Любить тебя страшно (СИ) - Анна Дарк (KuCeHa). Страница 9

— Честно, я совсем не был уверен, что тебе удастся залезть в трусики к этой мисс Скромность. Как, блядь, тебе это удаётся? — интересовался друг.

— Это природное обаяние плюс опыт, — отозвался я, широко улыбаясь.

— Девки всегда теряли голову при виде твоей морды. Сколько их перебывало под тобой? — задал он чисто риторический вопрос, так как знал, что я давно перестал их считать.

— Много. Завидуй молча, — усмехнулся я.

— Чему? У меня Вика есть и другие меня не интересуют. Я счастлив, чего и тебе желаю, — он сейчас серьезно?

Судя по всему — да. Полтора года назад друг повстречал Вику, и с тех пор неутомимого Дон Жуана, который в своих аппетитах лишь немного уступал мне, словно подменили. Неизвестно каким образом, полигамный мачо превратился в моногамного собственника и ревнивца. Даже на вечеринках-оргиях он только пил и дурью баловался, отказываясь от прелестей приглашённых девиц.

— Ну нет. Это не про меня история. Мне Беса хватает, чтобы добровольно позволить какой-нибудь шлюхе закабалить меня.

И это было правдой. Мне совсем не импонировало связать свою жизнь с какой-нибудь девкой. Во-первых, сейчас, когда я принадлежу Бесу это могло стать проблемой и даже быть опасным, как для меня, так и для моей избранницы. Уж больно Миша не любил, когда его ребята отвлекались на что-то, кроме его приказов. Мне хватило того дерьма, через которое прошёл друг, когда Бес узнал о Вике. Сейчас он наконец оставил ребят в покое. А во-вторых, мне просто не хотелось довольствоваться одной женщиной. Зачем? Когда можно каждую ночь проводить с новой красоткой?

— Зря ты так. Это непередаваемое счастье любить и знать, что это взаимно. Тебе не понять, но хранить верность любимой девушке приятно. Знать, что есть человек, которому ты нужен, который будет с тобой несмотря ни на что, не предаст и не обманет — это и есть счастье. А не новые шлюхи каждую ночь.

Лёха задвинул целую речь и было видно, мысленно он сейчас явно не здесь. Мечтательное выражение на его роже выглядело несколько странно.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — поинтересовался я скептически.

— Конечно, — совершенно серьёзный ответ.

— Лёх, мы об этом сто раз уже говорили. — вздохнул я и продолжил. — Время покажет, кто из нас прав. Но мой опыт говорит, что все бабы твари похотливые, продажные и лживые. Скольких из тех, кто стонали подо мной, дома ждали мужья, а порой и дети? Сколько раз я видел шлюх, с которыми трахался, буквально спустя день-два после этого в людных местах, смотрел, как они идут за ручку со своим мужем или парнем. Смотрят на него влюблёнными глазами, а бедолага даже не подозревает, что у него рога выросли. При этом, каждая из этих дешёвок старательно делает вид, что мы не знакомы, но тем не менее обязательно бросит хоть один голодный, похотливый взгляд.

— Но и мы, мужчины, не лучше, — заметил Лёха. — Мне кажется, дело не в половой принадлежности, а в самом человеке.

— Не спорю. Этот мир давно прогнил до основания. Но я всё же предпочитаю независимость, так как шанс встретить порядочную женщину, которая к тому же ещё и понравится, мне кажется равен вероятности повстречать единорога, — и я не шутил, потому что верил в свои слова и убеждения.

— А если такое случится, ты сам-то сможешь ей соответствовать? — спросил друг. — Сможешь ли отказаться от своих кобелиных повадок?

— Такого не случится, — ответил я уверенно.

Но перед мысленным взором почему-то мелькнул невинный образ малышки Алины.

***

После обеда я решил нанести визит врачу, который занимался мной после боя. Перетяжку с рёбер я снял самостоятельно и не был уверен, что костоправ одобрит это. Но я не чувствовал боли или дискомфорта. По плану мне нужно к нему было только через четыре дня, но заскочу я к нему пораньше. Если рентген подтвердит, что всё порядке, то я смогу вернуться к тренировкам. Они хорошо прочищают мозг. И мне их ощутимо не хватает.

