Одна из миллиона (СИ) - Воронцова Маргарита. Страница 48

А что теперь? Начинать заново — да ещё с менее перспективным кандидатом? Отступить, сменить ориентир, выбрать новый объект? Никита — не вариант, так, пустышка для временного развлечения… Смириться? Нет, Полина не готова отказаться от Глеба только из-за того, что возникло препятствие в виде голубоглазой пигалицы.

Нет уж!

Чем больше Полина размышляла над ситуацией, тем ярче осознавала, насколько крупно она прокололась. Найти другого такого мужчину, как Глеб, ей не удастся. Почему она не слушалась Синтию, почему не ценила то, что имеет? Ведь три года роскошный мужик был привязан к ней коротким поводком. Сначала он даже смотрел на неё с обожанием, был влюблён — ей удалось основательно вскружить ему голову, используя многочисленные женские уловки.

А потом она всё растеряла, прошляпила. Вот ворона!

«Я всё исправлю!» — пообещала себе Полина. Она вернёт любовь Глеба, она сумеет. У них много чудесных эпизодов в прошлом, им есть, что вспомнить…

В дверь позвонили. Кто ещё в такую рань, удивилась Полина. Может, пришла помощница по хозяйству? Никита не предупредил, что кого-то вызвал. Вероятно, домработница всегда приходит в понедельник…

Пожав плечами, девушка включила свет в холле, и лампочки на подвесном потолке вспыхнули, разметав бриллиантовые брызги по зеркалам и гладкой плитке пола.

Даже не спросив, кто пожаловал, Полина распахнула дверь и тут же испуганно отпрянула. На пороге стоял массивный высокий мужик, с плечами, бицепсами и шеей, как у борца. Бритоголовый, хмурый. Одним словом, наёмный убийца.

— Поля?! — ахнул он.

— Кирилл, — ошарашенно прошептала блондинка и судорожно стянула на груди мужскую рубашку, закутываясь. Она совершенно не ожидала нос к носу столкнуться с другом Глеба. Сердце упало.

— Ты что здесь делаешь, Полина?!

«Ромашки, блин, собираю!» — едва не выпалила девушка. Что ещё она могла ответить? Вопрос был риторическим.

От отчаянья Полина едва не всхлипнула, горечь затопила грудь, дыхание сбилось… Теперь можно совершенно забыть о планах воссоединения с Глебом. Как глупо она попалась! Вот что значит не повезло — быть застуканной в чужой квартире, в половине восьмого утра, в мужской рубашке на голое тело…

Бессмысленно надеяться, что Кирилл ничего не расскажет другу.

Глава 28. Признания

Глеб

— Кир, ты чего? — напрягся Глеб.

Вернувшись в машину, друг некоторое время смотрел сквозь лобовое стекло в серую пелену дождя, потом провёл ладонью по бритой голове и потёр затылок. Затем включил зажигание.

— Поехали отсюда.

Глеб нахмурился. Он ждал объяснений.

— Кстати, братан, ты никогда не клеил флизелиновые обои? — почему-то спросил Кирилл.

Глеб с удивлением уставился на друга.

— Нет, как-то не приходилось, — медленно ответил он.

— А я их клеил. Нас Витина бабуля подрядила. В общем, мы собрались втроём, типа, как на охоту. Я, Витюша, Ромашка… Собрались мы и… Бац! Ловко всё провернули.

— Рад за вас, — пробормотал Глеб.

— У Вити такая бабуля… Ух! Зажигалочка. Огонёк! Нравится она мне очень, её Сонечкой зовут. Обязательно тебя с ней познакомлю. В следующий раз пойдёшь с нами клеить флизелиновые обои. Тем более, что ты танцуешь круто. У тебя врождённый талант. Пластика, чувство ритма… и всё такое.

— Хочешь сказать, флизелиновые обои, иначе, как в танце, клеить невозможно?

— То-то и оно!

Машина остановилась у перекрёстка. Дождь усиливался, на капот приклеилось несколько листьев — ярко-жёлтых, блестящих.

— Кирилл, — нахмурился Глеб, он сцепил челюсти и напряжённо поиграл желваками. — Скажи прямо. Что ты сделал с Никитой? Ты его прикончил? А теперь заговариваешь мне зубы?

— Да, — вздохнул Кирилл.

— Убил?!

— Да нет же, — мягко отмахнулся друг. — Ничего ужасного не сделал я этому гадёнышу. Но да, да, я заговариваю тебе зубы. Хотел немножко отвлечь, прежде чем сообщу новости.

