Крестопереносец (СИ) - Булыух Михаил. Страница 37

Минут через сорок, увидели они неприметную землянку, с выбитым окошком. Рядом суетилась седая пухлая бабка в очках, а дед, сидя на завалинке курил козью ножку, командовал, и комментировал ее действия.

Рыцарь в первый раз увидел курящего человека.

И сперва подумал, что это колдун какой, или вообще, огнедышащий адский демон, неумело прикидывающийся старичком. Но батюшка Ставросий сурово глянув на крестоносца сказал только:

- Курит он. Дело это хоть и не очень богоугодное, но большого греха в нем нету. Нервы успокаивает, да и вроде как при деле человече… Думаешь, дала бы она ему просто так посидеть-отдохнуть? Смотри, как носится… А так… Законный перекур.

Вы вот тоже, наверное, думаете, а откуда в Новгороде тринадцатого века табак? Не знаю. Но старик курил – это факт. А факт – самая упрямая штука в мире, как всем известно.

Кроме того, а с чего вы взяли, что дед курил именно табак? На Руси и своей травы много растет. Испокон веков. Разной.

- Баааатюфка! – хрипло протянул дед и закашлялся, поперхнувшись дымом. – Не может быыыыть! Фподобил Господь… Эй, женфина, смотри кто пофаловал! Ну ка, быфтро стол накрой!

- Отче! – старуха явно обрадовалась и поклонилась в пояс. В пояснице у нее что-то громко хрустнуло, но она и не заметив этого затараторила. – Откушаете? И вы молодцы? У нас репа есть! Много репы! Хороша, сладка, и… много!

- Что такое репа? – спросил Полбу Пендаля.

- Деликатес местный, - ответил тот. – Овощ. Корнеплод. Очень его тутошние пейзане уважают. Сажают, где ни попадя. Сама растет, знай только поливай вовремя, и черви ее не грызут… Ваша милость, а я бы поел.

- Некогда, - строго заметил священник. – Водицы изопьем, и дальше двинемся.

- Вы профто репу не любите, как люблю ее я… - расстроенно заметил дед. - Ладно… Эй бабка, таффи ведро.

- Ой, горюшкооо… - запричитала старуха. – Ой, нехорошо… А у нас то и нет больше ничего. Вот если бы этот растяпа колобка не упустил, был бы хлебушек…

- Колобка? – Насторожился Пендаль. – Такого, конопатого? Ми-ми-мишку?

- Ага, его фамого, туды его в качель… Ой, профти, батюфка…

И дед с бабой, перебивая друг друга и путаясь в показаниях поведали, как напало на них страшное существо. Ворвалось в землянку, напакостило, всех обругало, сожрало половину годового запаса репы, выбило окошко, сперло почти новое корыто и скрылось в неизвестном направлении.

Батюшка Ставросий, несколькими четкими вопросами, как заправский следователь, выяснил, все обстоятельства дела. Из бормотаний деда и причитаний бабки, сложил истинную картину. И наложив на врунов епитимью (дебаф такой, масштабируемый, с оттяжкой по времени), отказался благословлять.

- Вот замолите грех лжи – будет вам баф! А пока – шиш! Все, нам пора. Я дня через три или сам проверю, или пришлю кого. Эх! Это ж надо! Живое существо за хлебный мякиш приняли… Уууу! Маразматики, прости Господи.

Он уже был в курсе приключений Константина и Пендаля. И о том, что колобок теперь не дикий моб, а пет рыцаря, и сам понял, и барону объяснил. Так же, как и о волках. Волки, каким-то образом попали под влияние харизмы крестоносца. Хотя откуда она в таких количествах взялась, что бы две стаи разом его вожаком признали – непонятно. Нет, они не полноценные петы. И их может переманить более сильный или удачливый лидер. Ну или они сами, с течением времени, могут изменить свое мнение в отношении альфы. А вот колобок – нет. Привязан он теперь к Полбу накрепко.

Минут через пятнадцать, когда землянка осталась далеко позади, шныряющие вокруг отряда волки резко подобрались, и все, как один, скрылись в чаще. Издалека раздался призывный волчий вой. В котором, однако, не было тревоги, а лишь торжество.

- Наверное задрали животину какую на ужин, - слегка отдышавшись пробормотал Степан. – Цверги им не понравились ведь, не стали они эту нечисть жрать.

- Ну, на то они и волками созданы. Господу виднее. Раз волки есть – значит это Ему зачем-нибудь нужно… - философски пожал плечами батюшка.

