Феррус Манус: Горгон Медузы - Гаймер Дэвид. Страница 3

Шестой готов, — доложил Труракк.

Перейти на скорость снижения, — Боксировал Палиолин.

Ранние катерики, жившие когда-то в родном краю Дюкейна, думали, что ад — промерзшая пустошь, где вечно стоит зима. Лишь в более поздних версиях их суеверий преисподнюю охватило пламя.

Когда Амадей забрался на толстую стену из рокритовых блоков, перед ним предстала картина, отображающая ранний вариант исконных ужасов человечества.

Десятый легион окопался в кратере потухшего вулкана, который входил в горную цепь из замерзшего этана, опоясывающую южный полюс луны. Считалось, что в этом районе Дети Императора развернули операционную базу.

По полупрозрачным склонам цвета ржавчины скатывались волны людей и машин. На определенном удалении, в сумраке за призрачной пеленой газов, которые испарялись с поверхности углеводородного льда, солдаты и техника становились почти неразличимыми. Они казались бесформенными сгустками тел в пустотной броне из тускло-коричневого металла — лишь осветительные ракеты окрашивали их в оттенки крови и огня.

Жуткая сцена разыгрывалась под дьявольский вой установок «Тарантул». Вопли турелей перегружали даже тончайший слух космодесантника, поэтому Амадей лишь ощущал поступь титанов из Легио Децимаре, шагавших к позициям его войск. Исполины, названные в честь существ из мифов Эллады, точно так же маршировали на войну с создавшими их богами.

Рану на правой стороне лица Дюкейна закрывала стальная пластина, но ему хватило и одного глаза, чтобы осмотреть боевые порядки X легиона.

Справа от него орудия линии укреплений «Эгида» вели свирепую перестрелку с отрядом Плутонических Янычар в технологичном снаряжении, рассчитанном на условия ледяных миров. Слева колонна основных бронемашин легиона, в том числе «Зверь Мануса», опытный образец боевого танка «Сикариец», распадалась под натиском множества вражеских «Леманов Руссов» типа «Завоеватель». Прямо перед Амадеем, за рядами промерзших сторожевых постов, соединения Африкейского Полу-моторизованного держали оборону против неприятеля, которому безнадежно уступали в возможностях, — отделений прорыва III легиона, наступающих эшелонами.

— Да, они точно идут.

Дюкейн одной рукой поднял свой плащ, чтобы все увидели сверкающий герб клана Сорргол. В тот же миг по его истерзанным барабанным перепонкам ударила серия мощных хлопков. Подняв взгляд, Амадей увидел перехватчики «Ксифон», летящие строем в форме наконечника стрелы. Они пронеслись над наблюдательным пунктом Дюкейна, и плащ вздулся вокруг его кулака, словно шар. Машины мчались сквозь неплотный зенитный огонь к испускающим пар утесам, которые окружали позиции союзников.

Уже скоро Дети Императора поплатятся за то, что дерзнули вызвать Железных Рук на бой.

Они подняли бурю.

Пришло время опустить молот.

Десантные капсулы отстрелили фиксаторы крышек люков — утилитарных металлических плит, грубо склепанных гибридов стыковочного зацепа со спусковой аппарелью, — и те рухнули, расколов лед на крутом склоне. Над теплозащитной оболочкой, раскаленной после прохождения через атмосферу, вздымались токсичные клубы медной взвеси и газообразных углеводородов. Казалось, кто-то окуривает ими, словно благовониями, ветеранов клана Авернии из Первого ордена, размещенных в капсулах.

Выйдя из мглы, Габриэль Сантар сошел по рампе на быстро сублимирующуюся^[4] вечную мерзлоту Весты.

Его окружило облако пара. Поверхность луны под сабатонами воина в буквальном смысле вскипела от тепла, крошечными порциями покидавшего герметичную обувь. Доспех пытался очистить изображение на дисплее шлема: сбрасывал иконки, дорисовывал скрытые участки местности на основании загрузок с авгуров. При этом сила тяжести неудержимо влекла Габриэля вниз по склону, в направлении звуков боя.

