Дьявол по соседству (ЛП) - Каррэн Тим. Страница 12

- Да, ну? - произнес Шоу. - А я спокойно дерьмо переношу. Ерунда. А вот блевотину не могу. Остановил одного парня за пьяное вождение, когда работал в ночную. Когда я его вытаскивал из машины, он наблевал на меня. Дело было летом, воротничок у меня был расстегнут, и блевотина затекла прямо под рубашку. Следующие два часа вся грудь и живот у меня были покрыты слоем блевотины.

Уоррен рассмеялся.

- Блевотина есть блевотина. Я рассказывал вам, как в первый год моей службы в Управлении один бомж попал под поезд? Господи Иисусе. Его протащило под составом и порезало кусочков на пятьдесят. Самая середина клятой зимы, а мы, блюя в снегу, фасуем его по пакетикам. Я ходил весь зеленый с его кистью в одной руке и ногой - в другой. Другой "салага" нашел вторую кисть и засунул ее мне в карман, потому что больше некуда было. Тогда на нас были те старые кожаные куртки с глубокими карманами. Так что кисть отлично там поместилась. Ночка была тяжелая, и про кисть в кармане я забыл. После смены мы напились. Я пришел домой и завалился спать. Вы бы видели лицо моей "старухи", когда она проверила мои карманы!

Все трое расхохотались.

Рядом то и дело притормаживали машины с зеваками, и Коджозян жестом указывал им проезжать. Это было дело полиции. И зеваки, видя его, ускорялись.

- Что ж, - наконец, сказал Уоррен. Надо как-то убрать "жмура" с общественного тротуара.

- Нам нужна лопата, - сказал Шоу.

Коджозян стал думать, где им взять лопату, но потом увидел в конце квартала парня, подстригавшего кусты возле аккуратного маленького домика. Его коллеги тоже увидели его.

Уоррен двинулся первым, остальные пошли следом...

- Прошу прощения, сэр, - произнес Уоррен, снимая шляпу. - Мы тут на задании. Как вас зовут?

Парень был в джинсах и футболке, и держал в руках садовые ножницы. Вид у него был таким же аккуратным, как и у изумрудно-зеленой лужайки у него за спиной. Он уставился на Коджозяна. Рубашка у того была расстегнута, грудь блестела от пота.

- На что смотришь? - спросил его Коджозян. - Копа никогда не видел?

- Нет... нет... просто... э-э...

- Я спросил ваше имя, - сказал Уоррен.

- Э-э... Рэй Доннел. Что здесь происходит... что случилось?

Коджозян усмехнулся.

- Он хочет знать, что случилось.

- Конечно, хочет, - сказал Шоу. - Он просто неравнодушный гражданин, вот и все.

Но Уоррен покачал головой.

- Извините, мистер Доннел. Но это - дело полиции, и мы не можем обсуждать детали. Нам нужна лопата, а еще, наверное, эти садовые ножницы.

Доннел перевел взгляд с одного копа на другого. Кровь отхлынула у него от лица.

- Инструменты у меня в сарае.

- Он говорит, что они у него в сарае, - сказал Коджозян.

- Конечно, а где еще им быть? - спросил Шоу.

Парень повел полицейских за дом, и всю дорогу они нахваливали его двор, траву и дорожку. Судя по их словам, все они были очень впечатлены. В сарае на полках висели сияющие чистотой садовые инструменты. Лопаты были отсортированы по размеру. Доннел определенно был из тех, кто считал, что все имеет свое место, и место есть для всего.

Уоррен схватил лопату, восхитившись чистым лезвием.

- Хорошо, - сказал он. - Очень хорошо. Постараемся не пачкать ее сильно.

- Все в порядке, - пробормотал Доннел. - Я... я, наверное, просто аккуратист.

- Ничего страшного, - сказал Шоу, вытирая с лица пот.

- Если я получу ее назад, то не буду волноваться.

Уоррен протянул лопату Коджозяну.

- Вы получите ее назад. Я прослежу за этим. Мы - копы, так что можете нам доверять. Мы - не воры, вы же понимаете?

- О, я не это имел в виду.

- Веришь этому парню, Коджозян? - спросил Шоу. - Он думает, что ты - вор. Думает, что ты не вернешь ему лопату. Как тебе такое нравится?

Здоровяк ощетинился.

- Мне совсем это не нравится.

