Данте - Хейли Гай. Страница 52
Он попытался добраться до раненого чужака, таща за собой Лоренца и Джакомо. Базилевс ударил Арвина в грудь, лишив равновесия, чтобы Лоренц и другие могли с ним справиться. Сержант снял свой шлем.
— Арвин! Успокойся! — приказал он. — Все вы, сосредоточьтесь!
— Сержант, оррети жив. Он просит снисхождения, — сказал Данте.
Базилевс оглянулся. Спокойствие на его лице сменилось диким выражением. Глаза налились кровью, показались клыки.
— Что ты творишь? Убей. Это ксенос. Она не заслуживает пощады. Не сомневайся.
Данте прицелился в голову твари. Глаза на ее вытянутом лице расширились. Зрелище ее страха сделалось невыносимым. Чтобы избавиться от этого взгляда, Данте выстрелил и лишь потом осознал, что совершил. Уцелевшие глаза медленно закрылись, мертвое тело содрогнулось.
— Держите его! — приказал Базилевс.
Он отошел от вопящего Арвина и активировал вокс:
— Это Базилевс. Оррети мертвы. Признаков присутствия чужаков больше нет. Сомневаюсь, что эти ксеносы ответственны за исчезновение колонистов, но они лишили колонию всех полезных материалов. Ступив на планету Императора, эти нечистые осквернили ее и заслужили смерть. Заберите нас. Объявляю этот мир очищенным. Приложу доклад для Департаменто Колонна, при следующей попытке заселения предлагаю усилить военное присутствие.
Арвин все еще рвал и метал, направив ярость на троих, пытавшихся удержать товарища космодесантников.
— Арвин! Брат! Это мы! Почему ты дерешься? — кричал Лоренц.
Он запаниковал. Воин, бесстрашный перед лицом врага, испугался, потому что Арвин потерял самоконтроль.
— Отпустите меня! — рычал Арвин. — Я раздавлю их трупы, раскидаю вокруг их искалеченные тела! Они познают страх! Я уничтожу их всех!
— Трон Императора! — рявкнул Базилевс. — Он все никак не успокоится. Держите его! — Сержант достал боевой нож и подошел к мертвой оррети.
— Отчего он страдает? — спросил Лоренц.
— Это Ярость. Черная Ярость овладела им! — воскликнул Джакомо.
— Это не она. Это Красная Жажда, — глухо сказал Базилевс, стараясь контролировать остальных. — Она скрутила его, как и меня. У меня тоже есть страсти, вот и все.
— Мы все познали Жажду! — кричал Джакомо. — Такого никогда не было! Я не понимаю!
— Тогда тебе следует многому научиться. Есть только одно лекарство от подобного недуга. Снимите с него шлем.
Базилевс с явным отвращением ощупал шею ксеноса, затем наклонился, перерезал ножом горло и набрал пригоршню фиолетовой крови. Лоренц и Джакомо держали Арвина за руки, а Ристан за голову. Ристан наконец-то разомкнул фиксаторы на мягкой мембране и стащил с Арвина шлем.
Их брат исчез, став монстром. Вены пульсировали на шее и лице Арвина. Алебастровая кожа сделалась багровой, глаза выкатились, белки покраснели. Оскаленные зубы щелкали, пытаясь укусить руки братьев, клыки заострились.
— Держите его! — велел Базилевс.
Стараясь не пролить драгоценную жидкость, сержант поднес ладонь ко рту Арвина:
— Пей! Выпей влагу жизни. Пусть она утолит твою жажду, брат.
Арвин сдавленно взвыл. Базилевс ребром ладони открыл рот космодесантника и раздвинул его зубы. Клыки скрипнули о керамит.
— Пей! — приказал Базилевс.
Кровь попала Арвину в рот, и его дрожь унялась. В отчаянии он слизывал кровь с руки Базилевса. Лоренц, Ристан и Джакомо осторожно отступили. Лицо Арвина потеряло свой ужасный красный цвет. Его глаза расширились.
— Пьян кровью, — констатировал Джакомо.
— Теперь успокоится, — сказал Базилевс, чье лицо и голос стали не менее дикими, чем у Арвина.
Молодые космодесантники жадно смотрели на кровь, возбуждая тем самым собственную жажду.
Базилевс оглядел их:
— Это влияет и на вас. Это путь нашего ордена — если один впадает в состояние Жажды, остальные следуют за ним. Вы все, пейте быстрее! Пейте за одержанную победу. Пейте во славу Империума! Пейте в память о Сангвиний! Причаститесь кровью. Смойте свою жестокость. Обретите вновь сдержанность, ищите через нее прощение за этот промах.
