Хексендорф. Деревня ведьм (СИ) - Мурри Александра. Страница 8

— Какого волка? Здесь их отродясь не водилось!

— Да, но… Понимаешь, вроде и ничего особенного, ну волк, ну здоровенный, ухоженный с виду. Мало ли откуда он прибежал. Но меня не покидает чувство, что все вокруг изменилось. Сама понять толком не могу, в чем дело. На уровне интуиции все, мозги не соображают, — ее голос затих, Эля снова уходила в собственные мысли, забыв об окружении.

— Ну? — Санни ткнула ее пальцем в бок.

— Ай! Все шло как обычно, я гуляла, искала подходящую кору для настоя. Увидела тебя, ты грустной выглядела, я решила подбодрить. Скинула на тебя снег и сразу поняла, что не такая уж хорошая это была идея… Прости. Вернулась в лес. И встретила волка. Серого. Успела на дерево залесть, прежде чем он близко подошел.

— Зачем ему к тебе близко подходить? Может, ты перепутала и это была бродячая собака, а не волк?

— В отличие от тебя, я в животных разбираюсь, и зрение у меня отличное. В общем, я на дереве сидела, он под деревом. Довольно долго. Так и разговорились.

— Он тоже говорил? — уточнила Санни, рассмеявшись. Все оказалось не так страшно, как успела вообразить. Или только те приключения, в которых сама не участвовала, кажутся веселыми?

— Нет, говорила я, он слушал, но очень внимательно, будто все-все понимал, — отвечала Эля, также с улыбкой.

— Вы обе чокнутые, — подал голос Непомук из темного угла кухни. — Была бы здесь Лотта, она бы нашла нужные слова. И нужную хворостину!

— Иди отсюда, нечего подслушивать! — прогнала его Санни.

Эля поднялась и достала из холодильника сливки.

— Иди сюда, Неп. Сливки свежие сегодня принесли.

Сестры на самом деле очень разные, будто и не родственники вовсе.

Остаток вечера прошел незаметно и спокойно. Растопили камин, огонь уютно потрескивал, заполняя теплом большую комнату. Сестры устроились на широком старом диване, как часто делали в детстве. Не хватало только мелкой Алисы между ними, самой младшей из троицы.

Свет не включали, сидели в темноте, глядя на языки пламени. В руках глиняные кружки с какао — единственный напиток, насчет которого мнения в их семье совпадают — и вкусно, и полезно!

— Что-то происходит, Санни. И вряд ли что-то доброе, — тихо произнесла Эля.

Санни молча обняла ее за плечи.

*

Следующим утром Санни, злая и невыспавшаяся, позвонила в санаторий и взяла, точнее, выбила у главврача больничный на целую неделю. Говорила, одновременно зажимая нос пальцами для создания нужного тембра. В жесточайший насморк, сваливший работника, начальник верил слабо, но Санни была настроена решительно. За последние три года она ни разу не брала больничный, и теперь — имеет право.

— Но не в сезон же?! Что мне прикажешь делать?! Куда девать твоих пациентов? — разорялся главный.

— Лучше, чтобы я их всех заразила? — против этого довода возразить было нечего.

Санни еще какое-то время терпеливо послушала выговоры, стенания и жалобы, после чего, с чувством выполненного долга, повесила трубку. Что за претензии к ней? Никого с мало-мальски серьезными травмами у нее сейчас нет, никто не умрет и не пострадает. Обыкновенный курс терапии в состоянии сделать и Мильда с Грегором… Э, Грег ведь взял отгулы… Ну, ладно, одной Мильде будеть, конечно, нелегко, но решение всегда можно найти. Вот как она сама — смотрите и берите пример! — сбежала, струсив, бросила остальных разгребать проблемы. Чем не отличное решение?

— Ты остаешься дома? — уточнила Эля за завтраком.

— Да.

— И к лучшему, — кивнула, деловито собираясь в свой магазин. Эти сборы тоже в какой-то мере походили на бегство. Недовольная собой и обстоятельствами Санни — компания не для слабонервных.

Проводив сестру, Санни завалилась обратно в постель. Лучшее занятие — сон, никаких мыслей!

Ближе к обеду ее разбудил звонок Ника. Он тревожился, все ли в порядке и не нужна ли какая-либо помощь. Пересказал последние сплетни, главной из которых на сегодня стала необыкновенная активность одного из пациентов, который буквально проходу никому не давал, расспрашивая об исчезнувшей массажистке. Персонал, следуя регламенту, и в кои то веки. делая это с удовольствием, отвечал, что личная информация не разглашается. Приболела — исчерпывающий ответ, тем более, что коллеги и сами не знали большего.

