Зеркало войны (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 73
И сейчас Арман сидел в лодке, рыбачил, ну и заодно по сторонам поглядывал.
На реке Симон тоже держал дозорных.
Кто ж его знает? Степняки могут и корабли захватить...
Пример Армана оказался очень доходчив. Симон подумал, что Интара вполне судоходна, степняки могут захватить еще десяток кораблей, сплавиться по ней - и оказаться чуть ли не посреди города. И поди, останови!
Нет уж!
Симон отобрал речной дозор, выдал лодки, и приказал построить плоты. Эти плоты нагрузили камнями, деревьями, дерево, конечно, плавает, но к деревьям всегда можно сетью припутать камни. Да и сами деревья спутать вместе.
Случись что, приплыви степняки, и дозорные должны поджечь и затопить плоты. Ненадолго, но степняков это задержит. А разобрать преграду можно будет и потом.
У Армана родни в Равеле не было, дома не было, терять, кроме своей шкуры нечего, вот он и пошел в дозорные. Все польза.
Денег им не платили, но оружие выдали, кормить - кормили, чего еще надо?
Разве что с удочкой вот так, посидеть.
А чем еще заниматься? В дозоре-то?
На реке, в лодке, рядом с плотами. Почему в лодке?
Если ты плот затопишь, вплавь добираться будешь? Дело уж осеннее, погода не слишком приятная. Вода холодная, ногу судорогой сведет - и не выплывешь.
Симон был жадным, но не настолько же? Для обороны города каждый человек важен, каждый ценен. Лодки?
Да и шервуль с ними, с лодками. Будут люди, остальное приложится. Не экономь на обороне, потом за каждый медяк - золотом отдашь. Если не кровью.
Вот и сидел Арман, потягивал из воды рыбку, в общий котелок, предвкушал славную ушицу. И по сторонам поглядывал.
Рыбак - товарищ внимательный. Зазевайся - мигом без улова останешься.
А что это на горизонте чернеется?
Арман прищурился.
Плоты?
Глаза не подвели моряка. Именно плоты. Немного, далеко, но... шервуль их знает? Вдруг степняки?
А вдруг свои?
Арман свистнул, привлекая к себе внимание.
- Общая готовность!
Полетела за борт самодельная, палка с ниткой - удочка, обрадованная рыба радостно стрескала червяка и плеснула на прощание хвостом, спасибо за угощение, а Арман вглядывался вдаль.
Не было на плотах никаких флагов. Неоткуда было!
В Доране таких трофеев не оказалось, вышивать некогда, свое знамя Рид отдавать не пожелал, поэтому люди на плотах махали белыми тряпками. Серыми от грязи и речной воды.
- Кажись, бабы там? - прищурился Ресон, напарник Армана.
- Похоже, - согласился Арман.
Бдительности они не теряли. И кресало с огнивом держали наготове.
Кто сказал, что это не хитрая уловка степняков?
Подплывут поближе, а потом как вскочат человек пять с луками, как перестреляют всех аллодийцев! Только и останется им, что плоты развести в стороны, невелик труд.
- Я поплыву им навстречу, скажу, чтобы причаливали. А ты подай сигнал тревоги.
Ресон кивнул, и высек искру на промасленный сверток. Тряпки, солома, еще что-то горючее. Им всем такие выдали, мало ли, сигнал подать надо? И сейчас - мужчины знали, в лагере, неподалеку, поет рог, солдаты вскакивают на коней, и несутся к реке.
Вверх взвился целый столб дыма.
Плот пока не подожгли, но шансы есть.
Арман тем временем оттолкнулся веслом от плота, и поплыл вперед. Не подпускать же предполагаемого врага на расстояние выстрела?
Вверх по течению грести труднее, а вниз по течению сложно остановиться. На плотах увидели лодку, заметались, попробовали затормозить - получилось плохо, но шесты в дно смогли воткнуть даже бабы, навалились втроем-вчетвером, удержались.
И ждали.
Никогда так на Армана не смотрели.
С надеждой, со слезами счастья, с... и выражения-то такого нет. Он для этих людей на долю секунды стал символом свободы и безопасности.
Добрались?
Правда же, добрались? Все страшное позади, все уже прошло? Они среди своих?