Ранее примарх счел необходимым одарить свой орден-прим первой сотней прототипов брони модели «Катафракт». Контейнеры с Марса вскрывал Харик Морн. Увидев доспехи, он с увлажнившимися глазами сказал: «Мы живем в золотом веке».

Сантар сжал громадную латную перчатку, потрескивающую разрядами. Атмосфера луны ускользала из его хватки.

Габриэлю казалось, что он надел «Лэндрейдер».

После удаления и упорядочения символов, означающих бойцов отделения и опасные факторы, на экране остались нетронутыми два набора рун, для изменения которых не хватало прав доступа. Первый из них — контрольные программы задания — загрузил и установил сам Манус. Второй представлял собой приказ о начале операции от лорда-командующего Дюкейна: кодовое слово «молот».

Как всегда, никакого воображения.

Кроме Амадея, в высших эшелонах легиона не осталось никого из Терранской старой гвардии. С первых дней воссоединения примарх решил продвигать своих сородичей, однако Дюкейн просто отказывался погибать.

Сантар считал, что такому пережитку прошлого, как лорд-командующий, больше подходит место в Совете кланов. Пусть читает неофитам лекции по древней истории.

Амадей считал, что Габриэль — чересчур высоко забравшийся щенок, к которому слишком внимательно прислушивается Манус.

Соперничество помогло обоим стать лучшими воинами, чем прежде.

— Терминаторы — в центр авангарда, — Боксировал Сантар. — Отряды прорыва — на фланг. Тактическим отделениям держать дистанцию, прикрывать наступление. Постоянно искать ауспиками арьергардные группы врага.

Этот участок кальдеры, относительно пологий, располагался таким образом, что на него не попадали лучи ближайших звезд, дающие толику тепла. Здесь находился самый толстый и устойчивый ледник в окрестностях, на котором и развернули основные силы «молота» Дюкейна.

Дисплей Габриэля по-прежнему отображал сообщения о менее крупных высадках пехоты и бронетехники, занимавших позиции для окружения кратера, хотя Сантар не нуждался в таких отчетах. Пока он разбирался в тонкостях настройки рунного экрана, отдаленный гул сражения пронзил треск одиночного выстрела.

Примерно три секунды терминаторы продолжали брести вперед, как будто ничего не случилось. Затем ауспик-специалист ордена, Йораан, который выделялся среди братьев подрагивающей сенсорной антенной на броне, рухнул. На его шлеме проступили красные пятна.

«Черт!»

Прошло еще около трех секунд. Терминаторы все так же грузно шагали вниз по склону, слишком грузные, чтобы остановиться.

«Черт!»

С ледяного выступа над десантными капсулами донеслись отголоски болтерных выстрелов, и скрупулезно очищенный дисплей Сантара внезапно заполнился ауспик-откликами.

Более проворные отделения прорыва и тактические легионеры развернулись к противнику, но их методично перебили. Габриэль и сотня лучших воинов X легиона все это время топали и сползали ко дну кратера.

— Назад! — взревел Сантар в вокс-канал и через решетки усилителей. — Назад, к десантным капсулам! Укроемся за ними и примем бой!

Контрольные программы зарегистрировали попадания в спину и руку, без пробития брони. Дрожа от ярости, Габриэль вывернул кисть с комбиболтером и выпустил шквал снарядов в пелену испарений позади себя.

Он мог вынести поражение, но не смириться с унижением.

Сантар наконец сумел прервать спуск. Лед у него под ногами шипел и пузырился, трескался под тяжестью легионера и окатывал его сабатоны кипящим этаном.

Не успел Габриэль выбрать подходящую цель для своего гнева, как его внимание привлекло мощное гудение по меньшей мере двадцати перегруженных от холода суспензорно-репульсорных двигателей. Эскадрон гравициклов пронзил морозную дымку, словно пучок метательных ножей. Их пурпурные капоты, покрытые обколотой коркой льда, украшали стилизованные изображения лошадей. На передних обтекателях гордо лучились золотом палатинские аквилы. Машины обстреляли катафрактов, которые разворачивались в сторону первой засады, и уложили двоих из них. Пока Сантар и уцелевшие воины наводили тяжелые пушки, от гравициклов остался лишь еле слышный шум турбин.