Маяки - Коллектив авторов. Страница 23

– Поможете?

– Да, конечно, – Я поспешно перехватил у нее одежду. Девушка направилась к кассе.

– Скажите, – начал я, – а где ваши родители? Вы тут одна?

– У меня нет родителей, – спокойно ответила девушка.

– И никогда не было?

– Никогда. – Она помотала головой.

– А что вы здесь делаете?

– Здесь? – Она рассмеялась. – Покупаю джинсы!

Девушка наклонилась к терминалу и расплатилась. Все было таким простым и естественным, что я снова почувствовал себя дураком. И начал злиться.

– Так, знаете… Слушайте, мне нужно с вами поговорить. Давайте вы перестанете мне тут делать вид, что все в порядке. Сядем и поговорим полчаса.

– Но я не могу сейчас. Может, позже.

– Вы куда-то торопитесь? – Тут я понял, что уже задавал этот вопрос, и взорвался: – Куда вы, черт побери, торопитесь? Домой?! Здесь нет дома! Здесь кругом песок!

Я отшвырнул одежду, схватил девчонку за плечи и повернул ее к себе.

– Где мы находимся? Говори… Говорите! Что это за торговый центр такой?

Я заглянул в широко распахнутые глаза девушки. Она вроде бы открыла рот, чтобы что-то сказать, но только сдавленно ахнула.

– Отвечай!

Я почувствовал, что она меня боится: ее худенькие плечи в моих ладонях едва ощутимо дрожали.

– Ну! Я кому сказал…

У нее полились слезы, но лицо было как маска. Испуганная маска. Мыслей в глазах не было.

– Я… просто покупаю, – наконец сказала она сдавленно, – Птичка просто покупает. Джинсы. Птичке нужны новые джинсы.

– Как ты сюда попала?

Тут девушка заплакала по-настоящему. Словно вспомнила, как это делается. Лицо ее скривилось в несчастную гримаску. Она склонила голову, и слезы брызнули на мой пиджак.

У меня появилось чувство, будто я сделал что-то непоправимое: сломал статуэтку. Тоненькая ручка откололась, и теперь – все.

– А-а-а, черт! – Я отпустил девочку и отошел в сторону.

Она постояла с опущенной головой совсем недолго и стала вытирать слезы рукавом, оглядываясь. Потом принялась поднимать брошенную мной одежду с пола и вешать ее на ближайшую стойку. Как кошка, у которой всегда есть какая-то цель.

Я медленно вышел в коридор.

Он хлопнул дверью и уехал. А я осталась смотреть в телевизор. Наверное, это и называется несчастливый брак: смотришь на экран, а видишь только мужа.

Да прав он, прав. Хуже всего, что он всегда прав. Да, Викуська опять читала эту сказку. Да, он десять раз просил меня не давать ей такое. Да, сказка мерзкая. Но все Викуськины подруги с такими носятся. Он был прав, наверное, что не принимал этого в расчет. Да, я не извинилась, я сидела с кислым видом. Он был прав, наверное, и в том, что устроил разнос. Заставил меня что-то объяснять. Да, конечно, надо всегда обо всем пытаться договариваться. Что ж меня это всякий раз так бесит?

Вот, на экране двое держатся за руку. Влюблены. Красиво. Кажется, что они даже дышат в такт. А мы? А мы дышим в такт? Нет, всю нашу жизнь он делает мне искусственное дыхание.

Я вышел из бутика и опустился на скамеечку, стоящую напротив входа в этот магазинчик. Музычка в колонках замолчала, будто торговый центр присмирел, затих и стал смотреть, что же будет дальше. Хорошо, наверное, быть таким зданием: набил пузо персонажами и глазеешь, развлекаешься. Впрочем, у него тут с персонажами не густо: я‑то не супергерой, я простой врач, хоть и на грани умопомешательства. Девочка на вид тоже не Бэтмен, не стриптизерша и не шпагоглотатель. А больше никого нет: одни только невозмутимые роботы. Хотя…

Я щелкнул пальцами: черт, точно! Вот я недоумок. Девчонка тоже робот. Просто очень, очень хорошо сделанный, дорогой робот. Какая работа! Какая кожа! Какая мимика. А я чуть было не сломал хорошую вещь. Да она ж стоит как «феррари». Ох. А она ведь сразу сказала, нет у нее родителей. И не было никогда. «Пичтех Роботикс Инк» ее родители.

Ну, все понятно. А что она здесь делает? То есть как это «что»? Покупает! Обкатку проходит. Что нужно уметь молодой андроидихе? Ну, это смотря кем она будет. Любовницей или дочерью для престарелой бездетной пары. А неважно. Все равно джинсы должна уметь покупать. Радовать новых папу с мамой.

