Медленное угасание (ЛП) - Лейн Эндрю. Страница 14

— И ты пытаешься проверить это на мышах, которые, насколько мне известно, не отличаются особой эмоциональностью.

Тошико улыбнулась.

— Голод – это эмоция.

Йанто вошёл в помещение и посмотрел на её экспериментальную установку.

— Значит, одна из этих мышей голодная, а вторая нет? И ты хочешь проверить, можешь ли ты передать голод от одной мыши к другой? — Он поднял брови, глядя на маленькую тарелку, которую Тошико поставила с одной стороны. — На твоём месте я бы выбрал сыр. Я вижу, ты предпочла более необычный вариант – шоколад, намазанный арахисовым маслом.

— Я достаточно долго проработала с мышами, чтобы знать, что сыр – это клише, которое появилось благодаря старым мультикам про Тома и Джерри, — ответила она. — Если ты действительно хочешь порадовать вкусовые рецепторы грызуна, выбери арахисовое масло и шоколад.

Мышь на стойке перед ней ни на что не обращала внимания. Она провела последний час, обжираясь, и теперь хотела только умыться и выспаться.

— Ладно, — сказала Тошико. — Всё готово. — Она бросила последний взгляд на видеокамеры, чтобы проверить, всё ли правильно настроено, а потом направилась к устройству.

— Судя по внешней структуре, — сказала она Йанто, — кнопка, которая активирует устройство, находится здесь. — Она показала на широкую секцию на одной из лент, крест-накрест опоясывавших прибор. — На самом деле, здесь две кнопки: одна – для включения питания, и ещё одна – для управления комбинацией приёмника и передатчика, расположенные достаточно далеко друг от друга, чтобы кто-нибудь неосторожно не нажал на них одновременно. Это должно быть обдуманно – сначала одна кнопка, потом вторая, и, возможно, в течение определённого периода времени.

Тошико взяла кусок намазанного арахисовым маслом шоколада и сунула его в отверстие в верхней части ближайшей плексигласовой клетки. Шоколад, перевернувшись в воздухе, упал липкой стороной вниз. Мышь в клетке мельком глянула на него и продолжила чистить усы.

Тошико нажала сначала первую кнопку на приборе, потом вторую.

Ленты на боку устройства начали светиться бледным абрикосовым цветом. Тошико сделала шаг назад, чтобы не заслонять камеру.

Мышь в клетке на противоположной стороне стрельбища не отреагировала. Она продолжала карабкаться по стенке клетки, отчаянно пытаясь добраться до еды и утолить голод. Однако ближайшая мышь выпрямилась, навострив уши и нетерпеливо встопорщив усы. Резкое движение – и она бросилась на шоколад, грызя его своими маленькими зубками, крутя его лапками, проглатывая большие куски арахисового масла. Она вела себя как голодная, как будто не ела несколько часов.

Тошико протянула руку и снова нажала на кнопки питания. Абрикосовое свечение погасло.

Мышь отскочила от шоколада. Она поднесла свои крошечные лапки к носу в почти комическом жесте, словно удивляясь тому, что они вымазаны арахисовым маслом. Она судорожно принялась снова чистить усы. Шоколад лежал на том месте, где его оставили, и мышь не обращала на него никакого внимания.

— Твоя точка зрения окончательно доказана, — сказал впечатлённый Йанто.

Район был застроен по большей части офисными зданиями с широкими стеклянными фасадами и приёмными, отделанными мрамором и заставленными пышными тропическими растениями. Мимо проехало несколько автомобилей, и они либо управлялись шофёрами, либо были дорогими взятыми напрокат, либо их водители заехали сюда по ошибке. Сюда не ходил ни один автобусный маршрут: был слишком большой риск, что сюда приедет какое-нибудь быдло. Все старые кардиффские пабы, пережившие перестройку этого района, были переделаны в винные бары или кафе, где перекусывали офисные работники во время своих обеденных перерывов. Здесь не было шансов увидеть восьмидесятилетнего мужика с собакой, всю ночь смотрящего соревнования по дартсу за пинтой майлда [25] или биттера [26], подумал Рис. Всё это место, возможно, было своеобразным городом-призраком, оживающим в девять часов утра.

