Время безмолвия (ЛП) - Фритти Барбара. Страница 4

Офицер покачал головой.

– Ваша машина оказалась в глубоком каньоне. На улице была непроглядная тьма, к тому же наблюдался сильный ветер. Автомобиля с дороги видно не было. Если бы свидетель не заметил, как вы пересекли разделительную полосу и врезались в ограждение, могло бы пройти несколько дней прежде, чем кто-нибудь нашел вас. Минут пятнадцать прошло до приезда парамедиков и еще десять-пятнадцать до того, как им удалось спуститься с крутого холма к вашей машине. Я не знаю, сколько лет вашей дочери, но у меня есть дети, и, исходя из этого, я бы сказал, что обувь подойдет для однолетнего или двухлетнего малыша. Поэтому маловероятно, что ребенок в данном возрасте способен отстегнуться от автокресла и вылезти из машины.

– Но не невозможно, – проговорила она.

– Не невозможно, – подтвердил полицейский. – Вы уверены, что ничего не помните о той ночи? Совсем ничего? Это важно.

– Я знаю, что важно! Но черт возьми! – она резко вздохнула, пытаясь совладать с истерикой. Ей нужно подумать, сосредоточиться на том, что знает. – В общем… прежде чем проснуться здесь, в этой кровати, я думала, что вижу сон, но получается, все случившееся реально. Я, скорей всего, пережила то, что произошло, – она остановилась, вылавливая то малое, что могла вспомнить. – За мной ехала машина, я видела фары и чувствовала страх, словно кто-то преследовал меня. Помню, что мне нужно было прибавить скорости, я пыталась сбежать.

– Полагаю, вы не видели номеров и не заметили, какая марка машины?

– Было темно. Все, что я знаю, – это огни. А свидетель? Он что-нибудь видел?

– Сказал лишь, что за вами ехала машина, но она продолжила свой путь после того, как вас занесло. Номеров он тоже не видел.

– Наверное, этот автомобиль и столкнул меня с дороги, иначе остановился бы.

– Не обязательно. Прошлой ночью было настоящее безумие из-за шторма и не каждый остановился бы, пусть даже он увидел аварию. Некоторые люди не желают впутываться во что-либо. В любом случае мы дали ваше описание и описание вашего автомобиля в СМИ, к тому же в местных вечерних новостях о вас были репортажи. Нам пришлось сделать фотографию, учитывая, что при вас не было документов. Надеемся, кто-то узнает вас и расскажет нам все необходимое.

Его слова должны были подарить надежду, но все было наоборот. На каком-то подсознательном уровне она понимала, что ее фото в новостях не самое лучшее решение. Она от кого-то бежала. Что, если этот человек увидит ее? Что, если этот человек приедет в больницу?

– Я вернусь позже. – Офицер Мэннинг вытащил свою визитку и положил ее на столик рядом с кроватью. – Если что-то вспомните, наберите меня.

После ухода полицейского девушка старалась размеренно дышать. Ее первым инстинктом было встать с постели и отправиться на место аварии, но у нее снова всё закружилось перед глазами, а голова пульсировала от боли. Она понимала, что самым логичным сейчас было остановиться и сосредоточиться на выяснении того, кто она такая и что непосредственно произошло перед этим несчастным случаем. К сожалению, она не смогла вызвать в своем сознании ни одной детали. Она не могла вспомнить лицо своего ребенка, но чувствовала материнскую любовь, выжженную в самом сердце.

Положив руку на живот, она почувствовала, как когда-то впервые ощутила в своем утробе крошечные удары. Она слышала первые визги своей малышки, держала дочь на руках, тех самых руках, что теперь страдали от глубокого чувства потери. Беспомощность поглотила ее. Почему она не может вспомнить, был ли с ней ребенок в машине?

Слезы страха и разочарования стекали по ее щекам, но плач не принес облегчение, скорее слабость. Она вытащила платок из тумбочки и вытерла лицо; сделав несколько глубоких вдохов, откинулась на подушки и закрыла глаза. Она отчаянно молилась за безопасность своей дочери, и хоть была не в состоянии видеть лицо своего ребенка, в ее голове послышались ужасные детские крики, звавшие мать.

