Список (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 18

– Родился без Дара или потерял? – Дитрих деловито писал на листочке короткие заметки.

– Об этом у нас речь не заходила.

– Жаль, – разочарованно сказал он. – А про родителей что можете рассказать интересного?

– Пожалуй, ничего такого не вспомню, – ответила я. – Если и были там какие-тo семейные тайны, то меня Штефан в них не посвящал.

– Вы же с ним целый год встречались, – недовольно сказал Дитрих. – Разговаривали же вы о чем-то?

Разговаривали мы не всегда, но моему работодателю об этом знать не обязательно, тем более что целуется он намного лучше Штефана. Так к чему ему забивать голову лишней информацией, совершенно не имеющей никакого отношения к расследованию?

– А вы всегда с девушками говорите о своей семье? О проблемах родителей? Ο болячках братьев-сестер? – возмутилась я.

– У меня нет братьев-сестер, – парировал Дитрих, – а у родителей нет проблем.

– Или вы не хотите о них говорить постороннему человеку…

Дитрих задумчиво на меня посмотрел, как-то так, что я настроилась на то, что он прямо сейчас заявит, что секретарь – лицо совсем не постороннее, а очень даже доверенное. Особенно после столь успешной вчерашней конспирации. Но он сказал совсем не то, что я ожидала:

– Хотите сказать, что Эггер считал вас посторонней?

– Кем oн меня считал, может сказать только он сам. К чему вообще говорить о наших отношениях? Дитрих, вы лучше отчет Кремеру напишите, а то я уже боюсь его следующего визита.

– Отчет я напишу, не волнуйтесь, Линда, – недовольно сказал Дитрих. – Но сейчас я хочу выяснить, связывало ли Эггера с Вернер что-то, помимо родства. Вернер подозревается в использовании запрещенной магии, Кремер явно намекал, что Эггер тоже чем-то таким занимается.

– У него нет доказательств, – напомнила я. – Только предположение. Не доказано даже, что они были любовниками. Штефан говорил, что у них с инорой Кремер исключительно деловые отношения.

Утверждала это я чисто из чувства противоречия. Штефана обеливать я не собиралась, я прекрасно помнила рассказ Эмми о том, как она встретила его с рыжей. Подруга была уверена, что между ними что-то есть, иначе никогда не стала бы бросаться обвинениями. Значит, в их поведении было нечто, прямо указывающее на заинтересованность друг другом. Тем неожиданнее прозвучал ответ Дитриха:

– Οчень даже может быть. Не так уж они и похожи на влюбленных, стремящихся уединиться для… – он спохватился и не стал продолжать. – Короче говоря, там может быть и другой интерес. А какой… Ладно, оставим ваши отношения с Эггером в покое и перейдем к вашим профессиональным навыкам. Вы алхимик, Линда. Надеюсь, ваших знаний и моего оборудования хватит, чтобы выяснить, что в этом пакете.

Я хмыкнула, выражая свое отношение к гордому именованию «оборудованием» набора для юного алхимика, но пакетик взяла и даже развернула. Да… Чтобы определить, что в нем находится, мне не понадобились никакие реактивы.

– Полынь, – твердо сказала я, но все же ещё понюхала для пущей уверенности. – Обыкновенная полынь. То есть не совсем обыкновенная, вид из тех, что растет только в Степи.

– А к ней ничего не подмешано?

– Нет. Видно же. Куски довольно крупные.

– А пропитать ее дополнительно чем-то могли? – не сдавался Дитрих.

– Теоретически, – я с сомнение посмотрела на остро пахнущую высушенную траву. – Но сильно в этом сомневаюсь. Этот вид сам по себе достаточно интересен. С ним получаются самые эффективные зелья. А любая пропитка попросту уйдет или поменяет свои свойства при приготовлении. Разве что предназначено для поджигания и вдыхания потом дыма?

Я вопросительно посмотрела на Дитриха, но его мои слова не воодушевили:

– Точно нет, – туманно сказал он. – Обидно, что мимо. Обойдемся без анализа.

Я немного обижено завернула сухую полынь обратно в бумажный пакетик и вернула Дитриху. Он небрежно бросил это в один из ящиков стола и задумался.

– Линди, а для зелий какой направленности берут полынь?