Они еще не вкушали подобного, во всяком случае, не при таких обстоятельствах. Кровь была священным питьем для ордена, ее распитие всегда происходило под бдительным присмотром сангвинарных жрецов. Сначала космодесантники осторожно опустились на колени возле тела чужака и сняли шлемы. Лоренц первым приник к телу ксеноса. Коснувшись его губами, он поморщился от отвращения, хотя и находился в предвкушении. Далее то же сделал Данте. Несмотря на отвращение, рот наполнился слюной. Клыки полностью высунулись из десен и вонзились в кожу. Пряная кровь ксеноса пробуждала аппетит. Следуя возрастающей потребности, он сосал рану, глотал жидкость. Фрагменты воспоминаний создания проникали в разум, пока он пил. Омофагия частично улавливала жизнь мертвого существа. Так он узнал об оррети. Они были немногочисленными странниками из мертвого мира. Их род угасал. Данте ощущал чужую печаль и боль. Они не были агрессивными тварями, а всего лишь падальщиками. Галактики. Но воина это не заботило. Для него существовала лишь кровь. Печальная история оррети утонула в красном потоке.
Данте вкусил и смерть существа. Страх пересилил жажду, и Кровавый Ангел откинулся.
Он испустил долгий прерывистый вздох. Моргнув, пришел в себя. Украденная жизнь пришельца теперь текла в венах Данте, и он ясным взглядом смотрел на своих спутников. Джакомо слизывал кровь прямо с земли, Лоренц — с руки. Ристан уткнулся лицом в грудь твари, словно щенок в свою мать.
«Во что мы превратились?» — подумал Данте, но под влиянием Жажды эта мысль оказалась мимолетной, ноздри наполнились ароматом жизни. Все доводы разума отступили, и он вернулся к трупу.
Кровь, чтобы пить. Будь проклято милосердие.
Глава 17: Черная ярость
518. М40
Улей Холиуэлл
Тобиас-Халт
Система Халт
— Это Данте! Запрашиваю срочную поддержку! Мы отрезаны!
Лазиил мертвым грузом повис на руке, по влажным доспехам струйками текла кровь из раны. Данте поддерживал брата. Тот истекал кровью, сквозь решетку вокса доносилось усиленное им прерывистое дыхание.
В конце коридора появилась мощная бронированная фигура. Испоганенную символику на броне скрывали ржавчина и грязь подулья. Потребовался миг, чтобы Данте выпустил очередь ботов. Масс-реактивные снаряды взорвали броню ренегата, и тот упал замертво.
— Это Данте, меня кто-нибудь слышит?
Он двинулся дальше, ведя Лазиила и оглядываясь через плечо. Еще больше предателей появилось в коридоре и заполнило его. Болтерные снаряды с треском ударяли в листы пластали на стенах.
Несколько с визгом задело его доспехи. Один попал в нагрудник, и боевая броня сотряслась.
— Лазиил, вставай! — крикнул Данте.
Он открыл ответный огонь по предателям.
— Я… Я… Не могу, — сказал Лазиил. — Я… Я…
Он прислонился к стене и сполз по ней.
Отступники с оружием в руках шли по тесному коридору. Их наплечники царапали ржавые гнилые стены. Маленькие мухи роились под потолком вокруг желтых люменов.
Воздух был очень влажный, хотя все они находились значительно выше уровня океанов Тобиас-Халта.
Данте понял, почему предатели не стреляли.
— Им нужно наше геносемя! — прорычал он.
В душе вспыхнул гнев. Сердце билось подобно барабану войны. Не успев обдумать свои действия, он бросился на противников с рокочущим цепным мечом, врезался в первого падшего ангела так, что тот покачнулся.
— Предатель! Предатель! — закричал Данте в лицо космодесантнику.
Воин оказался отброшен назад, к своим товарищам. Боевой нож прочертил глубокую борозду на орле, который украшал грудь Данте. Кровавый Ангел ударил врага в лицо, ошеломив его и разбив линзы. Прежде чистые и называвшие себя верным и, теперь они стали грязными послушниками Бога Чумы. Их поножи и наплечники были выкрашены в зеленый цвет, остальное — в черный. Данте первым развернул меч и воткнул его в грудь предателя. Хлынула кровь, воин умер. Данте вынул лезвие.