он обошел Волкова, и в тот самый миг, когда Георгий повернулся, маленькая черная фигура уже подскочила к нему, распространяя зловонное дыхание, от которого едва не выворачивало наизнанку.