Повелитель моря (СИ) - Миллерова Агния. Страница 28

— Так что вы должны рассказать мне о перспективах замужества контессы Исабель, капитан?

Дон Себастьян, отпивая свою порцию хмельного напитка маленькими глотками и отщипывая лепёшку, поставил кружку на стол и, делая вид, что наблюдает за всё ещё пытающимся пробиться наружу жуком, ответил:

— Род Альменара не самый славный, к тому же то, что граф застрял здесь, в бедном Белизе, свидетельствует о том, что при дворе у него не так уж и много влиятельных друзей. Это сильно снижает количество желающих породниться с ним. Если же к тому придать слова сеньориты Исабель о небогатом приданом, да ещё и тот факт, что она родилась в колонии, даже то, что контесса очень красива, её шансы выйти замуж за титулованного дворянина печально малы. Однако контесса немного кривила душой, намекая на то, что ей не найти мужа благородного происхождения. По землям Испании и её заморских колоний бродит немало менее счастливых отпрысков из знатных семейств, имеющих лишь громкое имя. Вот для таких идальго креольское происхождение сеньориты Исабель будет гораздо менее значимым, чем содержимое её сундуков. Контесса явно хотела подтолкнуть вас на более решительные действия, дав понять, что они не будут тщетными. Учитывая расположение девушки, ваше богатство и то, что граф не скрывает своих симпатий к вам, сеньор Анри, у вас есть весьма неплохая перспектива жениться на дочери губернатора. Да и согласно понятиям чести, будь вы дворянином, после сегодняшнего откровения сеньориты Исабель вы были бы просто обязаны жениться на ней, — только закончив длинную тираду дон Себастьян взглянул на своего собеседника.

— Я не люблю её, — с нескрываемой грустью в голосе ответил Анри. С минуту он сидел, глядя в кружку, но потом поднял глаза на капитан-лейтенанта и задал ему свой вопрос: — А почему бы вам не жениться на дочери губернатора, дон Себастьян? Вы ведь тоже не из счастливчиков, родившихся первыми у родовитого отца?

От неожиданности дон Себастьян не донёс к губам кружку с пивом. Поставив её снова на стол, он пожал плечами и как всегда очень тихо ответил:

— Не могу.

— Почему? — искренне удивился такому лаконичному ответу Анри.

Аристократ некоторое время задумчиво глядел в окно, потом повернулся к собеседнику:

— Хорошо, я отвечу вам, но откровенность за откровенность. Вы согласны?

Анри кивнул:

— Справедливо! И так, вы первый. Почему?

— Я уже женат.

Анри ожидал услышать всё, что угодно, но только не это. Прочитав на лице собеседника, какое впечатление произвели его слова, дон Себастьян улыбнулся и, сложив на груди руки, давая понять, что его рассказ будет длинным, начал свою историю:

— Мой отец — дон Фернандо Альварес де Толедо-и-Мендоса, шестой герцог Альба. После смерти своей первой жены он женился на моей матери — Каталине Пименталь-и-Понсе де Леон. В первом браке у отца родился мой старший брат Антонио Альварес де Толедо-и-Энрикес де Рибера, будущий седьмой герцог Альба и так далее — у отца много титулов. Я же, как младший, мог рассчитывать лишь на скромный пенсион до смерти отца и небольшое наследство после смерти матери. Учитывая то, что я единственный ребёнок своей матери, а у моего брата до сих пор нет наследника, семья решила нарушить древнюю традицию и вместо служения богу меня стали готовить к карьере военного. Однако мать хотела обеспечить мне более безопасную и сытую жизнь и уговорила отца женить меня на богатой вдове и пристроить на уютное место при короле, — при этих словах дон Себастьян тяжело вздохнул и отвернулся к окну. Немного помолчав, он продолжил: — Отец исполнил настоятельную просьбу матери и нашёл для меня невесту довольно быстро. Это была вдова дворянина, трагически погибшего на службе у его величества Филиппа IV — дона Хосе де Соррибас-и-Ровиры. Отца не смущало, что я хотел принять постриг, как и то, что донья была старше меня и у неё была дочь от первого брака. Главное, что у неё был большой дом в Берге, деньги и, поскольку до замужества она была мениной [83] королевы, имела благосклонность Её Величества. Моё мнение, как вы понимаете, сеньор Анри, не интересовало ни мою мать, ни тем более моего отца. Он сам обсуждал условия брака с молодой вдовой, которая не посчитала нужным даже познакомиться со мной до свадьбы. Я не посмел противиться воле родителей и вместо вступления в монастырь вступил в узы супружеские, — дон Себастьян замолчал, отвернувшись к окну.