* * *

Его тень приближалась. Она слышала его речь, в его словах сквозили легкость и юмор, будто ничего плохого не произошло. «Не верь ему!» – прошептал внутренний голос. – «Он выглядит безобидным, с такой хорошей внешностью и образом победителя. Каждый думает, он – принц, но ты-то знаешь лучше. Ты видела его истинного за этой улыбкой и маской, что он носит. И ты знаешь, он способен убивать. Ты уже наблюдала, как он это делал. Беги! Скорее!»

Она проснулась, как только ощутила вспотевшее тело, бешеный пульс, рваное и тяжелое дыхание. Ей потребовалась минута, дабы понять, где она находится – в больнице. На этот раз она была одна: ни врача, ни медсестры, ни полицейского, и, что более важно, никаких темных угрожающих теней. Занавески были открыты, и она, наконец, увидела солнце за окном. Шторм прошел. Кошмар закончился. Или еще нет?

Она попыталась вспомнить имя, адрес, дату рождения. Ничего. Снова закрыла глаза, стараясь вызвать в памяти лица – отца, матери, молодого человека, сестры или подруги… У нее же должен быть кто-то в жизни, не так ли? Кто-то, кто ее знал? Кто-то, кто жил с ней? Любил ее?

Один за другим в ее сознании прокручивались вопросы. Это настоящий шок ничего не знать. Почему не возвращается память? Доктор сказал, что ей просто нужен отдых, и она спала. Об этом свидетельствует ее недавний кошмар.

Скрывался ли ответ в ее снах? Ей казалось, будто она бежала всегда – от мужчины. Кем он был? И почему преследовал ее?

Черт возьми! Почему она не может вскрыть замок собственного сознания? Девушка ударила по матрасу. От движения прокатилась волна боли, которая прошла по всему телу, напоминая, что голова – не единственное, что пострадало во время происшествия.

Открыв глаза, она пошевелила пальцами ног и самими ногами, почувствовав, как каждый сустав и мышца работали. Конечно, некоторые из них приносили боль, но, по крайней мере, она не парализована.

Взглянув на часы, она увидела, что время перевалило за два часа дня. Она проспала несколько часов. Обеденный поднос лежал на столе у ее кровати, но она совсем не проголодалась. Сейчас ей нужны были информация и уверенность. Она потянулась к визитной карточке помощника шерифа, но, прежде чем успела поднять телефон, в палату вошел офицер Мэннинг.

– Я как раз собиралась позвонить вам, – сказала она.

– Надеюсь, это значит, что ваша память возвращается.

– К сожалению, нет. Вы нашли моего ребенка?

– Нет. Мы весь день обыскивали каньон, привлекая собак и очень опытных специалистов, но следы ребенка не обнаружены. Наши судмедэксперты считают, что задняя дверь открылась при ударе. Не считая найденной второй пары обуви, что валялась снаружи авто, мы больше не нашли ни улик, ни следов, ни одежды – ничего из того, что указывало бы, что ребенок или кто-то еще блуждал возле места аварии. Мы направили туда эвакуатор, чтобы вытащить ваш автомобиль, но, думаю, от него почти ничего не осталось.

– Полагаю, это хорошо… что вы ничего не нашли. – На самом деле она не была уверена – хорошо это или плохо. Ее дочь все еще числилась пропавшей. Едва взглянула в глаза копа, она увидела проблески скептицизма. – Что? – спросила она. – Почему вы смотрите на меня так, будто я что-то прячу от вас?

– Я просто собираю факты, мэм, факты, которые никак не могут сложиться воедино. В этой аварии столько всего, что смущает меня. Мы не нашли каких-либо ваших документов, ни сумочки, ни кошелька, ни места регистрации – ничего. – Он дал время призадуматься над сказанным, после чего продолжил. – И еще… никогда не встречал женщину, которая собралась бы в путешествие без дорожной сумки.

– Все кажется странным, – пробормотала она.

– Когда мы забили номера вашей «Хонды», мы узнали, что машина зарегистрирована на некую Маргарет Брэдли. По ходу расследования выяснилось, что мисс Брэдли умерла в санатории два месяца назад в возрасте восьмидесяти двух лет. Она проживала в окрестностях Лос-Анджелеса, если быть точнее – на Венис-Бич. И у нее не было родственников.