Тварь (СИ) - Завизион Виктор. Страница 22

Я с восхищением смотрел на эту хрупкую девушку, так много перенесшую. Впрочем, как и остальные. Очень скоро наши отношения стали даже больше, чем просто приятельские. А первое официальное свидание случилось в парке резервации. Потом все стремительно закрутилось, и мы не заметили, как оказались в одной постели. Она часто любила шутить, что спит с ископаемым. А я не мог насмотреться на нее и насытится общением. Для меня она являла собой воплощение всех надежд человечества. Она спасла меня.

— Джилл, спасибо тебе, — прошептал я, привлек ее к себе, провел рукой по нежной коже.

— За что? — промурлыкала она, устраиваясь на мне. Твердые соски нахально уперлись мне в грудь.

— За то, что спасла меня. Вернула тягу к жизни. Мне есть ради чего жить — ради тебя, любимая.

— Это мило, — улыбнулась она. — Я тоже тебя люблю. Но и это часть моей работы — возвращать к жизни. И я знаю много интересных способов.

Ее губы нежно заскользили по моим. Затем мы снова долго любили друг друга.

— Я хочу, чтобы ты жила и нарожала много детей, — начал я в очередной перерыв. — Хочу, чтобы человечество, как вид, продолжало существовать. Пришествие Твари — это большая несправедливость, которая случайно выпала нам на голову. Это недоразумение нужно стереть с лица Земли, перевернуть эту страницу и восстановить планету.

— Немного высокопарно, — засмеялась она, — тебе не кажется?

— Потому что момент подходящий — я хочу сказать тебе одну важную вещь.

— О боже! Ты хочешь предложить мне выйти за тебя? — она запрыгала на постели, захлопала в ладоши. — Я согласна!

— Да нет же! — я тоже засмеялся. — Хотя мысль хорошая!

— Ну вот, — притворно надула Джилл губки, — так и просижу в девках до ста лет!

— Джилл, любимая, пойми меня правильно сейчас. Я хочу разобраться с Тварью. У нас с ней давние счеты. Я решил, что отправлюсь на фронт.

Её веселое настроение мгновенно угасло, в глазах заходили грозовые тучи, которые вот-вот исторгнут молнии.

— Ты опять про чувство вины? — в ее голосе зазвучала сталь. — Ты, как ученый, принесешь больше пользы здесь, нежели тебя убьет на фронте первый попавшийся клон. Ты понимаешь, что это глупо? Какие счеты?! Очнись! Почти сто двадцать лет прошло, Она уже и забыла про тебя…

— Зато я помню.

— Зато у Нее появилась большая армия, а сама Она… то есть — Он, даже не появляется в боях. И никто до сих пор не знает, где Его искать! С кем ты будешь бороться? С Лернейской гидрой?! Тут не силой оружия нужно бороться, а мозгами! Наши против его! А ты предоставляешь Ему возможность в благоприятном случае полакомиться и твоими мозгами!

Она отвернулась, зашлась в рыданиях. Я обнял ее за плечи, успокаивал. Говорил нежные слова, целовал в шею, баюкал на руках. Затем мы снова занялись любовью.

Чем меньше дней оставалось до конца моей реабилитации, тем больше крепла мысль о том, чтобы отправиться на фронт. Я не мог поступить по-другому. Жаль расставаться с Джилл, но лучше сейчас, чем, когда у нас будет настоящая семья. Я не могу сковывать себя отношениями.

Конечно, просто так меня никто не отправит в сражения с клонами — иначе я стану еще одной боевой единицей врага. Причем очень быстро, без соответствующей-то подготовки. Я проштудировал все процедуры и инструкции о поступлении на службу. Все начинается с военной академии. Пять месяцев обучения и физических тренировок. По сути, эти два вида деятельности сменяли друг друга. Как шутили курсанты, лучший отдых — это сменить зубрежку на спортзал и наоборот. Шесть дней в неделю с пяти утра и до десяти вечера проходили занятия — с мозгами или телом. На седьмой день полагалось отдыхать, но редко кто действительно ничего не делал в этот день — в основном, занимались все тем же. После «учебки» шли семь месяцев боевой подготовки. Вот тут все накопившиеся знания находили применение. От использования всех видов вооружения, до способов выживания в самых жутких условиях. Техника рукопашного боя претерпела серьезные изменения, вооружение кардинально поменялось, тактика и стратегия мало напоминали таковые в двадцатом и двадцать первом столетиях. Новые технологии, экзоскелеты, броня сродни легкому скафандру, недавно разработанные винтовки, стреляющие сгустками плазмы — все это зажигало мои глаза и сердце азартом в предвкушении расплаты.

