Рождённый под чужим небом (СИ) - Деминский Владимир. Страница 35

— Стрела осветительная, — предупреждая её вопрос, сказал шаман. — Сейчас вспыхнет и озарит часть того берега.

— А почему летит так медленно?

— Ну дык, ведь волшба такая! — удивляясь её непонятливости пояснил шаман.

Свёркнула белая вспышка. Не очень яркая, но достаточная, чтобы разглядеть часть скал на том берегу и метнувшиеся с них тени. Сирина вдруг заметила, что в одном месте, шагах в двадцати от воды, пол покрылся трещинами и вздыбился.

Рурх тоже увидел это. Бросив кристалл под ноги, он вложил в рот два пальца и залихватски свистнул, да так, что у Сирины уши заложило. Похоже, это был какой-то условный сигнал, поскольку тут же с верхней площадки выпустили ещё одну стрелу.

Между тем на противоположном берегу что-то явно происходило. Сквозь треск осыпающийся породы, до Сирины донесся скрежет и глухой рёв. В озарившей пещеру белой вспышке она увидела чью-то могучую тушу. Из скалы вылезал чёрный зверь. Больше самого крупного медведя, с гладкой, лоснящейся кожей он на мгновение повернул башку и посмотрел в сторону Сирины.

Лесная гостья тихонько ахнула. На голове у неизвестной твари было чётыре рога. Они медленно вращались, а с их концов падала каменная крошка.

— Индрик-зверь, — благоговейно произнёс шаман и склонил голову.

Подбежавшие к Рурху дивьи, молча уставились на другой берег. На их лицах застыло выражение немого обожания. Коротко взрыкнув, зверь смешно вскинул задом и исчез в темноте. На его боку Сирина успела заметить три длинные царапины, сочащиеся зелёной влагой.

— Прошло уже триста лет с тех пор как их видели в наших пещерах в последний раз, — тихо сказал Абаш. — Они ходят глубоко под землёй и редко вылезают наружу. Говорят, что каждое их появление знаменует великие перемены.

— Вот кто значит выгнал синюков из туннелей! — предположил шаман.

«— Кажется вашего Индрика изрядно потрепали. Причём недавно, — мрачно подумала Сирина.»

Дивьям она ничего не сказала. Те же ещё немного постояли на берегу, вглядываясь в темноту, затем Абаш приказал возвращаться. Порубежники отошли в дозорную пещеру, а братья вместе с Сиринойотправились обратно на верхнюю площадку. Больше на Рубеже им делать было нечего.

Глава 7 Война уже рядом

На Болото опустилась ночь. В свете полной луны было хорошо видно, как над кочками то тут, то там зажигаются огоньки. Кружась, друг возле друга, то взмывая вверх, то ныряя вниз, они пытались обратить на себя внимание одинокого путника, бесстрашно шедшего через топь.

Внезапно, на Луну набежало облачко. В неверном мерцании болотных огней, ветви росшего на кочках кустарника казались ещё более чёрными, ещё более жуткими, чем были на самом деле. Будто скрюченные руки неведомых тварей пытающихся ухватить за одежду.

Путник оступился и по колено провалился в мутную жижу сейчас не менее чёрную, чем окружающую его ночь. Выругавшись, он тем не менее продолжил двигаться дальше. Похоже, его целью был остров, возвышающийся над топью шагах в полтораста впереди.

Для визита туда путник выбрал не простую ночь. Специально подгадал со временем. Именно сегодня висящая в небесах полная луна откроет врата, и сонмы духов ворвутся в мир, ломая сложившиеся устои и путая все карты. Всего на одну ночь, но она одна стоит целого года!

Между тем огоньков становилось всё больше и больше. Они уже не кружились в безумном хороводе, вовсе нет, огни сливались в призрачные фигуры. Прекрасные обнажённые девы, тянули к путнику свои руки и умоляли сойти с тропы, обещая невиданные наслаждения. Тот лишь усмехнулся и поглубже надвинул капюшон плаща на голову.

Болотные огоньки разлетелись в разные стороны, словно брызги от брошенного в воду камня. Но, через несколько мгновений, собрались снова. Только теперь, фигуры которые они явили путнику были ужасны. Злобно рычали клыкастые звери, похожие на волков и кабанов одновременно. Скелеты с обвисшими на костях кусками плоти щёлкали костями, а воины в неведомых, чужих доспехах яростно громыхали ржавыми мечами.