На моё счастье, обследование подтвердило, что со мной всё в порядке. Поэтому этим же вечером я направился в зал на тренировку. Вроде бы всего месяц с небольшим не занимался, а такое чувство, что минимум год. Тело на простые упражнения отзывалось протестом и болью. Сцепив зубы, я постепенно разрабатывал отвыкшие от нагрузок мышцы. Все тревоги и волнения на время отступили, и это было прекрасное ощущение. Под вечер я был совершенно вымотан, но чертовски доволен собой.

Начало тренировок и возвращение к старой жизни я решил отметить привычным способом, а именно — отправился в бар, где после пары бутылочек пива, зацепил симпатичную бабёнку и отправился с ней на хату. Девицу звали Натальей и она была опытной шлюхой, совершенно лишённой каких-либо комплексов. Секс с технической точки зрения был превосходным, но что-то было не так. Мне чего-то отчаянно не хватало, и я никак не мог понять чего. В голову навязчиво лезли мысли об Алине, и я гнал их прочь. Это злило и сбивало с толку.

Жизнь постепенно входила в привычное русло. Спустя почти месяц усиленных тренировок я снова был в форме и ждал, когда же Бес вызовет меня к себе, чтобы сообщить дату следующего боя. Однако он пока не интересовался моей персоной. Зато назначил дату выхода на ринг для Лёхи. Другу оставалось совсем немного отработать на этого ублюдка, пара боёв и всё — свобода. Он будет волен от и до распоряжаться своей жизнью. И как бы я не старался подавить гнилое чувство зависти, оно как червоточина разъедала моё нутро. Я был бесконечно рад за друга, но я тоже безумно жаждал вырваться на волю.

Каждый, кого Бес отбирал себе в воспитанники, независимо от желания оказывался должен ему баснословную гору бабла. Всем и каждому было понятно, что на наше «воспитание» Бес не тратил и десятой части тех денег, которые требовал с нас. Мы были для него не людьми со своими чувствами и желаниями, а источником дохода. Рабами, которые слушались его беспрекословно. Он умел добиваться полного послушания. И, конечно же, порой находились смельчаки, которые пытались высказать ему своё возмущение. Бес разбирался с ними быстро и бескомпромиссно. Никто из них после не рассказывал, что ублюдок с ними делал, по сути, они вообще после его «воспитательных мер» почти не говорили. Одно было ясно: даже самые дерзкие и, казалось бы, неукротимые после этого становились шёлковыми.

Я был достаточно умён, чтобы учиться на чужих ошибках. Не устраивал демонстративных акций протеста и тренировался, как проклятый, чтобы стать бойцом. Старался угодить этой твари, которая возомнила себя Богом. И самое странное, я испытывал извращённое удовольствие каждый раз, когда Бес хвалил меня. Но, как я уже говорил, всё это не отменяло моего желания вырваться на свободу и жажды перегрызть ему глотку.

И сейчас, наблюдая как Лёха готовится к своему, если всё будет нормально, предпоследнему бою, я бесился из-за того, что меня драться не вызвали. А это лишние дни, недели, а может и месяцы в услужении у зарвавшегося подонка. Окончив тренировку и приняв душ, я решился сам нанести Бесу визит. Может удастся уломать его, и он всё же выпустит меня на ринг.

— Марк, мальчик мой, — меня передернуло от его «мальчик мой», — что тебя привело ко мне?

Показушное радушие Беса настораживало. Заставляя лишний раз нервничать. Этому человеку вообще чужды сантименты. Он не знает ни жалости, ни привязанностей, ни симпатий. Жестокий, извращённый садист, получающий кайф, ломая людей морально и физически, насилуя их души и тела.

— Михаил Петрович, — о да! Он требовал обращаться к нему исключительно по имени отчеству, — почему меня не выпускают на ринг?

— Что мне всегда в тебе нравилось, так это то, что ты никогда долго не ходишь вокруг да около, — отозвался Бес. — Тебе рано на ринг.

— Вы ошибаетесь! Я полностью восстановился после прошлого боя и готов драться! — выпалил я и в ужасе прикусил язык. Бес просто сатанел, когда хоть кто-то из нас смел повышать голос в его присутствии.

Потемнев лицом, мужчина встал на ноги и медленной походкой хищника приблизился ко мне. Он обладал такой энергетикой, которая подавляла, стоит только попасть в зону её влияния. И я невольно почувствовал себя чертовски уязвимым при его приближении. Я ненавидел чувство страха, которое испытывал, стоило Бесу оказаться слишком близко, но ничего не мог с собой поделать. Это было сильнее меня. Голый инстинкт.