Пионер-партизан Володя Дубинин (Очерк) - Вайсман М.. Страница 5

Через узкую щель просачивался дневной свет, освещая заброшенный выход. Затаив дыхание, прижавшись к камню, стоял Володя и прислушивался. Сердце его усиленно билось.

Осторожно высунул голову и внимательно осмотрелся. Кругом было пусто. Тихо шумел осенний ветерок, колебля пожелтевшую ботву на неубранных огородах. Володя понимал, какую ответственность он несет перед отрядом и был очень насторожен. Еще и еще раз проверил, нет ли кого поблизости и, убедившись, что все спокойно, дал знак Толе. Они выбрались на поверхность.

Ползли медленно, оглядываясь и прислушиваясь к каждому подозрительному шороху. Места были им хорошо знакомы. Много раз летом они, играя в «партизаны», ходили по этим скалам и оврагам. «Как все было тогда просто!» — думал Володя.

Когда отползли метров двести и достигли огородов, поднялись и начали собирать картошку. Володя снова осмотрелся, не следит ли кто за ними. Притворившись безразличными, не спеша пошли к Старому Карантину.

Около шоссейной дороги они остановились. Дорога была единственной в этих местах и связывала город с Камыш-Бурунским портом. Принялись неумелыми руками закручивать папиросы. Володя долго выбивал кресалом огонь и внимательно следил за дорогой.

По дороге двигались машины и подводы, груженые боеприпасами и продуктами. Володя заметил, что обозы и грузовики не идут вереницей, а на большом расстоянии друг от друга. «Боятся, сволочи», — подумал он.

Со стороны Камыш-Буруна к ним приближался немец с автоматом. «Значит дорога, хотя и не сильно, но охраняется», — решил Володя.

Они подняли свои мешочки с картошкой. Немец направился прямо к ним. Сердца их дрогнули.

— Хальт! — закричал фашист, держа автомат наготове.

— Мы за картошкой на огород ходили, — сказал Володя, показывая на мешочки.

— Мы карантинские, идем домой, — добавил Толя.

Немец выхватил у Толи сумку и, выпучив глаза, закричал:

— Век, век!

Ребята поспешили уйти, не оглядываясь.

— Черт с тобой, давись нашей картошкой! — смеясь сказал Володя. — И все же, надо было хоть для вида поплакать перед ним, не отдавать ее сразу.

— Попробуй не отдать, когда он вырывает, — сказал Толя. — А морда какая противная…

Тихо разговаривая, они дошли до Старого Карантина.

Поселок был пуст, двери домов наглухо закрыты. Люди боялись находиться в своих домах, но еще страшнее было показаться на улицу. Жители прятались, где только могли.

Володе и его товарищу в первые минуты стало не по себе. Каждый дом, каждый переулок словно грозил юным смельчакам. Но Володя быстро взял себя в руки. Он вспомнил, что они бойцы, вспомнил, зачем они сюда пришли. Это придало бодрости. Внимательно осматривая все, они вразвалку шли по тротуару.

Володя установил, где разместился штаб немецкой части, на каких улицах расквартированы немцы, узнал, какие сараи немцы используют под склады. На Садовой они заметили хорошо одетого человека. Он по-хозяйски ходил из двора во двор, стучал в двери и окна. У одного забора Володя и Толя услышали, как человек громко предупреждал, что сегодня истекает срок приказа о сдаче излишков продовольствия. Толя узнал в человеке местного жителя.

Открылась дверь и к воротам вышла старуха со злым лицом. Полными гнева глазами она посмотрела вслед человеку и крикнула:

— Выслуживаешься, проклятый! Подожди, подожди…

— Бабушка, кто он такой? — тихо спросил Володя.

— Староста, бисова душа, — ответила старуха. — К грабителю немцу на служение пошел.

Выяснив фамилию предателя, кто он такой и где живет, Володя и Толя двинулись по направлению к камыш-бурунской дороге. На здании школы они прочли приказ немецкого коменданта о сдаче излишков хлеба. Он заканчивался словами: «За невыполнение настоящего приказа в срок виновные будут расстреляны».

На перекрестке дороги Володя заметил, что мимо железнодорожной будки быстрым шагом прошла группа немцев. Володя остановился. Гитлеровцы шли прямо к каменоломням. «Неужели к нам?» — подумал он.

