Цветение обмана (ЛП) - Майкл Дженнифер. Страница 14

Пейсли я тоже проверил. Я обнаружил очень мало, за исключением того, что эти двое не родные по крови и она также была приемным ребенком. Пейсли Джеймс, похоже, работает на регулярной основе и не имеет судимостей. Ее записи о рождении засекречены, и даже я не смог получить информацию о них. Я убедил себя, что узнаю о ней ради безопасности, но кого я обманываю? Мне действительно не нужно видеть свидетельство о рождении девочки, чтобы знать, что она безвредна. Мне любопытно, и препятствия, с которыми я столкнулся при поиске информации, подогревают это любопытство. Не повезло. По неизвестным мне причинам информация о ее рождении — это засекреченная информация.

Она стоит в моей гостиной, держа фотографию, запечатлевшую один из самых важных дней в моей жизни. Это был день, когда мы, наконец, привели Тиган домой навсегда. Мы в гостиной старой халупы, в которой тогда жили. Тиган была робкой и немного испуганной. Она через много прошла за тот год, вероятно, нервничала из-за своего нового дома. Мы с Каем купили ей подарки и пирог, чтобы у нее было с чем играть и чтобы она знала, что она желанный член семьи. Все это на фото.

Наши родители умерли, а штат Флорида хотел отправить Тиган в детдом. Я не мог этого допустить. Я убедил тетку взять ее на время. Суд не отдал ее мне сразу, я пробовал. Для них я был маленьким мальчиком-панком, восемнадцатилетним ребенком, с трудом работающим неполный рабочий день на минимальной зарплате. Мой незаконный доход не мог быть основанием. Тиган жила с ней около шести месяцев. За это время я сделал все, чтобы убедить суд отдать ее под мою опеку. Для непосвященного человека, это похоже на ее день рождения, но это не так. Это был день, когда мы наконец-то снова стали семьей.

Пейсли вешает фотографию на стену, когда я приближаюсь к ней. Она нервничает, сжимает руки. Моя вина, Тиган наверху, а она одна с человеком, который тыкал в нее пистолетом.

— Ты всегда приветствуешь своих гостей дома оружием, направленным в их сторону, или ко мне у тебя особое отношение?

Пейсли направляется к дивану, давая мне беспрепятственный взгляд на ее задницу. Она стройная, но ее убийственные изгибы цепляют мой взгляд, прежде чем она садится и подтягивает ноги к груди, закрывая обзор на ее грудь. Ее сиськи не такие выдающиеся, как ее задница, но вряд ли они делают ее менее привлекательной. Она достаточного размера, чтобы порадовать мои глаза или любую другую часть моего тела, которая могла бы ей наслаждаться. Я следую за ней на диван и сажусь.

— Ты всегда таскаешься за своей сестрой на заказы или просто надеялась увидеть меня?

Ее лицо меняется, она хмурит брови в ответ на мой вопрос. Рядом со мной ее лицо всегда такое. Она одна из немногих девушек, встреченных мною когда-либо, которая автоматически не играет ту роль, которую они считают, я хочу видеть.

— Я не шлюха. Говорю в последний раз

— Я знаю. Ты ясно дала это понять. Думаешь, меня хотят только шлюхи?

Кажется, я вызвал у нее что-то вроде улыбки на этот раз.

— Ты заигрываешь со мной?

— Я никогда не заигрываю, детка. Если бы я хотел тебя, ты бы уже была моя.

Что ж, ее улыбка исчезает, прежде чем я заканчиваю фразу.

— Ты имеешь в виду, что тебе плевать на согласие девушки или что никто не откажет тебе? Если первое — то ты жуткий тип, а если второе — то ты полный урод.

Кай прав по поводу этой девушки. Она остра на язык, и в моей голове проносятся картины всего, что это язык может сделать с моим членом. Ни одна девушка никогда не говорила со мной, как она. Я угрожал ей пистолетом, а она все еще не сдерживается. Это должно раздражать меня, но действует на меня совсем по-другому.

Я медленно наклоняюсь к ней. Мои движения медленные и преувеличенные, чтобы доказать, что я даю ей возможность сбежать. Я раздвигаю ее колени, чтобы быть еще ближе, пробегаю руками по ее икрам. Мои руки зарываются в ее длинные локоны, прижимая ее лицо к моему. Ее глаза широко открыты, и они смотрят на меня с любопытством, шоком и возбуждением. Я ставлю на все три эмоции, и они мне на руку.

