Список (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 23

– Инорита, вы сияете как роза в лучах утреннего солнца, – расщедрился он на комплимент. – Я помню, что обещал зайти лишь в обед, но дела… Знаете ли, дела заставляют меня отбыть из Гаэрры. Поэтому я и решил заглянуть и предупредить, что уже не срочно.

– Добрый день инор Кремер, отчет уже готов, – я старалась быть любезной, но улыбаться у меня не получалось. – Инор Хартман подготовил его для вас.

Я взяла со стола листок с отчетом и подала нашему единственному клиенту. Или единственному, о котором я знала. Были ли у Дитриха другие дела, не было ли ничего – этого мне так и не соизволили рассказать.

– Право слово, не стоило так торопиться, – добродушно сказал инор Кремер. – Я и зашел, чтобы сказать, что не к спеху.

Но отчет взял. Правда, просматривать не стал, сложил вчетверо и убрал во внутренний карман сюртука. Похлопал пo груди – то ли проверить, не выпадет ли чего, то ли просто поперхнулся – удовлетворился результатом и, приподняв над головой шляпу, начал прощаться:

– Я даже не ңадеялся на столь скорый результат, вы меня поразили, инорита. Благодарю вас и вашего мага по особым поручениям. Такой деликатный молодой инор. Хорошего вам дня. Как приеду, а это будет где-то через неделю, так и зайду за окончательным отчетом.

– Если будет окончательный отчет, инор Кремер. Вы же понимаете, в таком деле, как у нас, нельзя обещать точных сроков, – важно ответила я. – Хорошей вам поездки.

– Спасибо, инорита!

Οн опять приподнял шляпу в прощальном жесте и ушел. Странное дело, вчера ему этот отчет был настолько необходим, что он даже пытался мне угрожать, глаза у него были такие нехорошие, колючие, а голос ужасно неприятный. Α сегодня словно другой человек приходил – любезный, добродушный. Тот же, что и заключал договор с Дитрихом. Бедная инора Кремер, как она выдерживает такие перепады настроения мужа? Наверное, на ее месте я бы давно сбежала, если Кремер номер два – явление регулярное и неуправляемое. Но, возможно, перед прошлым своим визитом он просто был выведен чем-то или кем-то из равновесия? Скандалом с той же инорой Кремер, о которой я знаю только, что она рыжая и встречается со Штефаном по каким-то загадочным делам. Возможно, у нее такой җе огненный темперамент, как и шевелюра? И тяжелая рука, регулярно бьющая мужа по голове…

– Скучаете, Линди? – Дитрих ворвался в офис, словно за ним гнались и он торопился скрыться в защищенном месте. – Читаете романы на рабочем месте?

Я захлопнула книжку и показала своему работодателю обложку, на которой был написано «Методы анализа органических пятен».

– Повышаю свою алхимическую квалификацию. Вдруг вам все же понадобится ваша лаборатория в соседнем помещении, а я уже вооружена последними методиками.

– Это хорошо, – усмехнулся Дитрих. – В нашем деле главное – постоянно быть во всеоружии. Где там отчет для Кремера? Мне в него пару строк дописать нужно.

– Отчет забрал клиент, – пояснила я. – Был он необычайно любезен и сказал, что отчет ему не очень и нужен, но если уж вы его сделали, то он, так и быть, просмотрит за ту неделю, что его в Гаэрре не будет.

– Вот как… И зачем он тогда приходил?

– Сказать, чтобы вы не торопились с отчетом.

– А потом приедет раньше и начнет возмущаться, что для него бумажка не написана, – проворчал Дитрих. – Знаем мы таких. Нет уж, чем раньше мы разделаемся с этим делом, тем лучше будет для всех.

– И для инора Кремера?

– Он же хочет получить результат, вне зависимости от того, насколько он будет печальный для его семейного благополучия.

– Α он будет печальный? – невольно заинтересовалась я. – Вы же говорили, что Штефана с инорой Кремер вряд ли связывают нежные отношения?

Дитрих посмотрел на меня как-то странно.

– Даже если их не связывают нежные отношения, инор Кремер уверен в существовании у его жены любовников, – заметил он.

– Но он не считает это препятствием для их семейного благополучия, – напомнила я.

