Повелитель моря (СИ) - Миллерова Агния. Страница 38

Вместо ответа губернатор лишь мельком взглянул на вошедших и обратившись к Анри, дал ему позволение поговорить с ними.

— Кто ты и что случилось на асьенде? — начал расспрос торговец.

— Меня зовут Игнасио Камачо Родригес, я — пеон сеньора Эухенио, а теперь уж сеньора Алехандро. Я служу кухарем. Я как раз готовил ужин, когда услышал шум и крики. Я послал Самуэля, мальчишку, что помогал мне на кухне, узнать, что случилось, но тот долго не возвращался, тогда я вышел сам и наткнулся на бежавшего по коридору сеньора Алехандро. Он чуть не сбил меня с ног! Он был страшно испуган и сказал, что в дом пробрались индейцы и всех убивают! Тогда я схватил его и потащил в кухню, а оттуда в подвал, где хранились корзины с овощами, — переминаясь с ноги на ногу и поглядывая то в пол, то на мальчика, рассказывал слуга. — Я посадил в одну из них сеньора Алехандро и попросил его сидеть тихо, как мышь, и засыпал его всего картофелем, а сам залез в другую, с чесноком, и засыпался сверху капустой. Я не знаю, как долго мы так сидели. Наверное, очень долго, потому как у меня сильно затекли ноги и ломило спину. Но я вылез потому, что почуял запах гари. Я вытащил сеньора Алехандро и стал осторожно пробираться наружу. Вокруг было темно и тихо, огня видно не было, везде был только дым. Когда мы вышли из дома, то я увидел, что всё вокруг горит: и бараки, и конюшня, и амбар, и даже из окон второго этажа господского дома выбивался огонь. А во дворе были мёртвые тела, из которых торчали стрелы. Потом пошёл дождь, и мы вернулись в дом. А когда рассвело, я решил пройтись по дому и посмотреть, не остался ли кто в живых, но сеньор Алехандро не хотел оставаться один, а я не хотел, чтобы он увидел убитыми мать или отца, поэтому я не прошёл далеко по дому. Везде было тихо, и я понял, что кроме нас в нём живых никого нет. Потом мы вышли во двор. Там было много тел, но среди них не было ни одного женского. Всюду были лишь мужчины. Я узнал бедного сеньора Эухенио, — голос мужчины, который до этого был ровным, дрогнул. Он вытер лицо свободной рукой, вновь взглянул на прижавшегося к нему и продолжавшего держать его за руку мальчика и продолжил: — Видимо, индейцы увели всех лошадей и мулов, но они не забрали всех ослов, и мне удалось поймать одного из них. Я вернулся в дом, набрал немного еды, взял воду, посадил сеньора Алехандро на осла, и мы пошли в Белиз.

— Сколько женщин было на асьенде? — спросил Анри, размышляя, какое количество индейцев могли совершить набег на такую большую асьенду, где было не менее двадцати мужчин, из которых как минимум треть умела обращаться с оружием. Он пару раз бывал в Буэн Рекодо и знавал сеньора Эухенио лично.

— Ну, если не считать синьору Паулу, то в доме, кроме моей жены, была ещё служанка Ана и служанка Луиса, мать Самуэля, — стал загибать пальцы свободной руки Игнасио, — ну, Мария-Хулиана, жена Пабло, Хуанита, жена Карлоса, да и некоторые охранники тоже были женаты, так что всего на асьенде было много женщин. Пусть ваша милость, если он желает, чтобы я перечислил их всех, простит меня, — и без того согбенные плечи пеона опустились ещё ниже. — Я не знаю имён всех сеньор, живших на асьенде.

— Обращайся ко мне «сеньор» и мне не нужны их имена, Игнасио, я хочу знать сколько… — начал было Анри, но внезапная догадка остановила его: — Ты не умеешь считать?

— Нет, сеньор, — покачал головой пеон.

— А свою жену ты искал? — задал вдруг вопрос дон Себастьян.

Игнасио замялся, не зная, как обратиться к задавшему следующий вопрос, и Анри, поняв это, решил прийти ему на помощь:

— Ты почему замолчал? Ответь дону Себастьяну!

— Простите, ваше превосходительство, — склонился ещё ниже пеон. — Конечно, я искал её, — голос мужчины задрожал. — Я звал её всё время, пока осматривал дом, но моя Мария не отзывалась. Если бы она была в доме, она бы непременно пришла ко мне, — пеон шмыгнул носом и стал вытирать рукавом лицо.

— У тебя есть дети? — голос Анри был мягок и окрашен сочувствием.

— Нет, сеньор. Бог не одарил нас с моей бедной Марией детьми.

Анри подошёл к мальчику и присел, чтобы видеть его лицо. В больших чёрных глазах ребёнка отражались пламя свечей и страх.

— Мужайтесь, сеньор Алехандро. Волей Господа теперь вы — глава семьи Сегура. А я обещаю вам не жалеть ни сил, ни жизни, чтобы найти и вернуть вам вашу мать.

