Повелитель моря (СИ) - Миллерова Агния. Страница 74

— Вот как, — переведя дону Себастьяну сказанное, задумался Анри. — И где его тело?

— В море, сэр Верн, — невозмутимо ответил Мортон.

— Что же вы так поторопились его выбросить? — не скрывал недовольство Анри.

— Мы не выбросили его, а похоронили в море, как и положено великому флотоводцу, — злобно блеснул глазами Мортон.

— Он был великим негодяем и заслужил висеть даже после смерти, — голос Эль Альмиранте был спокоен, но сжавшиеся кулаки выдавали бурлившие в нём эмоции. Повернувшись к дону Себастьяну, он заговорил на испанском: — Похоже, капитан, этот мерзавец Мингс всё-таки улизнул от нас!

— Это воля божья, адмирал. Вероятно, Господу не терпелось призвать негодяя на свой суд. Во всяком случае, в этот раз он ушёл туда, откуда ему уже не вернуться, — высказавшись, Себастьян благочестиво перекрестился.

— Господь забрал его к себе непобеждённым, не позволив вам вершить над ним несправедливый суд! — вдруг вмешался в разговор Мортон на испанском.

— Я победил Мингса дважды, капитан Мортон. А если Господь действительно призвал к себе этого негодяя, то, скорее всего, потому, что вице-адмиральское звание не давало нам право его повесить, — перешёл на испанский Анри. — Однако вы так и не ответили мне, откуда вам известно моё прозвище. Уж не потому ли вы его знаете, что пиратствовали в этих водах вместе с Мингсом?

— Может, и так. Это что-то меняет в моём нынешнем положении? — криво усмехнулся капитан «Ньюбери».

— Как же низко пала Англия, если вынуждена раздавать адмиральские и капитанские посты всякому отродью! — обычно бесстрастный голос дона Себастьяна был преисполнен презрения.

— Похоже, у Испании дела не лучше! — криво усмехнувшись, Мортон многозначительно посмотрел на Анри.

После этих слов капитан-лейтенант с такой силой сжал эфес шпаги, что побелели костяшки пальцев. Кровь прихлынула к его лицу, усилив и без того грозное выражение.

— Адмирал, вы позволите мне допросить этого пленного самостоятельно на сойядо? Думаю, он ещё не всё рассказал нам о Мингсе, — не спуская глаз с англичанина, нарочито проговорил дон Себастьян.

— Он ваш, капитан, но прежде, чем вы его уведёте, я хочу ответить ему, — насупившись, Анри посмотрел на Мортона: — Не смейте сравнивать меня с этим мерзавцем, прославившимся своей жестокостью и убийствами мирных жителей! Я никогда не поднимал руку на безоружного и не сжёг ни единого английского поселения! Я уверен, что на суде Всевышнего души обывателей Толу, Санта-Марии и Коро, умученных этим выродком рода человеческого, будут взывать к мщению! И если же там были и вы — придёт и ваш черед отвечать! — голос Эль Альмиранте был спокоен, но это лишь подчёркивало всю глубину его гнева. — Я закончил, капитан. Теперь ваш черёд!

— А этот? — дон Себастьян указал на капитана «Винсби».

— А с этим я ещё побеседую.

— Да, адмирал, — поклонился капитан-лейтенант и, оставив одного солдата присматривать за сэром Актоном, довольно бесцеремонно толкнул пиратского капитана «Ньюбери» к выходу.

Когда дверь каюты закрылась за удалившимися, Анри вновь заговорил по-английски:

— Вы можете подтвердить мне смерть вице-адмирала, сэр Актон?

— Да, сэр Верн. Я сам видел, как обломок доски ударил сэра Мингса в висок. Он умер сразу. После этого капитан Мортон принял решение о сдаче, тем более что корабль стал набирать воду.

— И вы были при том, как тело Мингса сбросили в море? — продолжал выспрашивать Анри.

— Да, мистер, однако мне непонятен ваш повышенный интерес к тому, кто уже не живёт. Меня, например, волнует моя судьба, — недовольно пробурчал эсквайр.

— Мингс — отпетый негодяй, по которому плачет виселица! И я не удивлюсь, узнав, что он лишь разыграл свою смерть, а сам планирует улизнуть, переодевшись простым матросом. Что же касается вашей судьбы, сэр Актон, то, полагаю, ваша семья достаточно богата, чтобы выкупить вас.

