Наша старая добрая фантастика. Цена бессмертия (антология) - Днепров Анатолий. Страница 44

— Значит, писать об этом нельзя?

— Сколько угодно. Вы можете слово в слово изложить весь наш разговор.

В первый момент мне показалось, что она шутит.

— Написать о том, что все это выдумка? И что вы сами признаете...

— Ну конечно!

Я чувствовала себя бестолковой ученицей.

— Но ваш эксперимент...

— У таких мифов огромный запас прочности, — терпеливо пояснила К.В. — Больше того, время от времени нужны разоблачения, резкие выступления скептиков и все такое прочее. Это только подливает масло в огонь...

Припомнив обстоятельства, при которых мне поручили заняться статьей, я начала кое-что соображать.

— Моя статья предусмотрена планом эксперимента?

Ответ я уже знала. Теперь у меня не было ни малейших сомнений в том, что все легенды о К. В. Сафрай были чистейшей правдой.

— Вы замужем? — спросила я, мобилизовав последние остатки нахальства.

Она кивнула.

— И вам не мешает такая... проницательность?

К.В. улыбнулась.

— Сложный вопрос... Пишите статью, Елена Юрьевна, берите расчет и приходите к нам. Собственно, мы Вас приняли год назад. Считайте, что это был испытательный срок. Мой зам. утверждал, что Вы упрямы и обязательно раскопаете эту историю. Мы еще поговорим об этом, меня интересуют все подробности — как именно вы докопались.

— Вам нужен журналист? — спросила я. Вопрос был лишним. Я бы пошла работать к К.В. кем угодно.

— Нам нужен физик-теоретик с богатой фантазией. Это ведь пробный эксперимент. Всего лишь начало.

Статью я написала. Разумеется, она оказала только то действие, на которое рассчитывала К.В. Миф-приманка и в самом деле неуязвим! Сегодня перламутровые молнии — самое модное увлечение. Как когда-то миф о летающих тарелках. Разница лишь в пользе. Но в этом все дело.

Четыре мраморных слоника

— У нас ЧП, Кира Владимировна, — сказал Морев. — Вот, полюбуйтесь.

Он открыл ящик письменного стола и вытащил — одного за другим — четырех мраморных слоников. На полированной поверхности стола, рядом с элегантным телефоном в стиле «ретро», слоники смотрелись странно: все-таки «ретро» — игра в старину, а слоники и в самом деле были старыми. Ну, а Морев выглядел отлично. Здесь, в своем модерном кабинете, он был вполне на месте. Замшевая куртка, модные очки... Современный молодой директор современного процветающего НИИ. Впрочем, теперь он назывался генеральным директором научно-производственного объединения.

— Сюжет для Агаты Кристи, — продолжал Морев. — Смесь детектива и мистики... Этажом ниже кабинет Зарайского, моего зама по кадрам. Четыре дня назад Зарайский открыл утром свой сейф... Все было в сохранности, но на папках стоял вот этот слоник, — Морев показал на самую маленькую фигурку. — Кто и зачем поставил его туда? И главное — как? На следующее утро в сейфе появился второй слоник, побольше. Надо было что-то предпринять... Вечером Зарайский закрыл сейф при мне, мы тщательно опечатали сейф и дверь в кабинет. Утром в сейфе был третий слоник... Ну, вот, этой ночью я остался работать в кабинете Зарайского. Часов до двух писал. Потом читал английский детектив, — он рассмеялся. — Преступники под видом привидений орудуют в старом замке... Из кабинета я не выходил. И все-таки в сейфе оказался вот этот четвертый слоник... Надо обратиться в компетентные органы... Но я решил сначала поговорить с вами. Очень благодарен, что вы нашли время...

Слоники были знакомые, я их где-то видела, вот только где... Чтобы выиграть время, я сказала: тут нужен сыщик, а я психолог. Но Морев, видимо, хорошо продумал разговор.

— Мне важно знать ваше мнение, Кира Владимировна. Пять лет назад намечался хоздоговор между нашими НИИ. Мы просили, чтобы ваша лаборатория дала рекомендации. Вы начали знакомиться с институтом, а потом, к сожалению, отказались заключить договор. Была, если помните, неприятная беседа. Лет через пять, сказали вы, в НИИ сделают потрясающие открытия, но не благодаря вам, товарищ Морев, а вопреки... С тех пор прошло пять лет. Извините за скверный каламбур: открытие сейфа — не научное открытие, но все-таки... Нет ли тут связи?