— Говори уж сразу. Я не барышня, не умру.

— Ладно.

…После того, как Кир выложил всю правду, несколько минут они ехали молча. Глеб переваривал полученную информацию и закипал, как котёл.

То, что в разлуке Полина быстро утешилась, его задело, но не так, чтобы сильно. Они же расстались, что ж теперь, пусть блондинка развлекается. Неприятно, конечно, что утешение девушка нашла в объятиях Никиты, а не какого-нибудь незнакомого парня. О прощальном подарке — путешествии в Австралию — Полина теперь может забыть. Её мечту побывать на далёком континенте пусть реализует новый любовник. Глеба это уже не касается.

Но что действительно взбесило — это сообщение, каким именно образом Никита узнал о Вариных «особых приметах». То, что негодяй лапал его малышку, разъярило Глеба.

— Разворачивай <…> машину! — прорычал он. — Едем <…> обратно! Я убью этого <…> урода!

— Тише, тише! Эй! А ну, убери руки, не трогай руль! — рявкнул Кирилл и оттолкнул взбесившегося пассажира. Он схватил его за плечо, придавил к креслу. — Сиди!

— Да отпусти же!

— Успокойся. Во-первых, ты этому охламону уже навалял и неплохо. Рожа у него разноцветная, фиолетово-зелёная. Во-вторых, я ему сейчас немножко добавил — придушил насекомое, пока выпытывал детали. В-третьих, он раскаивается.

— Никита? Раскаивается?

— Да. Потому что ему очень-очень страшно. Думаю, он уже пожалел, что подстроил тебе подлянку, — усмехнулся Кирилл. — Забудь об этом гадёныше. Сейчас мы преследуем великую цель — помирить вас с Варварушкой. Едем, едем! А то твоя девочка куда-нибудь смоется из дома, ищи её потом по всему городу. Давай, Глебушка, вдохни, выдохни. И успокойся.

Целую минуту Глеб напряжённо сопел, пыхтел, справляясь с гневом. Потом попросил остановить, кивнув на стекляшку цветочного магазина.

— Притормози, Кир. Я быстро.

— Вот, совсем другое дело. Сейчас думай о Варе. Это правильно.

Глеб

Пока бежал от машины, розы слегка намокли, и теперь влажные белые бутоны источали необыкновенный аромат. Прижимая к себе охапку цветов, Глеб помчался на седьмой этаж. Даже не стал ждать лифт, требовалось выплеснуть энергию, внутри всё пылало. Целую неделю он не видел свою маленькую девочку.

Взлетел в мгновение ока. Замер перед дверью, успокаивая дыхание. Сосчитал до десяти… Протянул руку к кнопке звонка…

А если сейчас Варя встретит на пороге в том же виде, как это было той волшебной ночью, ставшей для них незабываемой и самой первой?

От этой безумной мысли Глеба едва не подбросило, он ошалел. Воображение тут же нарисовало изумительную картину, сердце в груди судорожно задёргалось, по позвоночнику прокатилась горячая волна.

Но ведь это вполне возможно! Наверное, прямо сейчас Варя стоит перед зеркалом в ванной и расчёсывает свои длинные волосы — они струятся по голым плечам и груди, спускаются до тонкой полоски кружев на её изумительных бёдрах. И больше на его малышке нет ни-че-го…

Глеб понял, что его уже трясёт.

Даже если сейчас Варя будет сопротивляться, не захочет его простить, не поверит, что он ни в чём перед ней не виноват, он всё равно от неё не отстанет. Не захочет открыть дверь — выломает. Разрушит любую преграду, будет умолять и уговаривать, пока Варвара не сдастся. Сделает всё, чтобы вернуть любовь своей единственной и драгоценной, потому что без неё всё теряет смысл, солнце меркнет, а дождь никогда не заканчивается.

…Нет, Варя даже и не думала сопротивляться. Она немедленно распахнула дверь — так, словно ждала его прихода. И Глеб снова испытал чувство, которое охватывало его каждый раз, когда он видел возлюбленную: всё вокруг затопило солнечным светом, мир закрутился разноцветным хороводом, вспыхнула радуга.

— Варя, милая, — выдохнул Глеб и переступил порог.

Они замерли в нерешительности.

— Глеб… Ты всё-таки пришёл…

— Варя, малышка моя… Ты что, болеешь?! — изумлённо пробормотал Глеб, рассматривая бледное осунувшееся личико и серые круги под глазами. Но в этих глазах уже сияла безудержная радость, а на губах играла улыбка.