Догадываясь о том, какие чувства в душе аристократа всколыхнули воспоминания, Анри не торопил его. Внешне капитан-лейтенант сохранял присущую ему невозмутимость, однако лёгкий румянец, проступивший на лице, выдавал накал страстей, бушующих внутри. Наконец, дон Себастьян справился с эмоциями и, оторвавшись от созерцания бьющегося в окно жука, продолжил свой рассказ привычным для него тихим и спокойным тоном:

— Должен заметить, адмирал, что если контессе Исабель отец дал волю самой выбирать супруга, то ей несказанно повезло. В благородных семействах это не принято. Обычно такое решается ещё до рождения или же сразу после него. Я был исключением, поскольку изначально мне предназначалось служить Господу. Но, похоже, у Отца Небесного были на меня иные планы, ибо лишь по воле его могла быть нарушена семейная традиция. Вместо монаха я должен был стать придворным, женившись на бывшей менине. Однако свою жену я видел в первый и последний раз пред алтарём. Так что вот уже почти три года, как я женат, — тихий голос дона Себастьяна был неприкрыто грустным. Сделав небольшую паузу, он снова повернулся к окну и продолжил: — Отец весьма осерчал на меня за то, что я спешно покинул Испанию и лишил меня пенсиона, так что всё, что мне досталось от женитьбы — это двадцать тысяч дублонов приданого, которое, впрочем, мне здесь недоступно. Правда, когда мы были последний раз в Гаване, я узнал, что моя жена проявила обо мне неслыханную заботу и регулярно посылала на моё имя пятьсот песо два раза в год.

— И как же зовут эту сеньору? — всё ещё не придя в себя от изумления, спросил Анри.

— Разве я не сказал этого? — теперь удивление было в голосе дона Себастьяна.

— Нет. Я был предельно внимателен.

— Донья Теодора Ортаффу-и-Парреньо, сеньора де Альварес де Толедо, — ответил капитан-лейтенант и допил своё пиво залпом.

— Возможно, вам всё же стоило узнать её лучше, — задумчиво произнёс Анри, — что-то мне подсказывает, что это достойная женщина и она не заслужила такого отношения с вашей стороны.

— Возможно. Но теперь я уже не изменю этого. Может статься, что ей снова повезёт овдоветь и в этот раз она будет более осмотрительна в выборе мужа.

Анри покачал головой:

— Это жестоко, дон Себастьян.

Аристократ неопределённо пожал плечами и налил себе ещё пива.

— Сейчас моя очередь на вашу откровенность, сеньор Анри. Кстати, я полагаю, что конфиденциальность этого разговора подразумевается сама собой?

Анри кивнул и замер в ожидании встречного вопроса.

— Когда вы сказали, что не любите контессу Исабель, это прозвучало так, как будто вы хотели сказать, что любите другую. Это так?

Анри опять кивнул в ответ и допил пиво. Налив из кувшина ещё, он стал ждать продолжения допроса, бьющего по самому больному месту в его душе.

— Кто эта счастливица?

Анри тяжело вдохнул. Теперь он тоже долго смотрел на несчастного жука, всё ещё борющегося за свою свободу. Наконец, кроша пальцами отломанный кусочек лепёшки, продолжая наблюдать за жуком, ответил:

— Помните, примерно полгода назад мы захватили два английских фрегата и линейный корабль, сопровождаемые тремя приватирами?

Теперь кивнул дон Себастьян, но не сразу, так как памяти понадобилось время.

…Победоносная армада тогда крейсировала возле Пуэрто-Рико. Проходя между островками Кайо Ратонес и Кайо Лобос, марсовые увидели английскую эскадру. Англичане шли острым курсом, тогда как армада Анри шла бакштаг. Увидев превосходящего по силе противника, английский флагман, пятидесятипушечный линейный корабль «Монк» пошёл на разворот оверштаг, пытаясь сбежать, в то время как два фрегата «Элизабет» и «Приключение» совместно с тремя пиратскими кораблями готовились принять бой, чтобы дать время «Монку» уйти. Глядя на такие действия врага Анри предположил, что на флагмане есть нечто очень важное, что нужно было спасти любой ценой. Отправив на перехват «Монка» фрегаты «Решительный» и «Упорный», адмирал ринулся в бой с оставшимися кораблями на английско-пиратскую эскадру. Бой был недолгим: пираты сразу же попытались бежать, бросив своих «кормильцев» на произвол испанцев, но ветер был не на стороне безбожников, и их взяли на абордаж галеонами. Зато английские фрегаты сражались достойно, однако шансов у них не было. Потеряв немалое количество матросов и солдат, англичане сдались, как только «Монк» поднял белый флаг и умирать за его спасение уже не имело смысла. Дон Себастьян не особо запомнил этой бой, но вот каких важных пленных доставили на «Победоносец» и привели пред взор Эль Альмиранте со сдавшегося практически без боя «Монка», это дон Себастьян вспомнил. Кроме капитана-коммодора Джейсона Пирса была взята в плен и семья лорда Уильяма Хэмптона — жена и младшая дочь, отправленные генерал-губернатором Антигуа и Барбуды в Англию в сопровождении молоденькой ирландской рабыни и нескольких слуг. В Сан-Хуане призовые корабли отремонтировали, переименовали и сформировали из них эскадру для патрулирования побережья Эспаньолы. Пленённое семейство сэра Уильяма Анри вернул на Антигуа за выкуп, но так как лорд Уильям согласился заплатить лишь за жену и дочь, то офицеры английского флота и поныне ожидают окончания войны в тюрьме Сан-Хуана, а моряки и солдаты уже работают на асьендах и энкомьендах Пуэрто-Рико…