Кайдан Дуфф. Начало пути (СИ) - Перунов Антон. Страница 29

— Постой. — Остановил голос Могана у самой двери. Обернулся, жду. Раст несколько секунд колебался продолжать или нет, но потом решился. — Диц хочет видеть тебя. Зайди к нему перед отъездом.

Вот даже как? Они уже за меня все решили? Значит, перед отъездом? Злость хлестнула по сердцу чернотой. Не пойду я ни к кому. Хватит с меня «гостеприимства» Моганов. Быстро соберусь и уеду. Хотя парень то здесь при чем? Нет, с ним обязательно надо встретиться.

Вещи и оружие убитых врагов оказались упакованы в большой узел. В придачу к ним обнаружился еще и конь. Оказалось, что вчера обыскивая участок, стражники нашли вороного, привязанного к ветке черешни неподалеку. По следам и прочим приметам поняли, что она принадлежала убитому сервиту. К слову, мерин отличный, точь в точь, как у других магослуг, которых мы покрошили в лесу. Не везет черным со мной. Определенно. Уже три стычки и всякий раз им потери, мне прибыток. Было бы ума больше, оставили Кайдана Дуффа в покое. Но не судьба. Зацепил узел за луку седла и повел вороного в сторону «Белуги». Надо позавтракать, собраться, скинуть лишнее и можно отчаливать.

Сержант Худ. Крепость на горе Митра. Нимфей.

— Заходи, присаживайся, сержант. — Комендант крепости Митра, оберст Людвиг Шолец, демонстрируя гостеприимство и свое расположение к новоприбывшему командиру егерей Родни Худу, даже улыбнулся едва заметно, уголком рта. Истый аристократ и служака, всегда предпочитал придерживаться самых изысканных манер.

— Я прочел твой доклад. Исчерпывающе изложено. Да, история вышла неожиданная и прескверная. Но и не в таких заварушках бывали, верно, Худ?

— Так точно. — Вытянувшись по стойке смирно и поедая преданно глазами, рявкнул сержант и неожиданно добавил, — Ваше высокоблагородие, разрешите обратиться?

Оберст с некоторым удивлением, скорее изображенным с мастерством опытного патриция и царедворца, некоторое время молча смотрел на егеря, который продолжая держаться предельно собранно, ждал ответа.

— Дозволяю, говори, чего хотел.

— Вот прошение от меня и всей команды. — И сержант положил перед комендантом лист бумаги. — Просим отправить нас на Восточный фронт. Желаем биться с демонами.

— Вот даже как? Ты ведь знаешь, Худ, что в таком запросе я отказать не могу. Императорский рескрипт — все добровольцы без помех должны направляться в распоряжение командования. Но отдать лучшую группу разведки в моем и так сложном положении…

— Так точно, ваше высокоблагородие. Все понимаю, но прошу подписать прошение.

Он помолчал, словно взвешивая все «за и против». Или просто давал возможность сержанту одуматься и забрать прошение, к которому Шолец даже так и не притронулся.

— Что ж, раз твое решение твердо, так и быть. — И он росчерком пера завизировал документ. — Завтра утром в столицу отправится очередной пароход, привезший новую партию колонистов. Отправляйтесь на нем.

— Есть, отправляться!

— Подожди. Твое решение по рядовому Каржасу — и производство в капралы, и отпуск — я утвердил, но указал, чтобы по истечении отпуска его уволить в запас по состоянию здоровья.

— Очень верное решение, ваше высокоблагородие.

— Отлично, рад, что мы друг друга понимаем. И вот еще что, Родни. Не официально, в частном порядке. Я сожалею, что так подставил тебя с этим заданием. Кто знал…

— Все это прошлое, ваше высокоблагородие господин оберст. Я и мои парни — мы благодарны вам за все.

— Хорошо. Худ, я не могу толком тебя наградить сейчас, но вот приказ — в столице, думаю, сумеешь получить премиальные. — И он протянул быстро набросанную собственноручно бумагу. Распределишь по своему разумению.

— Премного вам благодарен, ваше высокоблагородие.

— Прощай, сержант.

Оберст поднялся из-за стола и, подняв к груди сжатый кулак торжественно произнес:

— Вперед легионы!

Худ повторил его жест и ответил истово и твердо:

— Во славу Империи!

