Чужак - Кинг Стивен. Страница 1

Стивен Кинг

Чужак

Серия «Миры Стивена Кинга»

Stephen King

THE OUTSIDER

Перевод с английского Т. Покидаевой

Компьютерный дизайн А. Кудрявцева, студия «FOLD&SPINE»

Печатается с разрешения автора и литературных агентств

The Lotts Agency и Andrew Nurnberg.

© Stephen King, 2018

© Перевод. Т. Покидаева, 2018

© Издание на русском языке AST Publishers, 2019

Арест

14 июля

Машина была неприметной, без всяких опознавательных знаков: обыкновенный американский седан, не старый и не новый, – но его принадлежность сразу же выдавали покрышки с черными боковинами и люди в салоне. Двое спереди в синей форме и один сзади – человек-гора в штатском. Двое черных мальчишек – один держал ногу на исцарапанном оранжевом скейтборде, второй засунул свою ярко-зеленую доску под мышку – стояли на тротуаре и наблюдали, как неприметный седан заворачивает на стоянку у входа в парк Эстель Барга. Потом они переглянулись, и первый сказал:

– Это копы.

Второй согласился:

– В натуре копы.

Без лишних слов оба запрыгнули на скейтборды и покатили прочь. Правило было простым: если поблизости появляются копы, пора делать ноги. Жизнь чернокожих тоже кое-что значит, так их учат родители, но полицейские не всегда с этим согласны. Трибуны бейсбольного стадиона взорвались воплями болельщиков и ритмичными аплодисментами. В конце девятого иннинга «Золотым драконам Флинт-Сити» до победы оставалась одна пробежка. Сейчас была их очередь отбивать.

Мальчишки ни разу не оглянулись.

Показания мистера Джонатана Ритца [10 июля, 21:30, допрос свидетеля провел детектив Ральф Андерсон]

Детектив Андерсон: Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, мистер Ритц, но мне надо знать, что именно вы видели сегодня вечером.

Ритц: Я никогда этого не забуду. Никогда в жизни. Наверное, мне нужно успокоительное. Может быть, «Валиум». Я в жизни не принимал ничего такого, но теперь бы не отказался. У меня до сих пор ощущение, будто сердце стоит комом в горле. Если ваши криминалисты найдут блевотину на месте преступления… а они ее точно найдут… то пусть знают, что это моя. И я нисколечко не стыжусь. Любого бы вывернуло наизнанку, если бы он увидел такое.

Детектив Андерсон: Я уверен, что врач обязательно выпишет вам подходящее успокоительное, когда мы закончим. Думаю, я смогу это устроить, но сейчас мне нужно, чтобы у вас была ясная голова. Вы понимаете?

Ритц: Да. Конечно.

Детектив Андерсон: Расскажите мне все, что вы видели, и на сегодня мы с вами закончим. Вы в состоянии рассказать, сэр?

Ритц: Думаю, да. Сегодня, около шести вечера, я вышел выгулять Дейва. Это наш бигль. Вечером он ест ровно в пять. Мы с женой садимся ужинать в половине шестого. К шести Дейв готов делать свои дела. В смысле, по-маленькому и по-большому. Я гуляю с собакой, а Сэнди, моя жена, моет посуду. Это и есть справедливое разделение труда. Справедливое разделение труда – важная составляющая крепкого брака, особенно когда дети выросли и разъехались. Это наше глубокое убеждение. Кажется, я заговариваюсь?

Детектив Андерсон: Ничего страшного, мистер Ритц. Рассказывайте, как считаете нужным.

Ритц: Пожалуйста, называйте меня просто Джон. Не люблю, когда ко мне обращаются «мистер Ритц». Как будто я крекер. Так меня в школе дразнили: Крекер Ритц.

Детектив Андерсон: Хорошо. Стало быть, вы гуляли с собакой…

Ритц: Все верно. Он что-то почуял… запах смерти, как теперь понимаю… и мне пришлось держать поводок двумя руками, хотя Дейв – мелкий песик. Он так рвался туда, на тот запах… Он…

Детектив Андерсон: Погодите, давайте вернемся немного назад. Вы вышли из дома номер двести сорок девять по Малберри-авеню ровно в шесть часов вечера…

Ритц: Может, даже чуть раньше. Мы с Дейвом спустились с холма, дошли до «Джералда» на углу, где продают всякие деликатесы, свернули на Барнум-стрит и оттуда пошли в Хенли-парк. Который дети между собой называют Хрен-ли-парк. Думают, взрослые не знают. Думают, мы ничего не слышим. Но мы все слышим. Во всяком случае, некоторые из нас.