Хотя разведчики имели задание побывать в Камыш-Буруне, но Володя, учтя обстановку, принял решение во второй поселок не идти, а выяснить точно, куда и зачем направились солдаты. Вместе со своим спутником он тотчас забрался в бурьян и оттуда внимательно следил за немцами. Пренебрегая опасностью, ребята приблизились к дороге, по которой двигались фашисты.

Было ясно, что какой-то предатель выдал местопребывание партизан. Немцы уверенно шли к главному входу.

Метрах в пятидесяти от шахты они остановились, часть из них по команде разошлась в обе стороны и на расстоянии 15–20 шагов полукольцом окружили вход. Остальные зашли в близстоящее здание. «Здесь, наверное, у них караульное помещение», — определил Володя.

Так было выяснено, что немцы блокировали каменоломни.

Нужно было срочно сообщить об этом в штаб отряда. Молодые разведчики решили пробираться к себе. Но не успел Володя тронуться с места, как послышались шаги и шуршание бурьяна. Юные разведчики притаились. Недалеко от них проходил высокий с розовым лицом немец. Тяжелым шагом шел он к караульному помещению. Он был так близко от них, что они слышали, как под его сапогами хрустит трава, как он дышит.

Володя схватил Толю за плечи и вместе с ним прижался к земле.

Когда немец исчез, юные разведчики направились к заброшенному входу, откуда сегодня утром начали разведку.

— Вот страшный фашист! — сказал Толя. — Если бы у меня был наган, я прикончил бы его.

— Нет, Толя, — ответил Володя. — Разведчики в таких случаях наганами не действуют. Если бы мы были по старше, мы бы его внезапно свалили, заткнули рот и тихо приволокли в отряд. А стрелять нельзя, этим лишь сорвешь задание и сам зря погибнешь. В одной книжке я читал, что разведчик должен всегда сохранять спокойствие.

К вечеру они добрались до старого входа. Как и утром, здесь было тихо и пусто, только посвистывал ветер в заброшенных штольнях.

— Вползай! — скомандовал Володя.

Толя на четвереньках вполз в штольню, Володя за ним. И здесь, в узкой и темной щели, они впервые за целый день вздохнули полной грудью.

С радостью встретили партизаны своих молодых друзей. Каждый интересовался, что делается в поселке. До поздней ночи шла беседа о немцах, терзавших родную землю, о тяжелой доле советских людей в фашистской неволе.

Первая вылазка молодых разведчиков была завершена удачно. Володя оправдал доверие отряда. Он принес очень ценные сведения.

Особенно радовался его успеху Иван Захарович Грищенко.

Узнав, что немцы блокировали каменоломни и, возможно, атакуют партизан, штаб отряда немедленно поставил всех на ноги.

Была усилена охрана всех ходов, подступы к ним укрепили дополнительными фугасами. Вместе с Ваней Грищенко и Толей Ковалевым Володя носил мины, выдалбливал гнезда для них, выполнял ряд других работ по усилению обороны.

Для того чтобы помешать замыслам немцев, командир отряда решил нанести им внезапный удар.

Началась горячая подготовка к операции. Подбирали участников, проверяли оружие, выделяли боеприпасы. Вылазка была очень рискованной и дерзкой, но партизаны готовились к ней, как к торжественному событию. Каждый с нетерпением ждал той минуты, когда он лицом к лицу встретится с коварным врагом.

Молодые партизаны заволновались, узнав о предстоящем налете. Не только сверстники Володи — Ваня и Толя, но даже ребята помоложе — Вова Лазарев и Жора Емелин — стали роптать, почему им не разрешают участвовать в бою. Они ходили по пятам за своим командиром Володей Дубининым, не давая ему покоя.

— Почему нам не доверяют? Для чего нас сюда взяли? — обиженным голосом обратился Ваня к Володе. — Неужели для того, чтобы мы хлеб партизанский ели. Тебе и Толе что, вы уже боевое задание выполнили, в разведку ходили, а я? Сижу тут, сам не знаю для чего.

Володя вздохнул и не знал, что ответить. Он и сам все время мечтал попасть в ударную группу, побывать в первой настоящей боевой вылазке. Его, как и других пионеров-партизан, не удовлетворяли поручения, которые им давались внутри каменоломен, хотя он знал, что все они — очень важные. Даже боевую разведку он не мог сравнить с участием в бою.