Я не святая (СИ) - Давыдова Ирина. Страница 18

Докурив сигарету и потушив окурок под краном, я допила свой остывший кофе и решила еще раз искупаться. Вот там, в душе я смогу порыдать, чтобы малютка не услышала, как маме больно, и не переживала за меня. Сняв махровый халат, я оставила его в кухне на стуле, и нагая пошла в ванную, изредка ежась от прохлады. Всегда мерзлячкой была, а уж если нервничала, так вообще брал дикий озноб, как сейчас. Включив кран, подождала пока стечет холодная вода и с удовольствием ступила в кабинку. Только удовольствие было не для души, а для тела, которое казалось продрогло насквозь. А в душу снова и снова просочилась обида, раздирая своими острыми когтями остатки моего

сердца. Спиной съехала по кафелю, и разрыдалась от отчаяния, просто выплескивая сквозь слезы все горькие слова, полученные в свой адрес, все плохие жесты, сделанные в мою сторону и все физические удары, которые до сих пор помнит моя память. Ничего не забыто: ни одно унижение, ни хлесткие слова, предательство и обманы, все жило во мне, лишь скапливаясь, добавляя все больше и больше обиды. Казалось, что я простила всех, кто меня когда-то обижал, да только забыть такое просто невозможно.

Взяв в руки мочалку и добавив на нее густую каплю геля, я вспенила и принялась растирать все тело, словно желала стереть с себя прошлое. Глупо, но так хотелось, чтобы вода все смыла, и остались только счастливые дни и моменты с моей родной дочкой. И пусть кто-то скажет, что я помешана на ней, мне плевать, потому что за свое нужно бороться, свое нужно отстаивать и оберегать, как самое ценное в своей жизни. Потому что, по сути, она и есть дороже всех. И осталось только придумать, как из ее глаз убрать невыносимую мне печаль.

Вдоволь нарыдавшись, и смыв всю пену, я выбралась из душа, шмыгая носом замотала волосы в одно полотенце, другим прикрыла тело, и пошла на кухню за халатом. Только сердце едва ли не выскочило из груди, когда под открытым окном возле батареи я заметила свернутый клубочек маленького дрожащего тельца. И всхлипы, такие горькие, словно пронзающие мою душу насквозь острым копьем. Удар прямо в сердце.

Глава 6

- Господи, малышка моя, ты чего плачешь, доченька? Любимая моя, я здесь, я рядом, не надо, - шептала я, рухнув на пол, и взяв в свои объятия ребенка.

Дочка вся дрожала, а личико было залито слезами. Я, подняв ее на руки, быстро закрыла окно и рванула в спальню, чтобы скорее спрятать Еву под одеяло. Сорвав с себя влажное полотенце, прижала к разгоряченному после душа телу, маленький комочек, который своими слезами рвал мою душу на куски. Я не знала, почему она плачет, и терзать расспросами боялась настолько, что сама начала дрожать. Нужно сначала немножко дать ей успокоиться, а потом она сама расскажет мне о том, что ее так сильно напугало. И слава Богу, она практически сразу затихла и согрелась в моих руках, что, конечно, меня порадовало. Ева приподнялась, и мокрыми от слез глазками посмотрела на меня, а потом маленькими ладошками взялась за мои щеки.

- Мамочка, ты меня тоже бросишь, да? - прошептала с горечью в голосе, замирая на мне взглядом.

- Что? - чуть не подавилась воздухом от услышанного, и, приподнявшись, пересадила Еву на руки, лицом к себе. - Что ты такое говоришь, доченька?

- Мне приснился сон, что ты меня больше не любишь и бросаешь, - снова срываясь на плач, прошептала она, и тут же бросилась мне на шею.

- Даже не смей о таком думать, слышишь, Ева? Ты моя дочка, а я твоя мама, и никогда не брошу тебя. Я просто не смогу этого сделать, я же тобой дышу, маленькая.

- Тогда почему мне приснил-приснился этот сон? Он... там-там... ты была злая, я ни-когда тебя такой не в-видела. Ты сказал-ла, что не л-любишшь меня, - заикаясь говорила она, а я лишь жмурилась от боли, не представляя, какой страх она сейчас испытывала.

- Я люблю тебя, доченька, очень люблю. Верь мне, прошу тебя.