- Кто такие? - Арман не поднимался пока на плот, пришвартовался рядом.
- Аллодия. Гвардия короля, - коротко ответил один из лежащих мужчин.
- Да? - не поверил Арман. - И что ж тут делают гвардейцы?
Недоумение было вполне оправданным. Одно дело слышать про некоего Торнейского с гвардией, а другое - столкнуться нос к носу. Вот и не признал.
- Мы из отряда маркиза Торнейского. Нам надо к Симону Равельскому.
Не был бы гвардеец так измотан, никогда не стал бы пререкаться и объяснять. Отдал бы приказание, да и все. Но несколько дней путешествия на плоту измучили мужчину.
Раны, воспаление, лихорадка, скудная пища, сырость от воды... куда уж тут ругаться - не помереть бы. И гвардеец был не одинок в своих мучениях.
Арман кивнул на берег.
- А раз так, господа хорошие, причаливайте. Сами понимаете, военное положение, эвон мой товарищ сигналку поджег, сейчас сюда народу набежит. И помогут, и доставят. Вы ж сопротивляться не будете?
Конечно, не будут! Наоборот!
Люди со слезами счастья на глазах налегли на шесты, направляя плоты к берегу.
Добрались!
Свои! Наконец-то свои!!!
***
Когда выяснилось, что это не происки степняков, Арман перевел дух. Хотел, было, расспросить людей, но куда уж там!
Приплывших со всем уважением устраивали в телегах. Суетился рядом лекарь, причитая над ранами и перевязками...
Командир хлопнул Армана по плечу.
- Молодец!
- Рад стараться, - вытянулся Арман.
- Я тебя отмечу, - кивнул десятник.
Арман кивнул.
- Благодарю, господин!
- У тебя еще сколько в дозоре?
- Часа два осталось.
- Я скажу, чтобы вас поменяли. Три дня отдыха.
- Благодарю, господин.
Хоть и невелико начальство, а что-то и десятник сможет сделать. А отдых - это хорошо. Выспаться можно, поесть, может, даже в город наведаться, к услужливым девкам. Они хоть и задрали цену на свои услуги, но пара монет у Армана уже по карманам звенела. И Симон не скупился, и подзаработать чуток удалось...
Скорее бы эта проклятая война кончалась...
***
Когда в кабинет градоправителя влетел Ханс Римс, Симон чуть вином не подавился.
Секретарь у него никогда себе ничего подобного не позволял. Даже когда к Симону явилась жена, и застала его, огуливающим любовницу прямо на рабочем месте, Ханс выглядел безукоризненно. И баб разнял, и начальство потом лечил от царапин.
А тут!
Волосы дыбом, глаза горят...
- Ханс?
- Господин! По реке пришли плоты, на них часть людей Торнейского! Голубь прилетел с заставы, там гвардейцы, там Сашан Риваль...
Симон подскочил на полметра вверх. Вино окончательно разлилось, придавая градоправителю вид записного пьяницы, да и плевать на него!
- Где?!
- На заставе с плотами.
- А люди где?
- Их везут сюда.
Симон посмотрел дикими глазами.
- Думаешь, Торнейский погиб?
- Да, непохоже. О таком и сказали бы, и написали. Простите, господин...
Симон махнул рукой на все титулы. Ханс приходил в себя, а вот Симон, наоборот.
- К воротам!
Ханс понимал господина. Сам бы на месте не усидел. И не усидит! Господин сказал - к воротам? Значит, Ханс должен сопровождать господина. Обязательно!
***
К воротам идти пришлось пешком, даже градоправителю. Ни на лошади, ни в карете, ни на телеге по городу было не проехать. Кое-как справлялись с перевозкой грузов ослики и мулы. Ну и люди таскали. Равель укреплялся для обороны, степняки - всадники, значит, надо лишить их этого преимущества. И строились посреди улиц баррикады, делались завалы, разбирались мостовые.
Шервуль с ними, с ямами, живы будем - починим, помрем - все степнякам проблем больше.
Обоз с раненными Симон встретил у стен города. И тут же увидел Сашана Риваля.
Родная жена бы сотника не признала, всего в бинтах, с перевязанным лицом - рассекли в последней схватке, а вот жаждущий новостей градоправитель - признал. И ждать не собирался.