Путник шёл, не обращая на весь этот ужас ни малейшего внимания. Призраки, таящиеся во тьме, его нисколько не страшили. До острова теперь оставалось каких-то пятьдесят шагов.

А ведь в такую ночь, никто не выходит из дома! Те немногие люди кто живёт у Болота, закрывают все ставни и запирают на тяжелые засовы все двери. В эту ночь медвежью челюсть вешают над дверью, и по волчьей — над каждым окном. Но людская память коротка и не все помнят заветы предков. А ведь те говорили, что дабы уберечься от враждебных духов, нужно зажечь свечу, а рядом положить осину.

И вот — тихий, зловещий, волчий вой, неземной свет из глазниц ухмыляющегося черепа, пробирающий до костей женский крик, и все смолкает. Лишь наутро обнаружат дверь крайнего дома развороченной, а само жилище пустым и залитым кровью, но никто не удивится, лишь про себя вознесет благодарность Перу за то, что его миновала злая судьба.

Внезапно путник остановился и медленно обернулся. Бесплотный призрак, шаг в шаг следующий за ним замер, стараясь ничем не выдать себя.

— Покажись, я чую тебя, — из под капюшона раздался глухой голос.

Что-то пошло не так. Путник нисколько не боялся и призрак видел это. Облако, закрывающее луну, отплыло в сторону и из столба лунного света упавшего на тропу, вышла девушка. Полногрудая, с чёрными, перевязанными на лбу синей тесьмой, волосами, с глубокими тёмными глазами и алыми губами, одетая в длиннорукавое белое платье, она показалось бы желанной любому мужчине.

— Прочти свою смерть в моих неслышимых шагах за своей спиной. Разгляди её в ветвях кустов. Услышь в треске огня и молчании зверья, — тихо сказала девушка. — Духи нашептали мне, что пришел твой черёд.

— Они ошиблись, — спокойно ответил путник и скинул капюшон. — Я не твоя добыча.

Под капюшоном оказался длинный, обтянутый кожей землистого цвета череп. Лоб с наклоном назад, глубоко посаженные светящиеся красным глаза, да тёмный провал вместо носа — разглядев всё это, любой бы понял, что путник имеет к людскому роду весьма отдалённое отношение.

Лицо призрака исказилось. Раздражение, гнев, злоба, отчаяние и голод — все эти чувства промелькнули на нём за считанные мгновения, после чего девушка бросилась на путника. Ощерившись в жутковатой ухмылке, продемонстрировав при этом с полсотни мелких, но острых как иглы зубов, он резко отскочил в сторону, пропуская мимо себя кровожадного духа.

Погрузившись в топь по пояс, путник тем не менее остался стоять на месте. Призрак же пролетев ещё шагов пять вперёд, резко встал и обернулся.

— Всё, — сказал путник и поднял правую руку. В ней он крепко держал какое-то существо отдалённо похожее на крупную ящерицу. Тварь верещала и всячески извивалась, пытаясь вырваться, но без толку. Разогнуть длинные и гибкие пальцы ей было не под силу.

Девушка прижала руку к левой груди, под которой расплывалось тёмное пятно. Она сделала шаг вперёд, как вдруг путник резко сжал кулак и раздавил ящерицу! Во всё стороны полетели кровавые ошметки, тварь пискнула и затихла. Навсегда.

Колени призрака подогнулись, а изо рта хлынула чёрная жижа. Упав на тропу, девушка задёргалась в корчах. Путник же стряхнул с руки останки ящерицы и вытер ладонь об мох. Затем легко выбрался из трясины и вновь одел капюшон. Перешагнув через затихшую девушку, чьё тело медленно погружалось в плоть Болота, путник пошёл дальше.

Огоньки, которые во время схватки парили неподалёку, с интересом наблюдая за происходящим, одновременно, как по команде, рванули вверх. Кажущаяся такой лёгкой добыча оказалась не по зубам.

Где-то в темноте раздалось хлюпанье. Почуявшие нешуточную опасность болотные твари, в ужасе старались отплыть как можно дальше. Кто — куда. Путник же этого даже и не заметил. Он ступил на остров. Здесь, на клочке суши, расположенном почти в центре Болота, с незапамятных времён высилась Башня. Сложенная неведомыми строителями из массивных каменных глыб, она хоть и частично разрушившись, по-прежнему бросала вызов сырости и болотным туманам. Не тратя время на размышления, путник шагнул в тёмный провал входа.