Прежде чем наши губы соприкоснутся, я задерживаю дыхание, оценивая ее реакцию и давая ей последний шанс сказать «нет». Вместо этого ее тело тает в моих руках. Ее дыхание ускоряется, оно касается моей кожи. Я впиваюсь в ее губы, и она, не колеблясь, отвечает мне. Она стонет, когда наши языки встречаются. Это жадный и яростный поцелуй. Моя догадка — она выпускает всю свою злость этим поцелуем. Что ж, я не против.

Ее руки на моей шее. Она тянет меня на себя, ее ноги раздвигаются еще шире, давая мне полный доступ к ней. Я углубляю поцелуй, она яростно отвечает, это словно битва наших ртов, языков, губ и зубов. Я прикусываю ее нижнюю губу. То, что начиналось как поцелуй сидя, заканчивается тем, что я лежу на ней, прижимая ее к дивану. Мое тело движет инстинкт, который показывает ей, что она делает меня каменно-твердым. Даже с одеждой, разделяющей нас, она задыхается, осознавая меня между ее ногами.

Со всей силой воли, которую я могу собрать, я поднимаюсь на руки, разрывая физический контакт между нами.

— Я ставил на то, что ты откажешь, но ты показала, что хочешь меня. Итак, мне нужно еще раз доказывать свою точку зрения?

Она тяжело дышит. В ее возбужденном состоянии, ей требуется несколько секунд для осознания моих слов. Она качает головой туда-сюда, а затем ее рот приоткрывается.

Я подталкиваю ее подбородок пальцем, и она отбрасывает мою руку. У меня вырывается смешок. Ее глаза горят одновременно от гнева и похоти. И все это направлено на меня.

— Слезь с меня

Я поднимаюсь осторожно, стараясь не соприкасаться кожей. Пусть я покажусь слабаком, но не могу не признать, что в ней есть энергия, которая притягивает меня. Есть целый ряд причин, почему я не должен был ее целовать, но я не мог сдержаться. Я также хотел доказать свою точку зрения и поиграть с ней немного. Я не парень для Пейсли, но я не мог сопротивляться искушению.

Пейсли садится на диване и поправляет одежду и волосы. Я стою перед ней, ожидая ответа, который она бросает на меня.

— Серьезно? Ты псих. Думаешь, что подтвердил, что просто неотразим для всего женского пола, не так ли?

Убийственный взгляд летит в мою сторону. Она пытается скрыть, что я завел ее. Он не работает.

— Я бы так сказал. Разве нет?

Я дарю ей свою очаровательную улыбку, но уверен, что она видит сквозь нее. Очаровательный — это не про меня. Грубый, холодный и бессердечный — более точное описание. Так меня называли многие женщины.

— Я бы сказала, ты начал то, что лучше бы тебе быть готовым закончить.

Она поднимается на ноги и расправляет плечи, в глазах появляется что-то коварное. Если бы она была выше, мы бы столкнулись нос к носу. Эта девушка не позволит мне играть с ней в игры, и это не облегчает давление в моем члене от произошедшего на диване.

Кто-то прочищает горло позади нас, но ни один из нас не нарушает зрительный контакт. Ее усмешка расширяется, и прежде чем она уходит, она оставляет меня с уверенным обещанием.

— Поиграем.

Эта девушка не знает, с кем она играет.

Брэйлин задает вопрос:

— Что это было?

Прежде они выходят за пределы слышимости, я слышу намеренно громкий ответ Пейсли:

— Ничего, с чем я не могу справиться.

Пейсли

Берк сильно смутил меня. Не уверена, что увижу его снова, но я бросила ему вызов. Я даже не знаю правил этой игры. Подозреваю, что с таким парнем, как он, все будет не по правилам. Я должна была догадаться, зачем он поцеловал меня, но как только он прикоснулся ко мне, я не смогла уйти или даже думать здраво. Такая плохая идея. Я проигнорировала все знаки. Я не смогла устоять.

Мои нервы ни к черту. Похоже, что Брэй снизошла до общения со мной. Мы все же пошли на маникюр, но все это время не сказали друг другу ни слова. Это было неловко, даже для двух человек, которые проводят столько времени вместе, фактически не разговаривая, а это то, что происходит с нами большую часть времени.