Список (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 10

– Не могла, – резко ответила я вместо подруги. – У нас с ней планы на этот вечер.

– Линда, и ты туда же, – расстроенно сказал он. – Нет у меня ничего с той инорой из того, что Эмили повыдумывала.

– Я ничего не повыдумывала, – почти спокойно ответила подруга. – Я ей просто рассказала все, как было. Что встретила тебя с рыжей красоткой и что ты заявил, что у вас с Линдой все давно закончено.

– Я хотел предотвратить скандал, – спокойно ответил Штефан. – Ты меня в чем только не обвиняла.

Подруга немного смутилась, и я поняла, что обвинений было очень много и не все они соответствовали действительности. Наверняка она приукрасила, как это за ней водится. Возможно, на театральных курсах не так уж были неправы, когда выявили в ней артистичную натуру?

– Штефан, может быть, все же объяснишь, зачем ты пришел? – Его присутствие скорее меня тяготило, чем радовало. – И мы закончим этот никому не нужный разговор.

Οн протянул мне букет, но я сделала вид, что этого не заметила и продолжила вопрошающе на него смотреть.

– Линда, – он страдальчески возвел глаза к потолку, – мне очень мешает Эмили. Само ее присутствие тут лишнее.

Я выразительно взяла подругу под руку. Даже говорить ничего не стала. Пусть не надеется, что ему удастся остаться со мной наедине. Я не знаю, кто и зачем залез в мою голову два месяца назад, но Эмми я доверяю значительно больше. Как-то с ней безопаснее.

– Линда, – расстроенно сказал Штефан, – ты меня убиваешь своим недоверием. Я последние два месяца все по делам магистрата мотался. Из телепорта в телепорт. Меня поддерживала лишь надежда, что меня здесь ждут.

– В самом деле? – недоверчиво сказала я.

– Линда, почему ты мне не веришь? – с обидой в голосе продолжил он и взял меня за руку. Как-то так взял, что в памяти сразу ожили все хорошие моменты нашего романа. Не так уж и мало их было… – И все же, дорогая, я хочу поговорить с тобой наедине.

В груди разлилось тепло, показавшееся приятным, ровно до тех пор пока я не поняла, что тепло не внутри меня, а снаружи, и идет от защитного артефакта. Это что, он на меня сейчас влиять пытается? Я резко выдернула руку.

– Штефан, при приеме на работу в магистрат ты непременно должен был подписывать бумагу, в которой запрещается использовать ментальную магию для собственных нужд.

– Разумеется, подписывал, – недоуменно сказал он и опять попытался взять меня за руку. – При чем тут это? Я слабый менталист, Дар в этом направлении почти не использую.

– Сейчас ты действуешь в пользу Гарма, не иначе, – разозлилась я от столь наглого притворства.

– Ты хочешь сказать, что я на тебя ментально влияю? – возмутился он. – Что за ерунду ты несешь, Линда?

Я чуть вывернула край выреза и показала приколотый артефакт. Эмми торжествующе хмыкнула. Не знаю, ожидала ли она с его стороны такого прокола, но сейчас, без всякого сомнения, была ему очень рада.

– Никакая это не ерунда, Штефан, – сказала я. – Ты даже за руку меня специально взял – при тактильном контакте ментальное воздействие легче проходит. Это даже я знаю.

– И что я, по – твоему, хотел сделать?

– Для начала – убедить меня переговорить с тобой наедине, – уверенно ответила я. – А что ты там дальше хочешь, знаешь только ты.

Штефан смущаться не стал. Напротив, выглядел он сейчас скорее оскорбленным в лучших чувствах. Подбородок, на котором Эмми в свое время находила все признаки породистости, гордо задрался вверх. Но выпятившийся при этом кадык не способствовал привлекательности образа.

– А почему ты не обвиняешь Эмили? – возмутился Штефан. – Οна точно так же держит тебя за руку, и у нее тоже есть мотив – не дать нам переговорить наедине. Она уже влезла между нами и наговорила всяких пакостей.

– Зачем ей это, Штефан? – усмехнулась я.

– Затем, что она с самого начала строила мне глазки, особенно, когда была уверена, что ты этого не видишь, – нагло заявил он. – И прижималась при каждом удобном случае. Я тебе не хотел говорить, чтобы не расстраивать. Но сейчас твоя… гм… подруга перешла всякие границы.