Доннел смотрел на них, думая, что они шутят, но лица у всех были каменные. Они не видели ничего смешного в парне, который принял их за воров. На самом деле, по их мнению, не было хуже человека, который не доверяет копам. Куда катится мир?

Доннел лишь покачал головой, почувствовав в этих троих то, что ему совсем не понравилось. Что-то дикое и страшное.

- Послушайте, офицеры, я ничего не имел в виду. Совсем ничего.

Трое мужчин окружили его, будто не хотели, чтобы он убежал. И Доннеел почувствовал это. Лица у них стали жесткими, глаза блестели, как базальт. Они облизывали губы похожими на розовых червей языками. У Шоу заурчало в животе.

- Может, он хочет, чтобы мы прямо сейчас вернули ему лопату? - произнес Уоррен. - Вам лучше отдать ее ему.

Коджозян пожал плечами и со всей силы обрушил ее Доннелу на голову. Раздался звонкий звук удара, и Доннел упал к их ногам. Голова у него от левого уха до правой брови была рассечена, из раны хлестала кровь. Коджозян ударил его заляпанным кровью ботинком, но Доннел не шевелился. Он продолжал истекать кровью.

- Ну, что за человек? - произнес Шоу. - Некоторых просто невозможно убедить, понимаете, парни?

Они прекрасно все понимали.

Они взяли три лопаты, грабли и тележку, чтобы легче перемещать "жмура". Шоу и Коджозян вышли на солнечный свет.

- Эй, - позвал Уоррен. - Вы же не собираетесь просто оставить его здесь, верно?

- А почему нет? - поинтересовались они.

Уоррен покачал головой.

- Этот парень любит, чтобы все было аккуратно. Мы должны это уважать. Помогите мне.

Коджозян поднял тело к торчащему из стены крюку. Пока он держал Доннела, Шоу и Уоррен принялись насаживать тело на крюк. Тот с влажным хрустом вошел в череп прямо под затылком. Доннел держался хорошо.

- Так-то лучше, - сказал Уоррэн. - Доннел оценил бы это.

- Надеюсь, что когда умру, буду выглядеть очень аккуратно, - сказал Шоу.

Коджозян стал рассматривать кровь у себя на руках. Он был буквально заворожен ею. То и дело нюхал руки. Наконец, с нескрываемой глуповатой улыбкой потер кровь указательным пальцем правой руки и принялся разрисовать себе лицо. Провел крест-накрест две линии от скул к вискам, и их пересечение пришлось как раз на центр носа.

Двое других, казалось, не обращали на это внимание.

Они просто стояли там несколько минут, любуясь своей работой. Доннел висел на стене, из левого глаза по лицу бежала кровь. Какое-то время они слушали стук ее капель, затем отправились позаботиться о мальчишке...

В тот день Мейси Мерчант шла домой из школы словно в тумане. Она не понимала, что случилось. Знала лишь, что испугалась. Очень сильно испугалась. Она снова и снова мысленно возвращалась к произошедшему, но встречала лишь пустоту. Абсолютную пустоту.

Это была какая-то бессмыслица.

Конечно же, она не могла противостоять ни Челси Пэрис, ни Шэннон Китти, ни кому-то еще из их наглой элитарной компании. Но раньше она никогда не пререкалась с ними. Никогда не осмеливалась. И, конечно же, никогда не нападала на кого-либо из них. Мейси вообще не помнила, что когда-то дралась. Челси и Шэннон всегда плохо к ней относились, но даже когда они толкали ее в коридорах или выбивали учебники из рук, она никогда не давала сдачи.

Ты сделала больше, чем дала сдачи, Мейси, - прозвучал жесткий голос у нее в голове. Ты атаковала. Атаковала Челси. Воткнула ей в щеку чертов карандаш.

О, боже. Боже милостивый.

Дело в том, что она отлично помнила, как сделала это.

Помнила абсолютную ненависть и отвращение, которые внезапно испытала к Челси. Будто по ней распространялся какой-то яд, пока... пока она не потеряла над собой контроль. Внутри у нее все кипело, и она принялась обзывать Челси всякими словами.

Затем схватила ее.

Ударила головой об парту.

Потом воткнула в нее карандаш.

А эта кровь... Боже, ее запах. Он вызвал у нее голод. И рот у нее наполнился слюной. А хуже всего, гораздо хуже всего было то, что он вызвал у нее возбуждение.