В последнюю неделю реабилитации, Джилл в который раз решила предпринять попытку переубедить меня.

— Твое восстановление закончилось. Что ты будешь делать теперь, Кристофер? — спросила она с надеждой.

С болью в душе и комом в горле взглянул на нее, выдавил:

— Я уже решил и не передумаю.

— Крис, ведь ты ученый, — мягко начала она, — твой удел решать проблемы мозгами. У тебя это будет получаться гораздо эффективнее, чем оружием. Ведь ты даже ни разу не стрелял!

— Да, ученый, который поставил планету на край пропасти. Я понимаю, о чем ты говоришь. Но не могу избавиться от чувства вины! Да и прошло слишком много лет, теперь моими знаниями обладают даже дети, поэтому я принесу больше пользы на фронте. Научусь, программы рассчитаны на новичков.

— Может ты уже перестанешь заниматься самоистязанием?! — взорвалась Джилл. — Если уж ты считаешь себя виновным, то нет смысла в уничижении и уничтожении себя! Признай вину, если тебе так хочется, и начинай работать с последствиями. Хочешь убиться на войне с Паразитом, в прямой схватке — пожалуйста! Если передумаешь, то освоить новую систему знаний будет очень просто, благодаря твоему исследовательскому опыту в прошлом. У тебя есть и другой путь, на котором ты можешь быть более полезен! Подумай об этом.

Она ушла. Я понимал, что между нами возникли чувства, но все же и правда лучше уйти сейчас. Чем дальше, тем сложнее будет отпустить ее.

На следующий день зашел попрощаться с Джилл. Выпросил у Бергема старую бутылку вина. Вечер был восхитительным, об отъезде старались не вспоминать. Рано утром поднялся пока она еще спала. Поцеловал ее, оставил написанное накануне бумажное письмо. Анахронизм, но ей должно понравиться.

Оставив Джилл мирно досматривать сны, я пошел в свою комнату, чтобы забрать вещи. Собрался я давно. Да и собирать-то особо нечего — одна небольшая сумка вещей, заполненная на половину. Сверху улегся подарок от Джилл — устройство напоминающее планшет из двадцать первого века. По возможностям напоминало персональный компьютер, но с бОльшим функционалом и к тому же его легко можно свернуть в трубочку или сложить вчетверо, как листок бумаги.

По пути в порт я зашел к доктору Бергему попрощаться.

— А, дорогой Кристофер, вы зашли попрощаться? Вижу вы уже готовы к ратным подвигам. В вашем-то возрасте, — театрально покачал головой Александер.

— Доктор, мы с вами уже обсуждали — обращайтесь ко мне на «ты», вы гораздо старше меня и опытнее. Не пристало…

— Что вы, что вы! — замахал рукам Бергем, лукаво улыбаясь. — Вы гораздо старше — вам почти сто шестьдесят, а мне всего лишь — сто два.

Повисла пауза. Затем Бергем не выдержал и заразительно рассмеялся. Я поддался его обаянию и через мгновение мы хохотали вдвоем. Отсмеявшись, еще немного поболтали о мелочах и попрощались.

— Берегите себя, Кристофер.

— И вы, Александер.

Перелет до резервации ОСС должен пройти в стратосфере. Я, пара добровольцев и группа ученых в шесть утра загрузились в стратолет. Название модели очень интересное — «Орион-пятьдесят один». Старые воспоминания зашевелились, но меня отвлек один из добровольцев:

— Здорово, брат! — услышал я сзади.

Не успел оглянуться, как огромная черная ладонь, шириной с лопату, опустилась на мое плечо. Я конечно не страдал дистрофией и всегда уделял телу внимание. Зарядка и командные игры спорта на любительском уровне — всегда присутствовали в моей жизни. Плюс в резервации думал, что вернул себе форму. Но его дружеский хлопок заставил меня споткнуться и сделать несколько быстрых шагов, чтобы восстановить равновесие. Он оглушительно захохотал. Большое добродушное лицо, живые и внимательные глаза заставили забыть раздражение, рвущееся на наружу. Не знаю из-за чего больше я подавил раздражение — из-за его широкой улыбки или впечатляющих размеров. Военный комбинезон сидел на нем как влитой, а закатанные рукава наводили на мысли о том, что они ему коротковаты. Образ дополняли огромные руки, перевитые тугими валиками мышц, бычья шея и высокий рост. Он протянул мне руку. Я еще раз поразился ее размеру, пожимая с опаской.