Я облегченно выдохнул. Все, хватит нервничать. Как-то расслабиться надо. О, кажется, я знаю как.

Официант со стуком опустил стакан на столешницу и придвинул его ко мне. Звук толстого стекла, скользящего по дереву. Ктр-р-р. Лучший звук на свете, основательный и настоящий. Мужской звук. Сегодня его ничто не заглушает. Не считая роботов, я один в маленьком открытом баре, расположенном в атриуме торгового центра. Влево и вправо от меня уходят коридоры, которые изгибаются, чтобы образовать круг и сомкнуться прямо напротив, у эскалатора.

Еще бы робот научился класть лед в бурбон, а не смачивать бурбоном лед. Только с третьей порции я начал согреваться и хмелеть. Несколько раз робот-привидение-девушка Птичка выходила из одного магазина, чтобы исчезнуть в другом. Коридор просматривался просто замечательно. Я следил за ней с ехидством. Бурбон растворил ехидство и превратил его сначала в злость, а потом в странное сочувствие к этому существу. И тут я заметил, что девушка, переходя из одного магазина в другой, споткнулась.

Ну да, решил я: андроид должен выглядеть натурально. Даже иногда ошибаться. Я крепко задумался о том, когда именно должен ошибаться робот и в чем. Вот как он, скажем, решает, в каком месте надо споткнуться. Насколько сильно? Нужно ли хоть раз в год падать так, чтобы ушибить коленку? Нужно ли уметь спотыкаться тогда, когда даже нет зрителей? Зачем это разыгрывать передо мной? Хм, ну а зачем было тогда разыгрывать слезы? Ну понятно: девушка, то есть робот, не знает, что она – робот. Она Птичка, и все тут. Покупает она, блин. Слишком смелый вопрос просто рвет ей крышу. Вот она и…

Стоп, что-то тут не так.

Я поставил стакан и потер лоб. Потом встал со стула и медленно вышел из бара. Сел на скамеечку в коридоре, дождался, пока девушка пройдет мимо. Улыбнулся ей. Она ответила кривоватой, но все же доброжелательной улыбкой. Чудо, а не ребенок. Я пересел на другую скамейку. Дождался, пока она пройдет еще раз. Жадно вгляделся в ее походку, когда девушка оказалась ко мне спиной. Птичка свернула в боковой коридор. Руки ее были свободны: пакеты с покупками она куда-то дела. Я не спеша проследовал за ней. Девушка зашла в туалет.

Я потоптался в коридоре. А потом старая барменская мудрость, воскрешенная в голове бурбоном, подсказала мне, что буква «Ж» на двери не делает помещение закрытым. Особенно, когда имеется острая необходимость. Я должен все выяснить или нет?

Я зашел вслед за девушкой.

Ага. Ну так и есть. Кресло вроде парикмахерского. На нем лежит девушка. Тело девушки. Неестественно напряженное, голова закинута. К затылку тянутся провода. Лоб и глаза закрывает какой-то щиток. В изголовье кресла находятся внушительного вида приборы, откуда и растут эти провода. В остальном – обычный ситимолльный туалет с умывальниками и зеркалами. В целом все ясно, можно не ломать себе голову. Но пережитые сегодня страхи, недоумения и досада, разогретые выпивкой, перебаламутились у меня внутри и превратились в еще более жгучее чувство: любопытство. Вы когда-нибудь видели такого дорогого, искусно слепленного робота вблизи? Я – нет. Подхожу, любуюсь ее жутковатой позой.

Какая работа, какая работа. А что если… Осторожно трогаю ее. Не просыпается. Щупаю ее кожу. Идеально. Рисунок вен, волоски, родинки. Невероятно. Ногти, подушечки пальцев, кутикулы! А внутренние органы? Пульс. Прощупывается очень убедительно. Повышенный, как будто тоже выпила. Нет, ну правда молодцы. Это ж, получается, и помпу для фальшивой крови надо было установить, и массу сосудов протянуть…. Кладу ладонь на грудь роботу. Да, «сердце» стучит в положенном месте… У меня холодеют ладони. Расстегиваю на девушке кофту, задираю маечку. Мельком отмечаю великолепно сделанный пупок. Мои пальцы сами собой принимаются за пальпацию. Нормальная печень: ровный нижний край, никаких уплотнений, нижняя граница на месте, правая граница на месте. Хороший врач просто обязан без всяких новомодных штучек, на ощупь уметь отличать здоровую печень от циррозной, скажем. Вот это – здоровая. Желудок, поджелудочная, кишечник…