И они не останавливаясь пошли дальше.

Вдруг, мимо них с верещанием и воплями на матерно-русском языке пронесся крупный заяц. За ним во весь дух неслась лавина серых тел.

- Они что? Все на одного зайца сагрились? – пробормотал священник. – Странно это…

Рыцарь призадумался.

- А говорящие зайцы в этих лесах – норма?

- Всякое случается… А что?

- Да вот, в первый раз вижу, что бы зайцы по-человечьи говорили… Не было у меня дома такого. Не говорили бессловесные твари. Потому бессловесными и называются.

- Это все Разложень, лопни его селезенка… - Отец Ставросий перекрестился. – Покарает его Господь. От его колдовства черного миропорядок изменяется. И мир божий не таким становится, каким его Создатель задумал.

- Так заяц – слуга темных сил?

- Скорее, результат эксперимента… Ладно, чего уж там… Пошли, не станет скоро этого зайца. Не в нем дело. А в Разложене. Колдуна этого я лично приби… Хм… Ну… Покарать. Мда… Покарать, во имя Господа хочу. Многие уже пробовали, да не вернулся никто. Но они воины были. А супротив света истинной веры не выстоять этому злодею!

- Святой отец! Я как защитник веры, рыцарь, крестонесущий воин прошу вашего позволения сопровождать…

- Остынь... Не сейчас это еще. Да и не тебе с ним тягаться. По крайней мере пока. Даст Господь, подвигнет на благое дело – буду иметь в виду.

Заяц, между тем, заложил широкую дугу и пронесся рядом с отрядом еще раз, ругаясь пуще прежнего. За ним, вывалив языки бежали шесть дюжин волков.

В течении минут двадцати, заяц перебегал дорогу отряда еще раз восемь. Волки от него не отставали, но и нагнать не могли.

Облокотившийся на дерево, дабы дать отдых больным ногам, десятник, вдруг отпрыгнул, да так резво, будто разом исцелился.

Из-под корней высунулась большая волчья морда с затравленно бегающими глазами. Серый мех свалялся, левое веко дергалось, а губы над клыкастой пастью еле слышно шептали: «Только не ми-ми-ми! Только не ми-ми-ми!!!»

- Да что у вас за непотребство в лесу творится? – вскричал рыцарь. – Волк тоже разговаривает!

- Я больше не буду, - сказал волк. – Только тише… а то… Вдруг он где-то рядом?

- Кто?

- К… колобоОк! – на последнем слоге волк дал петуха. Видно, досталось бедняге, подумал Полбу. Он уже жалел некогда гордого зверя.

- Вылезай. Никто тебя не тронет. Вон гляди, - он указал на очередной раз с громкими матами промчавшегося мимо зайца и порядком подуставшую за время погони стаю. – Развлекись. Поохоться.

Волк слегка высунулся, разглядел косого, и со стоном спрятался вновь.

- Этот заяц… Снова он… Из-за него! Из-за него все беды! Чтоб ему пусто было! Очень прошу… Идите своей дорогой, ну или прибейте уже… Сил моих больше нет!

- Ваша милость, - сказал Пендаль. – А можно я попробую?

- Ну давай, - разрешил барон.

Пендаль буквально за три минуты все выяснил о нелегкой судьбе серого. Волк-одиночка, изгнанный из стаи с позором, вот, кто им попался. Волк, очень даже не слабый, и не трусливый. Просто невезучий. Он и Разложеню начал служить, в надежде прервать цепь неудач, запущенную именно вот этим зайцем-матершинником.

Но помимо задранного интеллекта, дара голоса и кучи противных всему живому заданий ничего от Повелителя Тлена не получил. То могилу разрыть, то гнилую кость найти, то какую-нибудь дрянь на старом кладбище спрятать. Вот и все. И никакой помощи, никакого уважения. Зато, теперь он на равных мог противостоять мега-зайцу. И постоянно искал с ним встречи.

И вот, когда волк уже почти поймал своего старого обидчика, пошедшего в услужение к Разложеню уже очень-очень давно, одним из первых, по жизненному пути волка многотонным катком прокатился колобок.

Подорванная невзгодами и лишениями психика дала трещину.

А недавно, буквально вот с полчаса назад, на него упал медведь. Только вдуматься. Огромный лес. Сплошь из деревьев. Медведи сидят далеко не на каждом, между прочим. И падают совсем не регулярно. Можно сказать, вообще почти никогда. И тут такое везение!