— Если слово дворянина для вас что-либо значит, сэр Верн, то заверяю вас — сэр Мингс мёртв и был со всем должным уважением, насколько можно было это сделать в нашей ситуации, предан морю, чего настоятельно требовал капитан Мортон. Что же касается выкупа — можете не сомневаться, как только мы договоримся о разумной сумме, я напишу в Лондон, и вы её получите от моего отца — барона Эдварда Актона.

— Хорошо, сэр Актон, у нас будет ещё время обговорить сумму, достойную такого человека, как вы, а сейчас меня ждут неотложные дела. Вам же предстоит вернуться на корабль и заняться эвакуацией экипажа на берег. Возьмите свою шпагу сэр Актон, — Анри подождал, пока эсквайр забрал со стола своё оружие и дал знак солдату увести пленного.

Глава 27

Солнце уже почти спряталось за лесом, окружавшим Белиз с запада, когда корабельный колокол пробил два сдвоенных удара.

— Четыре склянки [124]! — доложил вахтенный матрос.

И почти сразу же из «вороньего гнезда» сообщили о возвращении последней из спасательных шлюпок, посланных Анри забрать с тонущего «Ньюбери» матросов. Ещё не стихли топоры мастеровых, исправлявших то, что можно было устранить своими силами, но матросы уже успели зашить погибших в саваны из старой парусины. Когда под авральный перезвон обеих корабельных колоколов и трели боцманских дудок весь экипаж, кроме тяжелораненых и часовых, выстроился на шкафуте для прощания с павшими, на палубу вышел адмирал. Он кратко поблагодарил отдавших жизни за Испанию, упомянув имена и тех, чьи тела море забрало ещё во время битвы. Обряд традиционно завершился общей молитвой, вести которую из-за отсутствия Антонио, добровольно возложившего на себя эту обязанность, пришлось самому Анри. Затем по его сигналу матросы, удерживавшие тела погибших сотоварищей на досках, положенных через планшир, приподняли края и под трель боцманской дудки парусиновые коконы соскользнули вниз. Вложенные в саваны ядра потащили тела в синюю бездну. Всколыхнувшаяся гладь вновь сомкнулась, приняв от людей очередную дань.

Надев шляпу, Анри кивнул дону Себастьяну и поднялся на шканцы.

Последние лучи уходящего за горизонт солнца опалили огнём медленно затягивавшие небо тучи. В быстро падавших сумерках Анри успел разглядеть в зрительную трубу отрешённые лица англичан, стоявших на шкафуте фрегата. Оголив головы, они продолжали глядеть туда, где «Ньюбери» медленно погружался в пучину. Вместе с темнотой на море опустилась тишина, нарушаемая лишь ударами волн и поскрипыванием дрейфующего судна.

— Сеньор Кристиан, — позвал Анри идальго де Брисуэлу, — ведите корабль в доки.

— Да, адмирал! — ответил лейтенант и, вернувшись к нактоузу, отдал приказ стоявшему на шкафуте боцману.

Заверещала боцманская дудка, и палуба опять ожила. Наблюдая за тем, как усилиями двух матросов разгорается огромный кормовой фонарь, Анри повернулся к дону Себастьяну:

— Докладывайте, капитан, сколько пленных подняли на борт.

— Много, адмирал, очень много. Баркасы «Ньюбери» успели обернуться дважды, доставив на берег лишь офицеров, канониров и часть солдат. К чести капитана «Льва», остававшихся солдат и мастеровых забрали на фрегат, остальные двести двадцать шесть человек у нас. Трюм переполнен пленными.

— Мы не звери, не имеющие души, капитан. Хоть они и вероотступники, они всё же люди. Я не мог оставить их на корм рыбам. Одно дело в бою, но они отдались милости победителя в надежде на спасение, и мы бы совершили грех, оставив их умирать, — голос адмирала бы тих и печален.

— Вы правы, друг мой. Сто раз правы! Господь благоволит милосердным! — перекрестился Себастьян. — Вот только куда прикажете мне их доставить? Городская тюрьма уже переполнена приватирами, а казематы форта, скорее всего, будут заполнены добравшимися до берега людьми с «Ньюбери».

— Раз уж Господь передал этих людей в мои руки, я не буду отдавать их городу, капитан, — засмотревшись на пробившуюся сквозь тучи сильно располневшую луну, сказал Анри. — Я хочу поручить их вместе с экипажем фрегата заботам сеньора Хакоба, как только он будет готов принять столько пленных. Белизу сейчас понадобится очень много камня, а мне — новые рабочие руки. Чёрные рабы слишком дороги, а налоги за батраков непомерно высоки.