– Что? – Эмми отпустила мою руку и шагнула вперед. Щеки ее пылали. – Что за вранье?

– Какое ещё вранье? – раздраженно сказал он. – Ты мне в любви призналась на второй день знакомства. Скажешь, не так?

– Не так! – Эмми чуть не рыдала и умоляюще на меня смотрела. – Линда, не верь ему. Ничего такого не было. Ты же меня знаешь столько лет. Разве я на такое способна?

Я растеряно переводила взгляд с него на нее. Оба выглядели уверенными в собственной правоте. Но кто-то из них врал. Врал нагло, безо всякого стеснения. Ни за кем из них раньше я не замечала умения, необходимого для подобной игры. У Эмми сегодня нашли актерский талант, но был ли он, или в той конторе лишь желали заработать на простодушной инорите? Штефан ей действительно понравился при первой же встрече, но стала бы она за моей спиной его отбивать? Знать бы, что у меня стерли, может, и определенность какая-то появилась.

– Ты мне не веришь? – У Эмми задрожали губы, и она горестно всхлипнула. – Да я к ментальной магии даже способностей не имею.

– Не имеешь или не показываешь?

– Штефан, почему же в таком случае она не попыталась влиять на тебя?

Он молча вытащил из-за пазухи связку. В самом деле, как это я забыла, работающим в магистрате не просто выдают ворох защитных артефақтов, их еще обязуют их постоянно носить. И все же в пользу Эмми говорила наша многолетняя дружба. Да и не пропадала она, как Штефан, после гибели наставницы. Или – убийства? Эмми всхлипнула, и я взяла ее за руку. Подумаю обо всем этом позже, когда останусь одна и никто не будет пытаться вынудить меня принять сторону одного из них.

– Штефан, и все же, что ты хотел?

– Я? – чуть растерянно переспросил он, так и не отводя неприязненного взгляда от Эмми. – Чувствую, она от тебя сегодня не отлипнет, значит, придется говорить при ней. Линда, я считаю, что в наших отношениях пора прийти к определенности.

Я лишь чуть приподняла бровь в знак вопроса. О какой ещё определенности может идти речь, если он ясно сказал Эмми, что мы расстались? Что может быть более определенным?

– Линда, ты должна выйти за меня замуж! – выпалил он.

И даже достал из внутреннего кармана обручальный браслет. Огромный букет ему ужасно мешал, но я не торопилась принимать что-либо. Месяц назад – да что там месяц! – ещё вчера я бы с радостью согласилась. Но за это время многое изменилось, и желания связывать себя на всю жизнь с этим инором пропало.

– Не помню, когда я успела тебе задолжать, – заметила я. – Ты считаешь нормальным бросить меня в одиночестве на длительный срок, заявить моей подруге, что у нас все кончено, а потом прийти как ни в чем не бывало и сказать, что я что-то там тебе должна?

– Линда, я не могу подобрать нужных слов, когда Эмили не сводит с меня глаз, – помрачнел Штефан. – Все, что я хочу тебе сказать, предназначено лишь тебе.

Эмми презрительно фыркнула. Полагаю, после сегодняшнего Штефан потерял для нее всю привлекательность, вне зависимости, говорил он правду или нет.

– Линда, раньше ты отказывалась идти со мной в храм, так как тебе надо было закончить академию, – продолжил Штефан. – Но сейчас ты не тольқо закончила, ты не можешь найти работу, а значит, я обязан о тебе позаботиться.

И в самом деле, он предлагал пойти в храм почти сразу после нашего знакомства, но я тогда отговорилась необходимостью закончить обучение, да и не нравился он мне настолько. А потом тема эта ни разу не поднималась. Выходит, он ждал, когда и получу диплом? Но все же…

– Подожди, – удивилась я. – Откуда ты знаешь про мои проблемы с работой?

– Она сказала сегодня, – Штефан кивнул в сторону смутившейся Эмми. – Так и вопила на всю улицу: «Как тебе не стыдно, она с голоду скоро умирать будет, а ты здесь с девицами развлекаешься!» Линда, ты мне очень дорога. Если я не пришел с браслетом раньше, то лишь потому, что после смерти Вернер у магистрата возникло очень много вопросов, для решения которых мне, и не только мне, пришлось хорошо поездить по Гарму. Слишком давно в Гаэрре не было подобных случаев. Лет двадцать, не меньше.