На доске в приёмной в здании, куда вошёл Рис, перечислялись названия всех организаций, которые занимали офисы. Половина здания, похоже, пустовала: бизнесы были вытеснены из Кардиффа из-за роста цен на аренду.

Мужчина в униформе, сидящий за столом из розового мрамора, который, казалось, рос прямо из земли, а не был принесён и установлен здесь, бросил на него любопытный взгляд. Рис изучил список, ища одно конкретное имя.

Похоже было, что каждый этаж занимала отдельная организация: «Толладэй Холдингз», «Сазерленд энд Родес Интернешнл», «Исследования и разработки МакГилврэя»… Сочетания фамилий и общих фраз, ничего не говорящих о том, чем занимается компания. Возможно, некоторые люди, работавшие на них, тоже этого не знали.

И там была она. «Клиника Скотуса». Двенадцатый этаж.

Рис сделал глубокий вдох. Вот оно. После того, как он зарегистрировался у охранника при входе, пути назад не было.

Он хотел, чтобы Гвен снова заметила его, и, если история Люси об экстраординарной потере веса чего-то стоила, это был способ добиться цели.

Кивнув охраннику, он вошёл в лифт и нажал на кнопку двенадцатого этажа. Он мог это сделать.

Он знал это.

Глава пятая

— Так что мы имеем? — спросил Джек.

Они вернулись в Хаб. Был четверг, время ближе к вечеру, и он созвал военный совет, оторвав всех от их занятий. В случае Гвен это был опрос родственников погибшего мальчика, Крэйга Сазерленда: удручающий процесс, сочетающий одну часть горя с четырьмя частями подозрения, что стало угнетающе привычным для неё во время работы в полиции и она надеялась избежать этого, присоединившись к Торчвуду. Но не тут-то было.

Джек стоял во главе стола в зале заседаний, жидкокристаллический экран у него за спиной демонстрировал вращающийся логотип Торчвуда, обеспечивая ему драматический фон: всё постоянно менялось и в то же время оставалось неизменным, перемещалось и оставалось на месте.

— Ну, — сказала Тошико и посмотрела на остальных. — Я могу начать. — Она сидела, забросив ногу на ногу и аккуратно сложив руки перед собой. — Я исследовала инопланетное устройство и поняла, что это такое. Или, по крайней мере, я определила часть его функций.

— Сдаюсь, — сказал Джек. — Что это?

— Я пока не закончила тесты, но считаю, что это эмоциональный усилитель. Он может обнаруживать эмоции на некотором расстоянии и усиливать их на месте или обнаруживать их поблизости и усиливать в точке, находящейся на отдалении. — Увидев озадаченные лица товарищей по команде, она продолжила: — Это работает так же, как громкоговоритель, к примеру. Он улавливает тихие звуки и усиливает их, чтобы люди, находящиеся далеко, могли их слышать.

— Или направленный микрофон, — добавил Оуэн. — Он улавливает тихие звуки на расстоянии и усиливает их, чтобы вы могли их подслушивать. — Он огляделся по сторонам.

— Конечно, не то чтобы я испытывал это вне Торчвуда. Это нехорошо. Особенно в три часа ночи, когда ты думаешь, что девушка на другой стороне улицы трахается со своим бойфрендом. Это очень нехорошо.

— Если отвлечься от того, как оригинально Оуэн понимает нормы морали, — сказал Джек, — кто может предположить, для чего предназначено это устройство?

Оуэн взволнованно заметил:

— Я могу придумать прямо сейчас. Могут существовать инопланетные расы, которые общаются между собой с помощью какой-то эмпатии с малым радиусом действия. Когда они стали более продвинутыми в технологическом плане, они могли придумать то, что позволило им общаться на больших расстояниях; то, что позволило их друзьям узнать, как они себя чувствуют на другом конце долины, или что-нибудь ещё. Это как эмоциональный мобильный телефон.

— Это теория, — ответил Джек. — Тош, что нам известно о строении прибора?

— Он маленького размера и сделан с большим мастерством и тщательностью. Это скорее похоже на предмет искусства, чем продукт массового производства. Из этого я бы сделала вывод, что цивилизация, которая создала это, уделяет большое внимание искусству и ремесленникам. Внутренняя структура имеет две цели: она не только производит эффект эмоционального усиления, но и содержит изображение в своей структуре. Я считаю, что это может быть портрет владельца устройства или его создателя.