Молча поклонился и, выполнив по-строевому четкий разворот, печатая шаг, вышел из кабинета. Впереди егерей ждала война и демоны, но черный маг это угроза куда весомее, потому даже обсуждать варианты им не приходило в головы.

Уже стоя на широкой, отделанной замысловатой резьбой и золочением транцевой корме парохода под сенью имперского штандарта, полощущегося на флагштоке, Худ смотрел на уходящий с каждым ударом сердца все дальше берег. Почему-то вспомнился «бунтовщик» ардайл. Сам себе мастер-сержант мог честно признаться, что совесть его перед горцем почти чиста. Он, Родни Худ сделал для так и не ставшего частью их отряда непонятного чужака, практически всё, что мог и даже чуть больше. К слову, может потому и вспомнился Каржас, что теперь егерям предстоит воевать с демонами, а в такой войне горец явно разбирался лучше их всех вместе взятых. Но прошлого не вернуть.

Многоопытный и цинично-расчетливый наемник неторопливо попивал крепкий моряцкий ром из оловянной кружки, мысли неспешно ворочались в его голове.

«Вот только десять к одному, что настырного ардайла уже нет в живых. Что ж, он сам выбрал свой путь. А за все надо платить».

Магик Алезиус. Нимфей.

Бакалавр магии Алезиус, не дождавшись в нужный срок подопытного, не сразу смог принять меры по розыску строптивого дикаря. Его отвлекли срочные дела в клинике, куда доставили нескольких новых больных, а затем и совещание у старшего мага Нимфея, магистра Монтуса, плавно перетекшее в ужин с полудюжиной бутылок отличного вина. Так что в тот день магик так и не озаботился поисками. На следующий день с утра его закружили привычные дела, и только когда в назначенный час ардайл опять не явился, Алезиуса разобрал гнев. Отправив слугу на бойню, он дождался прихода старшего рубщика и задал ему животрепещущий вопрос: «Где, демоны его побери, треклятый горец?». На что получил исчерпывающий ответ. Скрывать Халейфу Страгге было нечего, потому он четко изложил обстоятельства вчерашнего дня.

— Так говоришь, принес неотработанную оплату и ушел?

— Все в точности так, ваше волшебство. — Низко склонился Хал перед магом. Его тяготил этот разговор, хотелось поскорее закончить и уйти, тем более что на бойне столько дел, а скоро еще и обед.

— Что сам думаешь? Куда он подался?

— Не могу знать, ваше волшебство. Не до того мне было. Распоряжений присматривать за калекой не было, на работу взял, как вы велели. Остальное — не моего ума дело.

— Верно. Ну, иди. И вот еще что, поспрашивай у своих работников, может, кто, что слышал, заметил? Я награжу! — И магик сунул Халу шиллинг в заскорузлую ладонь, впрочем, сделал это изящно и скорее уронил монету, чем положил, чтобы и краешком ногтя не коснуться грубого, пропахшего убоиной мужика.

Кланяясь и благодаря, рубщик, пятясь, вывалился из шатра. Выдохнул, хотел было сплюнуть, но спохватившись, лишь сквозь зубы прошептал нечто нелестное в адрес магов и зашагал прочь.

Маг не прекратил на этом поиски. Слишком много сил и средств оказалось вложено в экспериментальную работу, которая должна была стать его дипломом на соискание магистерской степени. Больше всего его заботила мысль-сомнение, как дикарь смог сорваться с, казалось, уже так надежно собранного «поводка» и не допустил ли он, бакалавр Алезиус, ошибку в рецептуре или составлении заклинания подчинения? Покрутив ее в голове на все лады так и не смог найти четкого ответа и остановился на решении, что надо будет все перепроверить и пересчитать. Обязательно.

Спустя несколько дней картина поисков сложилась и обрела полноту. Итак, ардайл каким-то образом умудрился в прибрежном кабаке познакомиться с егерями, попасть к ним в отряд и вскоре отбыл куда-то в пограничье. Заодно ушлый горец сменил имя на новое еще более дикарски звучащее прозвище, которое, к слову, доставило магику немало хлопот, прежде чем удалось увязать некого новобранца Каржаса и колониста-калеку Кайдана Дуффа. Отправляться за ним Алезиус, конечно, не собирался. Достаточно просто подождать возвращения блудного горца и тогда он узнает, что значит неподчинение воле мага!