Вернуть Эву (СИ) - Валерина Ирина. Страница 7

Я перевёл взгляд на Жонглёра, а он всё это время, оказывается, не спускал глаз с меня.

— Вот оно что… — пробормотал он, потом добавил: — Хорошо. Я тебя проведу.

Куда, зачем? Устав от всей этой чертовщины, я повернулся к парку. Смотреть особо было не на что: высокие, пирамидальной формы деревья, посаженные идеальными рядами, прогулочные дорожки, скамейки с гнутыми спинками. И ни души.

Не глядя на Жонглёра, спросил:

— Я найду Эву там?

— В Городе? — Жонглёр на секунду задумался. — Не знаю. Я даже не знаю, каким для тебя будет этот Город. Здесь вообще нет ничего раз и навсегда определённого. Но пока ты здесь, Эву не найдут другие.

Я вздрогнул от последней фразы и спросил, кто они — эти другие, но Жонглёр не пояснил. Только добавил:

— Ты не можешь здесь долго оставаться.

— Это ещё почему?

— Этот мир — как зверь. Он уже увидел тебя, уже начал принюхиваться. И хотя тебе здесь не место, скоро ты начнёшь распадаться.

— У меня уже мозги распадаются. Тут кто-то может говорить не загадками?

Жонглёр объяснил как мог. Всё, с чем я сталкивался на своём пути, было не более чем фантазиями, чьими-то идеями, иллюзиями. Разве не из этого состоит, в конечном итоге, человеческая личность? Но здесь, в этом странном месте, личность разлагалась, как тело после смерти, распадалась на фрагменты, всё меньше и меньше, чтобы стать, в конечном итоге, частью полотна этого мира.

— Здесь, — он ткнул пальцем мне в лоб, — много ярких воспоминаний. Пока они вспыхивают в тебе, они не дают тебе распасться. Но они скоро угаснут. Тебе надо успеть выйти отсюда, выйти до того, как разобьются отражатели твоего последнего маяка.

У меня в мозгах все разбивалось и без его высокопарной речи. Я не нашёлся, что ответить, сказал только, что без Эвы отсюда не уйду, и точка.

Жонглёр пристально посмотрел на меня, после кивнул:

— Хорошо. У тебя мало времени, но давай попробуем.

Он наконец встал в полный рост, и я последовал его примеру.

— Пошли, покажу дорогу.

4

— А тебе какая выгода мне помогать?

Мы шли через парк, и Жонглёр подбрасывал свои дурацкие шары, не торопясь с ответом. На самом деле, вопросов у меня было много, но собраться с мыслями не получалось. Кто он и где я, к примеру. Да, для начала хотелось понять хотя бы это…

Чтобы расшевелить его, я уже собрался пошутить, что этот мир похож на декорации «Цирка дю Солей», который уехал, а клоуны почему-то остались, но тут за моей спиной раздался свистящий звук, как будто чайник вскипел. Мы резко обернулись. По земле в нашу сторону полз тонкий, как китайский шёлк, туман. Жонглёр чертыхнулся и посмотрел на меня с сожалением.

— Рановато, — он, словно утешая, положил мне руку на плечо. — Странно, что так быстро, но у каждого свой путь… Главное, не беги и не сопротивляйся, иначе будет очень больно и страшно.

Не беги? Да куда он меня заманил?

Ноги сами оттолкнулись от земли, но туман, до этого плавно растекавшийся волной, скрутился в тугую и плотную материю и, как змея, прыгнул за мной.

Нет, я не успел сделать ни шага. И эта неведомая тварь не опрокинула меня на землю. Я просто стоял не шевелясь, точно сам воздух этого места спеленал меня по рукам и ногам, а сгусток то ли из дыма, то ли белёсой плазмы замер в сантиметрах от моего лица. Он едва заметно покачивался, медленно, как кобра, заворожённая дудкой факира. Странно живой, безнадёжно чуждый… Самое омерзительное было, что эта тварь принюхивалась. А потом — растворилась. А я остался стоять, и Жонглёр по-прежнему сжимал моё плечо.

Нет, зубные врачи всё-таки врут. Не надо чистить зубы после каждого приёма пищи. Никогда не знаешь, какую тварь отпугнет твоё несвежее дыхание.

Жонглёр снова пробормотал «странно», а я, пытаясь подавить озноб, сквозь стиснутые зубы пробормотал, что если услышу это слово ещё раз, буду бить. И даже по голове.