«Линди» прозвучало как-то очень нежно, словно наш вчерашний поцелуй был чем-то большим, чем сцена, разыгранная для Штефаңа. Но исключить, что Дитрих просто пытается стать для меня своим с какими-то одному ему ведомыми целями, я тоже не могла. Он даже не сказал, по какой причине взял меня на работу. Нет, доверия у меня к нему нет. Во всяком случае, до первой зарплаты – точно. Поэтому я сделала вид, что ничего не заметила и сказала:

– Самой разной. Начиная от простых любовных, охранных, отгоняющих нежить и заканчивая сложными орочьими составами, отбирающими жизнь.

– А Вернер часто что-то с полынью делала?

Я ненадолго задумалась.

– При мне – ни разу. Запас у нее был, как и многих других травок, но совсем небольшой.

– Да что же это такое! – проворчал Дитрих.

– А вы где эту полынь взяли? – заинтересовалась я. – У иноры Кремер?

Дитрих с ответом не торопился, поэтому я ехидно добавила:

– Пожалуй, лист фикуса потянет на меньший срок – он значительно дешевле.

– Намекаете, что мы с вами родственные криминальные души? – усмехнулся Дитрих.

Я не ответила. Он помолчал немного, потом вытащил из стола пачку бумаги и принялся что-то писать. Надеюсь, отчет для инора Кремера, который был уверен, что жену и Штефана связывают любовные отношения с примесью чего-то незаконного. Эмми тоже была уверена, что Штефан и эта рыжая – неслучайные люди. А вот слова Дитриха подразумевали, что там не примесь незаконного, а все отношения на этом построены. Полынь еще эта… Я представила своего бывшего жениха, торгующего сушеными травками из-под полы, и мне стало смешно. Зачем тайно продавать то, что можно купить почти в любой лавке, торгующей алхимическими ингредиентами? Или Дитрих взял полынь совсем в другом месте, и она не связана с этим расследованием? Но мой работодатель писал, и писал и совершенно не торопился удовлетворять мое любопытство, поэтому я достала принесенный из дому обзорный томик по присадкам и углубилась в его изучение. Если уж практики у меня нет, будем повторять теорию. Так, до конца моего рабочего дня мы и сидели каждый за своим столом: Дитрих писал, я читала. В очередной раз бросив взгляд на часы, я захлопнула книгу и положила ее в ящик стола – будет чем заняться завтра.

– Где бы вы хотели сегодня поужинать, Линда?

Вопрос Дитриха прозвучал неожиданно, но с ответом я не замешкалась ни на миг:

– Дома.

– Вы меня приглашаете? Это так неожиданно, – чуть насмешливо сказал он. – Пожалуй, я не готов к столь бурному развитию отношений.

К такому повороту я тоже не была готова. Неужели он считает, что вчерашний вечер дал ему право на такие неприличные намеки?

– С чего вы взяли, что я вас приглашаю? – возмутилась я. – Между прочим, вы мне еще даже аванс не выплатили, а уҗе хотите поесть за мой счет.

– Разве? Я вам предложил выбрать, где вы хотите сегодня со мной поужинать. Вы сами предложили свой дом, – с легкой ехидцей сказал Дитрих.

Вопрос с авансом он так и оставил открытым, что я сразу отметила. Пусть даже не надеется, что оплату за те несколько дней, что я здесь отработала, я соглашусь получать ужинами с работодателем, как бы ему не хотелось обратного. Мне, кроме ужинов, нужны еще завтраки и обеды.

– Свой дом я предложила исключительно себе. Уҗинать в вашей компании я не намерена.

– А жаль, – вздохнул он. – Может, все же куда-нибудь сходим?

– У меня нет желания куда-нибудь идти.

– Если уж вам так хочется ужинать дома, можно купить по дороге продукты, – нагло предложил он.

Меня опять подмывало стукнуть Дитриха чем-то тяжелым. Α поскольку из тяжелых предметов, которые я могла поднять, в офисе были только стулья, которые могли развалиться от соприкосновения с твердой головой моего работодателя, тему эту нужно было срочно закрывать. Α еще лучше – менять на что-то, более нейтральное.

– Дитрих, вы написали отчет для инора Вернера?

– Пока нет. Ρазве можно на голодный желудок заниматься столь ответственным делом?