Я отстранилась от дочки и принялась вытирать слезы с ее щек и покрывать лицо частыми поцелуями. Хотелось стереть из ее памяти ужасный сон и снова увидеть счастливый блеск в глазах, который дарит мне позитивные эмоции.

Это все ее мысли перед сном, я видела, как грустна она была во время игры с куклами, и эти размышления проникли в ее сон и напугали до ужаса моего ранимого ребенка. Девочка точно пошла в меня, уже сейчас я замечала, как она отстаивает свои права, если кто-то пытается её убедить в том или ином. А еще она всегда защищает свое, что очень важно для семьи, Ева хоть и маленький человечек, но уже невероятная поддержка. А поддержка ее заключается в том, что она просто есть, вот такая маленькая и обаятельная девчушка. И то, что сейчас ее маленькое сердечко ранено, очень сильно выводило меня из зоны комфорта, потому что свою боль пережить гораздо проще,

нежели боль крошечного человечка.

Потеряв счет времени, я постоянно раскачивалась из стороны в сторону, поглаживая по спинке Еву, и не заметила, как она уснула, убаюканная моими объятиями. Хочу, чтобы ее сон был самым сладким и добрым.

Осторожно переместившись, положила ребенка на кровать, тихо поднялась, надела пижаму и скинула мокрое полотенце с головы. Благо, то впитало в себя влагу, и я смогу уснуть, не сушив волосы феном, потому что оставлять дочку одну не было совершенно никакого желания. Только повесив полотенца на батарею, забралась обратно на кровать, обняла доченьку и укрыла нас одеялом. Лишь бы не заболела принцесса. Ночью я просыпалась несколько раз, проверяя температуру, и слава Богу, Ева была не горячей, что не могло не радовать, ведь она просидела на полу возле открытого окна, в которое дул холодный ветер.

Утром проснулась первой, все так же в объятиях с ребенком, только теперь малышка лежала на мне, раскинувшись словно звездочка. Вот оно - доброе утро, мой мирно сопящий комочек счастья. Полежав еще несколько минут с приятной тяжестью, я постаралась очень аккуратно подняться с кровати, чтобы не разбудить дочку, поправила на ней одеяло, и, схватив халат, отправилась в душ. После того, как умылась, сварила себе кофе и принялась готовить завтрак, радуясь, что сегодня суббота и спешить никуда не нужно. Каким бы хорошим ни было настроение с утра, а мысли то и дело возвращались ко вчерашнему случаю, и я никак не могла придумать, что делать с Евой. Оставалось только ждать ее пробуждения, и понять, в каком она настроении, - мне достаточно увидеть ее глаза, и тогда буду действовать по ходу развития событий. Но ни за что не позволю, чтобы мой ребенок думал, что его не любят, и он не

нужен своей маме, потому что это было неправдой.

Приготовив на завтрак рисовую кашу с молоком, нарезала хлеба для бутербродов, и когда хотела включить чайник и заварить чай для ребенка, услышала босое шлепанье по паркету.

- А почему ты без пижамки? - удивилась я, когда Ева, смущенная подошла ко мне совершенно голой.

- Я уписалась, - смотря из-подо лба, призналась она, и прижалась к моей ноге.

- Ох, как так, милая?

Я тут же отставила чайник для заварки и подняла дочку на руки, чтобы поцеловать и пожелать доброго утра.

- Просто на самом деле, я не добежала до горшочка, проснулась, пока слезла с кровати, и вот...

- Ну, ничего. Постираем пижамку, а тебя помоем. Ты, главное, никому не говори.

- Что ты мама, я же леди, конечно, не скажу.

- Договорились. Тогда пошли мыться, леди.

Искупав Еву, я заметила, что у нее было прекрасное настроение, словно вчера ничего не произошло. Может, она и вовсе забыла про сон? Тогда и не стоит начинать об этом разговор, только душу ей разбередить, а потом снова не знать, как успокоить.

После завтрака мы собирались на прогулку, как в двери позвонил неожиданный гость. Взглянув на экран домофона увидела лицо Сони, и выругалась про себя, - забыла позвонить подруге и сообщить о нашем возвращении. Нажав кнопку, из динамика послышался звук, который означает, что калитка открылась, и уже через полминуты в дом вошла слегка обиженная подруга, держа в руках зайца, которого Ева дала ей на побывку.