— Он ошибся, — быстро пояснил мой спутник. — Не за тобой, выходит, шёл. Ничего не понимаю… Он же никогда не ошибается…

Зато я всё понимаю, ага…

— Да кто вообще этот «он»?

Жонглёр пожал плечами. Здесь ни для чего не было чётких определений, да и какой в них смысл, если иллюзии легко меняют форму? Он сам тоже был чьей-то иллюзией, но научился жить по правилам, а правила диктовали: подбрасывай шары и ловко их лови.

Он кинул шар мне, и я его поймал.

— Такая фишка, — он сделал вид, что хочет кинуть мне и второй шар, но я показал ему средний палец. — Тебе тут не место.

— Это я сам решу…

— Ты не можешь найти, что ищешь, потому что чужероден. Мир тебя выживет. Видел я такое. — Шар взлетел высоко, заискрил, но, как цирковой зверёк, притих, вернувшись в руку Жонглёра. — Дурак ты. Уходи, пока время на твоей стороне.

Не тратя время на пустое препирательство, я просто повернулся и пошёл — по холму вверх, в сторону Города.

Если бы этот клоун отстал, цены бы ему не было. Но нет, увязался, завёл свою шарманку, что мне не место здесь, и я должен уйти в свой мир, а я, окончательно одурев от абсурда происходящего, принялся втолковывать ему, что готов заплатить за помощь в поисках Эвы. Сколько он попросит. Деньги не проблема. А он смотрел на меня, как на идиота, и я сам чувствовал себя идиотом: какой смысл предлагать деньги здесь, где в цене рваные коричневые бумажки? Тогда, увязая в словах и теряя их смыслы, я стал говорить, что сделаю всё, что он потребует. Я просил его хотя бы сказать, есть ли тут кто-нибудь, кто может помочь — но в ответ слышал лишь бесконечное «тебе пора уходить». Чувствуя, что тону в этом странном разговоре, точно в липком ночном кошмаре, я всё равно не мог остановиться. Мы всё время повторяли одни и те же фразы — механически, без эмоций, когда наконец достигли ворот парка.

Первые капли дождя упали на тротуар. Я стоял на вершине холма, и передо мной простирался тёмный город. В одном из дальних кварталов полыхал большой пожар, клубы чёрного дыма смешивались с облаками. Жонглёр ткнул пальцем вниз и хмуро пробормотал, что ветер скоро поднимется, и весь город превратится в пепел.

Допустим, Будочник сказал правду, и Эва шла тем же путём, что и я. Тогда единственная безопасная дорога для неё — не спускаться в Город, а напротив, уходить от огня на ту сторону холма.

Значит, я на верном пути.

Но «допустим» в моём положении — очень страшное слово. Здесь нет никого, кому я мог бы верить.

Я огляделся. По другую сторону холма не было ни деревьев, ни кустов, только серые пятиэтажные здания, перемежаемые редкими одноэтажными домишками, торчали вдоль длинной улицы — вразброс и невпопад, точно гнилые зубы во рту старика. Все дома выглядели безжизненными и заброшенными. Несмотря на наступающие сумерки, ни в одном из окон не тлел хотя бы огонёк свечи. Над этим миром царила душная тишина: ни шума машин, ни птичьего вскрика, ни лая собак.

Проникшись атмосферой упадка, замолчал даже Жонглёр.

В безмолвии мы дошли до конца улицы, и там он остановился.

— Дальше не могу, — отводя глаза, проговорил он, — у каждого из нас есть своё место в мире. Мне пора возвращаться. И тебе нужно уходить отсюда, послушай ты меня наконец-то.

Я пожал плечами: иди, кто тебя держит. Что делать мне, я и сам разберусь.

Он, с досадой махнув рукой, пошёл обратно, но сделав несколько шагов, остановился в раздумье, словно хотел ещё что-то мне сказать.

Не заморачиваясь риторическими вопросами, я подошёл к одноэтажному дому и постучал. Никто не ответил. Тогда я открыл дверь — и тут же резко её захлопнул. Внутри дома тихо дышала тьма, плотная, наливающаяся маслянистыми клубами.

Вот же дрянь! Искать в других домах живые души мне уже не хотелось.

Не обращая внимания на стоящего неподалеку Жонглёра, я принялся звать Эву, кричал во весь голос, не желая признавать, что мои поиски зашли в тупик.

Жонглёр молча стоял посреди улицы. Потом подошёл чуть ближе.

— Значит, не уйдёшь, выбираешь иллюзию? — усмехнулся он с печалью и вытащил из кармана искрящиеся шары.