Притяжение (СИ) - Резник Юлия. Страница 28

- Привет, – говорила она на отличном английском. - Да-да, я знаю, что волновался. Извини. Я в суматохе забыла зарядить телефон.

Ненадолго Соня замолчала, видимо, слушая собеседника. Амир приблизился еще на шаг и выглянул из-за двери. Соня стояла, облокотившись на трюмо, и озабоченно потирала висок. Одной ногой она прочно упиралась в пол, вторую, поврежденную, чуть вытянула. У нее были красивые ноги, он провел часы, лаская их и целуя. Но прямо сейчас Амиру хотелось их повыдергивать! Как она смела… как могла говорить с этим… в их доме?

- Нет, нет! – вдруг закричала она, потом заполошно оглянулась и снизила тон. - Зачем приезжать, Джек? Со мной все, и правда, в полном порядке. К тому же, я не планирую отрываться от работы. Что? Сроки? Я не знаю… Через неделю у меня осмотр... Прилечу сразу же, как только гипс заменят лонгетой… Что? Нет! Дорман в курсе, конечно, они не слишком довольны, но выразили сочувствие и понимание…

Амир вышел из гардеробной и, что есть силы, захлопнул дверь. Соня вздрогнула, поворачивая голову на звук. Трубка, зажатая в безвольную руку, сползла вниз по шее, пока они с Амиром сплетались взглядами – Соня опомнилась далеко не сразу. Выругалась едва слышно и продолжила беседу чуть подрагивающим от напряжения голосом.

- Прости, я не расслышала, что ты сказал? Ах, скайп… Знаешь, это не слишком удобно. Я не очень хорошо выгляжу, и вообще… - бормотала невпопад, взвинченная яростью, плещущейся во взгляде Амира.

Соня еще что-то говорила, отвечала что-то, но если бы ее попросили повторить – она бы вряд ли смогла. Попрощалась с взволнованным Джеком скомканно, кое-как, и замерла, без сил опустив трубку.

Что она наделала? Зачем? В чем она хотела разобраться?! В очевидном? Она же… предала ни в чем не повинного человека. И пусть ничего непоправимого еще не случилось, но разве не к этому все шло?

Он ведь уже однажды сломал твою жизнь, Ковалевская! Так какого же черта, Соня?! Что… ты… творишь?!

- Не смей! – раздался короткий приказ. Соня неуверенно обернулась.

- Что?

- Не смей сожалеть. Он никто! Никто для тебя.- Неправда! – тряхнула девушка головой.

- Тогда почему ты здесь?

Амир говорил тихо, спокойно, рассудительно но, господи… Разве он мог ее обмануть?! Она знала его, она чувствовала, она могла рассказать о нем столько всего! О нем… настоящем! Может быть, даже то, что он сам о себе не знал… А она, любя его, знала.

Почему она здесь? Почему… Какой хороший вопрос!

- Я уже говорила.

- Да-да. Говорила, что хотела бы разобраться в себе.

- Так и есть… - подтвердила негромко, отворачиваясь. Не способная сейчас выдержать его взгляд.

- Ну, и как успехи? Неужели еще не разобралась? Ты никогда не была тугодумкой.

Соня, прихрамывая, отступила. Ссутулила плечи, сама того не замечая. А он все замечал!

- Соня… - позвал, на ходу теряя весь свой запал.

- Пожалуйста, давай сейчас об этом не будем? Сегодня такой хороший день. И Кариночка, вот, приедет… А я по ней соскучилась, так сильно соскучилась, что не хочу ни о чем другом думать. Ладно?

- Ладно. Но тот белобрысый хмырь... пусть он держится от тебя подальше.

София обернулась и, уставившись на него во все глаза, настороженно спросила:

- Откуда ты знаешь, как он выглядит?

- Фотографию видел, - хмыкнул Амир, застегивая на груди рубашку. – Что смотришь? Да не трогал я его, больно надо…

Чуть переведя дух, Соня осторожно втянула воздух. Вот и словно. Вот и хорошо… Не трогал…

- А что ты так сильно о нем переживаешь?

- Не начинай, а?

- А я и не начинаю, – усилием воли заставив себя улыбнуться, Амир вплотную подошел к девушке и осторожно поцеловал ее в лоб. – Пока он не лезет, куда его не просят, я не начинаю…

Отступил резко на шаг и, опасаясь, что вот-вот взорвется, быстро вышел из комнаты. Он не мог. Внутри него безжалостно рвало все те тонкие звонкие струны, на которых держались остатки его терпения, человечности и хоть какой-то цивилизованности. Амир ревновал такой лютой ревностью, которой не то что бы не испытывал сам, а даже не думал, что она такая бывает.

Ничего перед собой не видя, Каримов вышел во двор, где его уже ожидала машина.

- Планы не поменялись?

- Что?

- Спрашиваю, мы за Кариной едем?

- Да… Да.

Глеб кивнул и, правильно решив, что хозяин нынче не в настроении, отвел равнодушный взгляд. Вот и славно. Амир не был уверен, что не сорвался бы, спроси тот сейчас хоть что-то. Наверное, ему следует как-то свыкнуться с тем, что он больше не единственный мужчина в ее жизни. Но как? Как, мать его, это сделать?!

Амир чуть расставил ноги и, вдавившись в ляжки локтями, растер руками лицо. Надо думать о чем-то хорошем. О том, что их ждет впереди. А он никак не мог избавиться от мысли, что сам… сам подтолкнул её к другим мужчинам. И как теперь с этим жить?

Забыть! Потому что нет у него больше прав что-то там ей предъявлять. Никто ему не виноват… И от этого еще сильнее подрывало. А ведь еще тогда, в самом начале, его уже посещала мысль, что вряд ли в его жизни еще раз случится женщина, которая бы вызвала в нем такой неприкрытой восторг. Сколько раз он порывался бросить все, к черту! Иману, традиции, долг… Забыть обо всем, уничтожить все, что раньше имело смыл, чтобы только быть с ней, единственной. Но время шло. Он привыкал к хорошему. И ничего так и не попытался изменить, пока вовсе не упустил шанс на это.

- Мы приехали. Не забудь о стерильности. Хотя… если Карину выписывают, может, это уже и лишнее.

Амир кивнул. