Обожженный (ЛП) - Харт Лейси. Страница 6

Подошла моя мама и встала рядом с Эбби. Ничего не изменилось с тех пор, как я видел ее в последний раз , когда она приезжала к нам около полугода назад. В ее каштановых волосах было немного седины, но мама выглядела такой же сильной, как всегда, и казалась высокой, когда смотрела на меня сверху, сидящего на диване.

— Я принесла тебе гамбургер, если ты голоден, — сказала она мне, протягивая белый пластиковый пакет из ресторана.

— Спасибо, мам, — сказал я ей, медленно поднимаясь с дивана и разминая ногу. Я поцеловал ее в щеку.

— Эбби, тебе пора спать, — сказал я. – Уже поздно.

— Почему? — спросила она, немного скулящим тоном. – Не похоже, что у меня завтра школа или что-то еще. Я хочу потусоваться немного. – Она сидела на полу, демонстративно скрестив руки на груди и глядя на меня.

— Ну, же, Эбс, — сладко сказала мама. – Ты можешь занять комнату рядом с моей. А твой отец – свою старую комнату. Я помогу тебе устроиться.

Эбби с готовностью согласилась с предложением моей матери, как будто это была намного лучшая идея, чем та, которую я только что предложил. Эбби встала на ноги, подошла ко мне и обняла.

– Спокойной ночи, папа, — нежно сказала она, прижимаясь ко мне.

— Спокойной ночи, дорогая, — сказал я, когда обнял девочку за спину и поцеловал в макушку. Эбби разорвала объятия, схватила свою сумку в коридоре и поднялась по лестнице.

Мама передала мне пакет с едой.

– Почему бы тебе не пойти на кухню и не поесть. Я уложу ее и спущусь через минуту. – Она шагнула к лестнице и улыбалась мне, пока следовала вверх за Эбби.

Я отнес пакет на кухню и сел за маленький квадратный стол. Сама кухня не так сильно отличалась от того, как я видел ее в последний раз или за годы до этого. Мама никогда особо не украшала ее и не ставила много мебели. Думаю, она решила, что проводила столько времени вне дома, что не было большой надобности в домашних модных вещах. У нее всегда было то, что нам было нужно – ни больше, ни меньше.

Я открыл полиэтиленовый пакет и достал белую коробку из пенопласта. А затем направился к холодильнику, чтобы посмотреть, что там было выпить, но там было не так уж и много. Немного молока, половина кувшина холодного чая и еще лимонад. Маме всегда нравился ее «Арнольд Палмер». Как бы мне не хотелось выпить холодного пива, у меня не было большого шанса найти его здесь. Мама никогда не пила больше бокала вина и никогда не держала пиво, потому что папа всегда его выпивал. Даже после того, как она его бросила, здесь никогда не было пива.

Когда я закрыл дверь холодильника, мама зашла на кухню.

— Я бы принесла тебе пиво, если бы знала, что ты приедешь, — сказала она мне таким тоном, каким говорят все матери, когда они не слишком ругают своих детей.

— Мне жаль, — искренне сказал я ей. – Это было решено в последнюю минуту.

— Ну, у тебя ведь есть мобильный телефон? Я имею в виду, что даже у меня он есть, — и она вытащила телефон из кармана своих черных брюк и помахала им передо мной, явно издеваясь надо мной.

— Да, я знаю. Прости. Я должен был позвонить. – Я сел за стол и открыл коробку, чтобы начать есть свой гамбургер. И сразу понял, насколько я был голоден и набросился на еду, съев больше половины всего за несколько укусов.

— У тебя всегда были отличные бургеры, — сказал я маме, когда вытирал тыльной стороной руки сок с подбородка.

— Трэвис, используй салфетку, ради всего святого, — сказала она мне, схватила салфетку со стойки и передала мне. Я вытер свой подбородок и руку, и улыбнулся ей, когда взял еще кусочек бургера.

Мама села за стол напротив меня и серьезно посмотрела.

— Почему ты здесь, Трэвис? – спросила она. — Ты не приезжал домой много лет. Я начала думать о том, что ты забыл дорогу в Кэнон.

То же самое она говорила каждый раз, когда приезжала повидаться со мной и Эбби.

— Адвокат продолжает названивать мне о папе, — сказал я ей, когда закончил есть.

— Который? Ирв Роджерс? Что он хочет?

— Не знаю, — ответил я, сидя в деревянном кресле и все еще чувствуя вкус еды на своих губах. – Он сказал, что мне нужно подписать документы о папином имуществе.

— Имущество, — сказала мама со смехом. – У твоего отца даже не было ночного горшка, чтобы мочиться, прости мой французский.

Всегда было смешно слушать то, как она ругалась, хотя иногда она это делала как водитель грузовика.

— Ну, наверное, у него было что-то, что он не задолжал и не заложил, — сказал я ей.

— У него было, — сказала мама, встала и налила два стакана холодного чая, вручив один из них мне. Она снова села за стол напротив меня. – У него был дом.

Я был удивлен тем, что она сказала.

– Папа владел домом? Я думал, что он просто арендовал его все это время.

— Нет, — вздохнув, сказала она, а потом сделала глоток холодного чая. – Я купила тот дом, когда бросила его. Я заплатила за него наличными и купила у мистера Уотсона.

— Почему ты купила ему дом? – я не мог поверить в то, что услышал.

— Потому что это был единственный способ заставить его согласиться оставить меня и подписать документы о разводе без его притязаний на часть ресторана, да я и не собиралась этого допустить. Я слишком много для этого работала. Поэтому я купила дом, записала на его имя и дала ему ключи после того, как он подписал бумаги.

— Почему ты никогда не рассказывала мне об этом раньше? – спросил я.

— Я никогда не думала, что это важно, — сказала она. – Я всегда думала, что, в конечном итоге, он продаст его каким-то образом за наличные. Думаю, он держался за него не смотря ни на что. Как будто это причиняло мне боль, потому что он получил его от меня.

— Хорошо, что я должен с ним делать? – спросил я. Неожиданно я стал владельцем дома, нравилось мне это или нет.

— Зависит от тебя, — сказала она. Мама встала из-за стола, схватила мой мусор и выбросила в мусорный бак в углу. – Только Бог знает, в каком он состоянии. Не знаю, когда в последний раз ты видел своего отца, но он редко выходил из дома до того, как у него случился сердечный приступ.

Я почувствовал чувство вины за то, что не видел его так долго. Несмотря на то, что он был далек от хорошего парня для мамы и для меня, он все еще оставался моим отцом.

Мама подошла и положила руку мне на плечо.

— Не переживай из-за этого, милый, — сказала они и погладила меня по плечу. – Мы оба знаем, каким он был на самом деле. Он не заслуживает твоей вины или сочувствия. Он сам доставил себе боль тем, как жил. Ты ничего не смог бы изменить. Кроме того, у тебя есть более важные темы для размышлений. Тебе нужно позаботиться о моей внучке.

— Это становится сложнее с каждым днем, мама, — сказал я ей, чувствуя раздражение.

— Когда она станет старше, легче не будет, Трэвис, поверь мне. Я все еще беспокоюсь о тебе каждый день.

— Тебе не нужно беспокоиться обо мне, мама. Я в порядке. Мы в порядке. – Я сказал это уверенно, чтобы успокоить ее и себя.

— Это не значит, что я перестану волноваться. Молодой мужчина, воспитывающий самостоятельно дочь, почти подростка, без женщины на горизонте. И ты пожарный, вдобавок ко всем заботам. Это практически не дает мне заснуть по ночам.

— Думаю, что мои дни пожарного закончились, — сказал я в ответ. – Не думаю, что есть большой шанс того, что они возьмут меня обратно. В любом случае, с моей травмой я не достаточно хорош. Департамент уже прислал мне документы на пенсию. Я просто должен их подписать.

— О, Трэвис, прости. – Мама наклонилась и обняла меня за шею. – Ну, может быть, все это даже к лучшему. Вы с Эбби, наконец-то, сможете выбраться из крошечного арендованного места и иметь собственный дом.

— Ты имеешь в виду жить здесь, в Кэноне? Не знаю, мам. Не знаю, смогу ли я это сделать. Здесь слишком много… слишком много произошло. – Меня ужаснула мысль о том, чтобы провести свои дни здесь, в Кэноне.

— Ты не можешь думать только о себе, Трэвис, — сказала она и выпрямилась. – Ты должен делать то, что в данный момент подходит Эбби. Иногда быть родителем – значит переступить через решения, которые мы приняли бы только для себя.