Похоже, старая история волновала его не меньше, чем таинственные слоники. Молодые генералы НТР чрезвычайно чувствительны к тому, как их оценивают...

— Тогда, Игорь Петрович, вы спокойно отнеслись к моим словам, — напомнила я. — Ответили, что подлинные открытия всегда неожиданны и непредсказуемы.

— Разве не так? Но, признаюсь, я был обижен. Я ведь только пришел в институт, только приступил к работе, а вы твердо гарантировали, что за пять лет не удастся сделать ничего принципиально нового.

Забыв о слониках, Морев стал объяснять, какие результаты получены в институте за пять лет. Я слушала не очень внимательно — вспоминала наш прошлый разговор. В ту пору Морев перестраивал институт, не ожидая наших рекомендаций. Из-за этого я и отказалась от договора: деньги нам были нужны, но к чему корпеть над рекомендациями, если их заведомо не будут использовать? Мореву требовалась галочка — преобразования, мол, согласованы с психологами...

— Вы сосредоточили все силы на самых надежных направлениях, — сказала я. — Там, где успех почти гарантирован. И получили... этот успех. Но неожиданных открытий у вас нет. Их просто не могло быть при такой стратегии.

— У нас сохранились поисковые темы — в отделе Канарчука, например. А лаборатория Панкратьева вела общетеоретические исследования.

Я фыркнула, никак не могу избавиться от этой дурацкой привычки... Морев действительно не тронул нескольких «китов». Они не годились для получения тактических результатов, а драться с ними он тогда не хотел.

— Вас не обманешь, — усмехнулся Морев. — Да, с Панкратьевым я просто не хотел связываться. Канарчук собирался на пенсию... Поймите, при моем предшественнике институт годами не давал ничего существенного. Мы тогда крупно отстали от японцев и итальянцев. Почти две тысячи человек — НИИ, КБ, опытный завод, — а отдачи никакой. От меня ждали результатов, для этого и назначили. И вдруг появляется девочка... Простите, Кира Владимировна, на вид вам было не больше двадцати. Кандидат не то педагогических, не то психологических наук, ничего не понимающий в химии, но готовый учить меня, как руководить химическим НИИ...

Если бы тогда перед Моревым появился седобородый академик, результат был бы тот же.

— Чему вы смеетесь? Что-то не так?

Я объяснила: все в порядке, просто представила, как он выглядел сегодня утром, когда открыл сейф и увидел четвертого слоника.

Морев пожал плечами.

— Если вас интересует точное определение, я обалдел... Но вернемся к прошлому. От меня ждали быстрых и весомых результатов. Пришлось выбрать наиболее перспективные направления и сосредоточить на них всех толковых людей. Я установил жесткие сроки, заставил работать в энергичном темпе...

И вот тут я вспомнила, где видела слоников. У меня даже сердце ёкнуло. Ну и дела, подумала я, с ума можно сойти...

— Вы упомянули о неожиданных открытиях, — продолжал Морев. — Но ведь они непредсказуемы — именно из-за своей неожиданности. Как же я мог их планировать?!

Определенно, это были те слоники! У самого маленького чуть-чуть отбит хобот...

— Неожиданные открытия предсказуемы, — возразила я. — Если, конечно, предсказуемо поведение человека, который ведет исследование.

— Не понял, — Морев упрямо мотнул головой. — Поясните, пожалуйста, свою мысль.

Пять лет назад в лексиконе Морева не было этих слов — «не понял». Прогресс!

— Допустим, дело происходит в начале века. В НИИ парового отопления сидит чудак, который измеряет проводимость меди при низких температурах. Запихивает медный провод в корыто со снегом, что-то измеряет... Вокруг все заняты важными делами, совершенствуют паровое отопление. На чудака смотрят косо — какой толк от его работы? Лет через десять чудак радостно сообщает: результатов нет, потому что снег и лед практически не меняют сопротивление проводников... Нормальный человек тут бы и остановился, но у чудака готов план дальнейшей работы на десять лет: продолжать опыты, постепенно подбираясь к температуре жидкого азота. Есть и задумки на третье десятилетие: посмотреть, что произойдет, если провод охладить еще сильнее, например, до абсолютного нуля... Начальство рвет и мечет. Снег и лед ничего не стоили, а тут придется покупать жидкий азот. Да и вообще — в плане-то паровое отопление!.. Вот такая ситуация. Причем вы знаете, что чудак этот — человек упорный. Начихал он на паровое отопление и гнев начальства — при всех обстоятельствах не бросит работу...