– Далось вам это их благополучие…

Дитрих водрузился на мой стол, в опасной близости от фикуса, которым он собирался меня шантажировать, поднял колбу с листом, повертел зачем-то в руках. Пришлось колбу у него отобрать и поставить подальше. Очень было похоже, что вчерашнюю мою просьбу не мешать корням прорастать он благополучно пропустил мимо ушей. Еще бы – к расследованию фикусы никакого отношения не имеют, а значит заботиться об их выживании незачем…

– Смотрю, заложник себя прекрасно чувствует, – заявил он.

– Если вы будете продолжать в том же духе, останетесь без заложника. Растения не любят, когда их все время дергают.

– Ничего, скоро мы его посадим, – оптимистично сказал Дитрих. – Никуда он от меня не денется. Горшок ему не пора присматривать?

– Присматривайте, – милостиво разрешила я. – Но пересаживать его пока рано. Корешки слишком маленькие.

– Обидно. С горшком ему будет труднее сбежать.

– Ему и без горшка трудно сбежать – у него ножек нет.

– Ничего, всегда найдется тот, кто ему поможет, – он выразительно на меня посмотрел. – Линда, а не пойти ли нам пообедать? Я не фикус, у меня баночки с питательным раствором нет, а ваш пирог был прекрасен, но он был вчера…

Дитрих выразительно вздохнул, намекая, что он сегодня ещё не ел. Соседство с театральными курсами явно пошло ему на пользу в нарабатывании нужных навыков.

– А что вам помешало позавтракать?

– Дела… – опять вздохнул он. – Вы же понимаете, Линда, когда работаешь на себя, не можешь сидеть и ждать, что на голову внезапно свалится қуча золотых.

Он посмотрел на потолок, то ли опасаясь, что оттуда что-то упадет, то ли на это надеясь. Но больше – чтобы произвести на меня нужный эффект.

– Было бы неплохо, – заметила я и тоже посмотрела на потолок – а вдруг? – Куча золотых ещё никому не помешала.

– Но пока у меня этой кучи нет и сверху ничего не падает, приходится крутиться.

– Дитрих, а почему вы ушли из Сыска? – спросила я. – Штефан говорил, что вас выгнали…

– Не следует верить всему, что говорит Эггер. Я ушел сам.

Дитрих замолчал, но как-то так, что стало понятно – эта тема ему неприятна. Поэтому я не стала дальше расспрашивать, хотя и подумала, что с его уходом из Сыска не все так просто. Если бы он в чем-то провинился, то вряд ли сохраңил бы хорошие отношения с бывшими коллегами и не смог бы достать, к примеру, копию результата моего ментального сканирования. Дитрих оперся на руку и чуть склонился ко мне, но что он хотел сказать, я так и не узнала, поскольку стук в дверь волшебным образом согнал его с моего стола.

– Письмо из магистрата, – важно сказал вошедший инор неопределенного возраста. – Кто здесь инор Хартман?

Он переводил взгляд с меня на Дитриха и обратно, словно раздумывал, кто из нас двоих может отказаться адресатом. До этого дня я была уверена, что моя принадлежность к лицам женского пола неоспорима, но курьер из магистрата заставил меня усомниться.

– Инор Хартман – это я, – положил конец его мучениям Дитрих.

– Вам официально письмо. Извольте расписаться в получении.

– Расписаться? Какие формальности.

– Положено, – сурово сказал курьер. – Чтобы потом не говорили, что ничего не получали и не читали. Знаем таких, проходили. Вот здесь нужно поставить подпись и ещё здесь.

Почему-то я сразу уверилась, что ничего хорошего в этом письме нет – слишком неприятное было лицо у курьера, словно он уже настраивался на скандал. Но Дитрих невозмутимо расписался, получил тоненький конверт с гербом Гарма и также невозмутимо распрощался с курьером. Вскрыл письмо, быстро пробежал глазами и сказал:

– Похоже, Линда, вы остаетесь без работы. У меня отзывают лицензию на частный сыск.

– Как отзывают? Из-за чего?

– Написано «временно, до окончания проверки». Но проверки иной раз растягиваются.

– Вы меня увольняете? – уточнила я.

– Боюсь, что в нынешнем положении дел я смогу прокормить только фикус, – ответил Дитрих. – Из наличных у меня пока только аванс от Кремера. Отработанные дни я вам оплачу, не волнуйтесь.