Проклятие демона - Риа Юлия. Страница 4

Думаю, высшему его уровня просто нет дела до какой-то полукровки из шестого. А вот ближайшие семьи, как и предполагал Кеорсен, заметно оживились. И больше всех — Лерден Вирсейр.

Именно о нем предупреждала Лунара. В ее записке были нацарапаны всего три слова: «Ближайшие ударят первыми». Именно Лерден — глава седьмого рода — по уровню силы стоит ближе других к Маорелию. Близко, но все же недостаточно, чтобы бросить вызов и сместить Рингвардаадов по иерархической лестнице вниз. И этот факт явно не давал ему покоя.

За размышлениями я дошла до библиотеки, пробежалась пальцами по широким корешкам книг. Только хотела достать том, посвященный истории рода Рингвардаадов, как меня окликнули:

— Махра Сатрея. — На пороге комнаты стояла Грамедея, перекинув через руку подбитый мехом плащ. — Ваш отец просил передать, что будет ждать вас у восточного выхода через пятнадцать минут. Позволите указать дорогу?

Не понимая причин происходящего, я все же кивнула и приняла у камеристки плащ.

Мы спустились на первый этаж, миновали галерею и большой каминный зал, свернули в прилегающий коридор и очутились у восточного выхода. Едва мы вышли на улицу, Грамедея поклонилась и вернулась в замок. Я же осталась ждать появления Маорелия.

С неба падала снежная крошка. Налетающие порывы ветра кидали ее мне в лицо, и я спешно натянула капюшон, прячась от непогоды.

— Спасибо, что пришла так быстро, — раздался сбоку голос Маорелия.

Я повернулась, отогнула край темно-синей ткани и посмотрела на демона.

— Пойдем, — произнес он и первым зашагал в одном ему ведомом направлении. Я поспешила следом.

К счастью, далеко идти не пришлось. Спустя минут пять мы нырнули под крышу вытянутого приземистого строения. Запах сена, тихое фырканье, стойла, протянувшиеся друг за другом вдоль обеих стен, — конюшня замка Рингвардаадов выглядела чистой и очень ухоженной.

Пройдя почти в самый ее конец, мы остановились возле одного из денников. В нем, запертая деревянной дверцей, стояла лошадь. Высокая, крупная, светло-коричневая, с белоснежной гривой и темно-вишневыми глазами. Из бархатных ноздрей с шумом вырывался пар, мощные челюсти лениво чем-то хрустели.

— Ты знаешь, что это за порода? — Маорелий повернулся к животному. — Это грайсерский конь. Они по праву считаются лучшими, и обладать ими могут лишь высшие. Отныне ты одна из нас, Сати, и этот конь — мой тебе подарок.

Я с недоумением посмотрела на демона:

— Но ты же уже вручил мне подарок на праздник зимней ночи.

Маорелий улыбнулся:

— Бердер — подарок не на праздник. Это дар моей наследнице, новой демонице рода Рингвардаадов.

Я перевела взгляд на коня:

— Его так зовут? Бердер?

— Да. Но если захочешь, можешь выбрать ему другое имя.

Конь тихо фыркнул, будто предложение демона его позабавило. Потом тряхнул гривой, переступил стройными ногами. Я следила за его движениями, чувствуя смутное беспокойство. Оно разрасталось, слово туман, окутывало меня, ложась на плечи вторым плащом. А я все пыталась понять, что же именно меня так настораживает в подарке Маорелия.

— Почему сейчас? Почему не раньше? Не позже?

— Раньше не было времени, — спокойно отозвался высший. — А тянуть дальше я не видел смысла. У любого достойного наследника есть грайсерский конь. Таково негласное правило, показатель доверия рода. Зная, что у дочери Рингвардаадов нет обязательного атрибута, никто и не стал бы рассматривать ее кандидатуру.

— На что? — Я повернулась к Маорелию и встретила его внимательный взгляд.

Туман беспокойства уплотнялся.

— На брачное соглашение, разумеется.

— Что? — изумленно выдохнула я.

— Тебе нужна защита, дорогая. Поддержка. И младший сын Лердена станет прекрасным выбором.