Детектив Андерсон: Вы всегда ходите этой дорогой на вечерней прогулке с собакой?

Ритц: Иногда мы немного меняем маршрут, чтобы не надоедало, но в парк заходим почти всегда. Дейв любит все нюхать, а там много разных запахов. Рядом есть небольшая стоянка, но по вечерам там почти никогда не бывает машин, если только детишки-старшеклассники не приезжают играть в теннис. Сегодня они не играли, потому что корты грунтовые, а днем был дождь. На парковке стоял только микроавтобус. Белый микроавтобус.

Детектив Андерсон: Фургон?

Ритц: Точно. Без окон, только сзади двойная дверца. На таких микроавтобусах мелкие компании обычно развозят товары. Кажется, это был «эконолайн», но я не ручаюсь.

Детектив Андерсон: На нем были какие-то надписи? Типа рекламы: «Кондиционеры от Сэма», «Пластиковые окна от Боба»?

Ритц: Никаких надписей не было. Просто белый микроавтобус, хотя очень грязный. Сразу видно: давно не мыли. Колеса тоже были в грязи. Наверное, из-за дождя. Дейв обнюхал колеса, и мы пошли в парк по гравийной дорожке, что ведет от стоянки. Где-то через четверть мили Дейв начал лаять и рванулся в кусты справа. Тогда-то он и почуял тот запах. Чуть не вырвал у меня из рук поводок. Я пытался его оттащить, но он не слушался, только рыл лапами землю и лаял. Тогда я укоротил поводок – у меня рулетка, очень удобная штука – и шагнул следом за ним. Теперь он подрос и уже не гоняет белок и бурундуков, как раньше, когда был щенком, но я подумал, что, может быть, он учуял енота. Я как раз собирался вернуть его на дорожку… Пес должен знать, кто здесь хозяин, иначе вконец обнаглеет, и потом с ним не справишься… И вот тут я заметил первые капли крови. На листе березы, на уровне моей груди, то есть футах в пяти от земли. Чуть дальше снова была капля крови, опять на листе, а еще дальше, уже на кусте, – целое разбрызганное пятно. Кровь была еще свежей, красной и влажной. Дейв обнюхал ее и рванул дальше. И да, пока не забыл! Примерно тогда я услышал, как где-то сзади завелся двигатель. Может, я бы и не обратил внимания, но он так громко затарахтел, как будто глушителя вообще не было. Такой, знаете, грохочущий рев.

Детектив Андерсон: Да, я понял.

Ритц: Я не стану с уверенностью утверждать, что это был тот белый микроавтобус, и я возвращался другой дорогой, так что не знаю, уехал он или нет, но мне кажется, это был он. И знаете, что это значит?

Детектив Андерсон: Что же, Джон?

Ритц: Что, может быть, он за мной наблюдал. Убийца. Прятался где-то среди деревьев и наблюдал. У меня прямо мороз по коже, стоит только об этом подумать. В смысле, сейчас. А тогда я еще ничего не знал. Я думал только о крови. И о том, как бы Дейв мне не вырвал плечо из сустава. Мне было страшно, и я не стыжусь в этом признаться. Я уж точно не здоровяк, хотя стараюсь держать себя в форме, но мне уже хорошо за шестьдесят. Да я и в двадцать-то в драки не лез. Но я должен был пойти проверить. А вдруг там кто-то нуждался в помощи?

Детектив Андерсон: Это заслуживает уважения. А вы не помните, в котором часу вы заметили первые капли крови?

Ритц: Я не смотрел на часы, но, наверное, было минут двадцать седьмого. Может быть, двадцать пять. Я позволил Дейву вести меня. Но держал его на коротком поводке. У него-то лапы маленькие, он пройдет где угодно, а мне приходилось продираться сквозь заросли. Знаете, как говорят о биглях? Происхождение у них высокое, а хождение низенькое. Он лаял как сумасшедший. Мы вышли на поляну, вроде как на поляну… не знаю, как оно правильно называется. Такой укромный уголок, куда влюбленные парочки ходят потискаться. Там посередине стояла гранитная скамейка, и она была вся в крови. И на земле под скамейкой все было залито кровью. А рядом лежало тело. Тот бедный мальчик. Его голова была повернута в мою сторону, глаза были открыты, а горло… его просто не было. Вместо горла – красная дыра. Его джинсы с трусами были стянуты до лодыжек, и я увидел… наверное, старую сухую ветку… она торчала прямо из его… из его… ну, вы сами знаете.