Санни же маялась у себя в комнате, иногда перебираясь в гараж или кухню. Даже готовить пыталась, что вызывало у домового тик левого нижнего века. После ее кулинарных подвигов, кухня напоминала разоренное поле боя. Есть или же пробовать и выбрасывать приготовленное, Санни приходилось в одиночку.

Спала, читала, ухаживала за двухколесными любимцами. Притворялась перед домовым и Элей, перед самой собой, что ничего не происходит. Сидит себе человек дома, и сидит. Никого не трогает.

Ее ни днем, ни ночью, не отпускали мысли о недоколдуне. Замирала с зубной щеткой во рту или с книгой в руках, вдруг ясно слыша в голове его стон удовольствия. Фантазия заходила дальше, мужской голос в голове начинал стонать ее имя, звать. Каждую ночь ее преследовали сны, неприличные и возбуждающие. И в минуты наибольшей уязвимости, когда просыпалась на мокрых от пота простынях, Санни жалела, что ее сны не сбываются подобно Элиным.

Все это пугало, сильно. Что она знает о некоем Флориане Вайссе? Кроме того, что ее руки хорошенько изучили его тело, помнят гладкость кожи, тепло, линии мышц, рисунок родинок… Санни не обладала фотографической памятью, однако образ недоколдуна отпечатался в мозгу ярко, со всеми подробностями, задействовав все органы восприятия.

Неинициированный колдун, отличное тело, обреченное в ближайшем будущем сыграть в ящик. Но это же ничего, все смертны, раньше или позже — какое ей, Санни, до этого дело?

Больше ничего неизвестно. Она даже лица не видела.

Интересно, какого цвета его глаза?

— Разве можно весь день дома сидеть, ни на минутку носа на улицу не высунуть? Это не здорово, Санни. Сходила бы прогулялась в саду, — донесся голос сестры, прерывая хаос мыслей в голове Санни.

Она скривила кислую мину, втайне радуясь, что Эля отвлекла внимание на себя.

— Моцион, рацион… Ты еще спроси, регулярно ли я в туалет хожу, — нужно использовать любую возможность поворчать.

— Надеюсь, за этим ты в состоянии сама следить. У меня есть дела и поважнее.

— Какие это дела важнее здоровья сестры?

Эля промолчала, делая вид, что сильно занята у плиты, помогает воде в турке закипать.

— Свидания с волком? — продолжала Санни ехидничать.

— Я… Нет. Я кое-что изучаю.

— Зоо…

— Даже не начинай! — Эля резко развернулась, нахмурившись.

— Я хотела сказать зоологию! А ты о чем?

— Отстань.

— Так что ты изучаешь? — не вняла просьбе Санни. Издеваться над сестрой — не самое безынтересное развлечение.

— Не скажу, — буркнула Эля, прихватила кофе и вышла из кухни.

Санни снова осталась наедине с собой. Улыбка медленно сползла с лица. Сходить, что ли, голову помыть? Или стирку поставить?

Под конец второго дня Санни переделала все домашние дела и начинала по-тихому, а иногда и громко, в сопровождении тяжелого рока сходить с ума. Бока Сузуки сверкали, масло поменяно, что можно почищено, все перепроверено по десять раз. Дальше заниматься мотоциклом просто опасно для состояния самого мотоцикла.

Прибраться в доме ей не дал Неп, раскричавшись, что Санни, мол, все вверх дном перевернет и бросит, а ему потом доделывать.

Погода резко переменилась, начался снегопад. Санни обрадовалась ему как родному. Нашла в гараже широкую лопату и пошла чистить снег. Но и он вскоре закончился. Дорожки убраны, не раскидывать же снег на полянах и между деревьев?

Слепила снеговика. Красивый получился, большой. Только старые фары от мопеда в качестве глаз смотрелись несколько странно. В темноте они отражали свет и слегка светились красным. Снеговик-вампиреныш.

Третий день дома. Санни сидит с книгой перед камином. В тишине раздается судорожный вздох, ей на глаза наворачиваются слезы. Санни плакала пятый раз за время прочтения двух с небольшим страниц. Причем, читает не какой-нибудь сопливый любовный роман, а черный детектив! Определенно, что-то в воде. Она отставила подальше кружку с зеленым чаем. Может, Эля туда что-то подмешала? Надо проверенное капучино приготовить.