— О чем ты? Лерден Вирсейр, возможно, самый опасный для меня высший, а ты…

— Вот именно, Сати! — перебил меня Маорелий. — Но нам повезло. Торрел, его младший сын, магически слаб. Он никогда не смог бы претендовать на демониц вышестоящих родов. Даже восьмой и девятый дома с большой долей вероятности отвергли бы его предложение. Так что Лерден точно не упустит возможности породниться с нашей семьей. Этот брак обезопасит тебя от самого Лердена и от тех, кого он может на тебя натравить. Ведь Лерден до последнего будет лелеять надежду, что его внук возглавит род Рингвардаадов.

— Нет! — Я отступила на шаг, не сводя с Маорелия взгляда. — Ни за что!

Казалось, будто туман свернулся змеей и кольцами обвил мою грудь.

— Не глупи, Сатрея. Это упрочит твое положение, обезопасит на многие десятилетия.

— Нет! — упрямо повторила я. — Зачем вообще было принимать меня в род, если сразу после этого ты хочешь отправить меня в другой?

Маорелий нахмурился:

— Отправить? Нет же, Сати, наоборот. Наследники никогда не покидают своего рода. Напротив, их супруги вступают в свою новую семью. Торрел станет Рингвардаадом.

— Я не хочу!

Невидимая змея скручивалась все сильнее. В груди закололо.

— Сатрея! — прикрикнул Маорелий. — Ты наследница первой ветви, но я — глава. Ты не посмеешь меня ослушаться. Я пытаюсь тебя защитить, глупая!

— Кеорсен меня защитит!

Он смерил меня тяжелым взглядом:

— Не защитит, Сати.

— Неправда! Все это время он только и делал, что оберегал меня!

— Может быть, — согласился Маорелий. — Но сколько продлится его помощь? И что ты будешь делать, когда ему надоест играть с тобой? Мы не ровня первому роду, и забывать об этом глупо. Только брак гарантирует тебе пожизненную защиту со стороны супруга и его семьи. А Кеорсен, уж прости, дорогая, никогда на тебе не женится. Хотя бы потому, что давно обручен с Вериной Моргран.

Невидимая змея страха и отчаяния резко сжалась, смяла мои ребра и вспорола их осколками доверчивое сердце.

Я плохо помню, как вернулась в покои, как вообще нашла до них дорогу и что пыталась сказать мне Грамедея. Отослав ее, я заперла двери и опустилась прямо на пол. В душе царила пустота. Мыслей тоже не осталось. Казалось, будто вместо меня в комнате сидела лишь оболочка, не способная думать, чувствовать. Невидящим взглядом я скользила по ковру и моргала, пытаясь избавиться от режущей глаза сухости. Слез не было. Гнева, как ни странно, тоже. Только высасывающая душу апатия. Бесцветная и пустая.

Не знаю, сколько я так просидела. В себя пришла, когда комната погрузилась в полумрак. И то — от требовательного стука в дверь.

— Сатрея!

Непроизвольно мои руки взметнулись вверх, зарылись пальцами в волосы, зажали уши. Я не хочу слышать его голос. Только не его.

— Сатрея, открой немедленно! Иначе, клянусь Великим, я выломаю эту дверь!

Я не пошевелилась. Сжалась, подтягивая колени к груди, и уперлась в них лбом. Вздрогнула от раздавшегося стука и сильнее прижала ладони к ушам.

— Когда на город опускается метель… И застилает белой пеленой… — тихо запела, стараясь своим голосом заглушить тот единственный, который одновременно хотела услышать и не желала слышать больше никогда.

— Сатрея!

Новый удар.

— В миру Двенадцати, где рабство для людей…

— Проклятье! Сатрея!

Еще удар.

— Откроется проход, но в сердце дверь закрой…

В следующий миг разделяющая нас преграда взорвалась, не выдержав натиска демонской силы. А затем меня грубо схватили за плечи и рывком вздернули на ноги.

— Какого низшего, Сатрея?! — прорычал Кеорсен, впиваясь в меня алым взглядом.

— Отпусти. — Я слабо дернулась.

— О нет, мышка, — протянул он, приближая свое лицо к моему. — Ты моя, не забыла? И я буду делать с тобой, что захочу.

Вновь ощутив себя игрушкой, я вспыхнула вмиг. Ушедшие было эмоции и чувства разом вернулись, подожгли меня и придали сил.

— Я не принадлежу тебе, демон, — выдохнула, прожигая его не менее взбешенным взглядом. — И никогда не стану твоей! Ни игрушкой, ни мышкой — никем!

— Что, — Кеорсен прищурился, — нашла себе нового покровителя?

— А даже если и так, что с того?