Впервые за всё время присутствия в кабинете маленький сеньор посмотрел на Анри и тихо сказал:

— Благодарю вас, благороднейший сеньор! — губы его задрожали, но он попытался справится с собой и продолжил: — Да поможет вам бог!

Услышав это, Игнасио перекрестился:

— Это первые слова моего сеньора с тех пор, как я столкнулся с ним в коридоре!

Анри поднялся и положил руку на голову мальчика:

— Господь сохранил вам жизнь, сеньор Алехандро, так проживите её так, чтобы он не пожалел об этом! — и отошёл, давая понять, что у него больше нет вопросов.

Губернатор позвонил в колокольчик и приказал явившемуся слуге отвести сеньора Алехандро и его слугу. Когда те ушли, повернулся к Анри:

— Ну что, вы узнали, что хотели?

— Да, ваше превосходительство. Теперь я знаю, что мне действительно надо побывать в Буэн Рекодо. На рассвете я дам необходимые распоряжения, и, думаю, ещё до полудня мой отряд будет готов к отъезду, если ваше превосходительство предоставит мне лошадей.

— Я не смогу дать вам более тридцати, сеньор Анри, — устало вздохнул губернатор.

— Ну что же, тогда, с учётом того, что я не соберу более двенадцати, мне придётся соответственным образом скорректировать количество людей.

Губернатор задумался.

— Я могу добавить ещё пять из своей конюшни, но для большего количества мне бы пришлось проводить конфискацию у горожан, а это заберёт время.

— А время — это то, чего у нас ещё меньше, чем лошадей — продолжил его мысль Анри. — Ничего, ваше превосходительство, сорок семь человек — это уже немалый отряд.

Губернатор обошёл огромный стол и уселся на стул с высокой резной спинкой. Придвинув к себе лист бумаги, вытащил заточенное перо из длинного пенала отделанного серебром тяжёлого каменного письменного прибора, откинул блеснувшую золотом в пламени свечи крышку чернильницы и стал писать. Закончив, посыпал лист из изящной песочницы того же благородного металла и, стряхнув песок на стол, подал бумагу Анри:

— Вот приказ, подчиняющий лейтенанта Мигеля Контрераса дону Себастьяну Альварес де Толедо-и-Пименталь. Мои люди и лошади будут ожидать вас в форте Сан-Педро, — передавая Анри приказ, сказал сеньор Альварес и позвонил.

Взяв из рук губернатора бумагу, Анри поклонился и вместе с доном Себастьяном вышел из кабинета, пока губернатор отдавал распоряжения слуге. Сойдя вниз, в ожидании своих плащей и шляп друзья прочли написанное губернатором и капитан-лейтенант, свернув бумагу трубочкой, засунул её глубоко в сапог.

Обратно к дому Фернандо шли молча, сопротивляясь налетевшему ветру и сильным косым струям тропического дождя. Когда с освещённой фонарями Пласа де Монтехо мужчины свернули в темноту улицы, вывешенный над дверью дома идальго и раскачиваемый ветром фонарь стал их путеводной звездой и маяком.

В доме их ждали. На стук медного кольца дверь отворилась почти мгновенно, и промокших путников пустили в дохнувший теплом коридор. Забрав мокрые плащи и шляпы, слуга повёл мужчин в гостиную комнату, оставляя на каменном полу тёмную дорожку капель. В гостевой комнате друзей уже ожидал одетый в длинный атласный халат поверх белой шёлковой рубашки Фернандо, потягивающий ликёр. Увидев вошедших, он вскочил и, пока слуга стаскивал с дона Себастьяна мокрый камзол, бросился помогать Анри. Потом, пригласив своих поздних гостей сесть в кресла, сам лично налил каждому по рюмке ликёра и стал ждать их рассказ.

Наслаждаясь разлившимся по телу теплом от спиртного, Анри устроился в кресле поудобнее и во всех подробностях рассказал коммодору разговоры у губернатора.

Фернандо слушал очень внимательно, иногда покачивая головой. Когда друг замолчал, он позвал слуг и приказал им сопроводить гостей в их комнаты и уложить спать. Сотоварищам же лишь пожелал спокойной ночи. Да и что он мог ещё им сказать? Отговаривать Анри от этой опасной затеи, зная его характер, было бессмысленно. Проситься идти с ними? Но тогда кто подготовит армаду к выходу в море? Вчера, вернее, уже позавчера, в пьяной драке ранили мастера одного из галеонов, и теперь надо было найти на «Сапсан» нового, так как по словам доктора с «Альбатроса» — Якопа Дженовезе, старый морской волк Хулио Паэс, отдаст богу душу в ближайшие дни. Да и, наверное, прав был Анри, когда говорил, что Андрес нуждается в его отцовской любви, проявленной не только заботой. Фернандо вспомнил, как защемило его сердце, когда он увидел, как льнёт к Анри его сын. Вспомнил коммодор и то, как горели глаза мальчишки, когда он впервые по просьбе друга взял его на «Победоносец», и с каким восторгом смотрел его сын на пусть крёстного, но всё же не родного, отца, когда тот водил мальчика по кораблю, рассказывая и показывая, терпеливо отвечая на многочисленные вопросы.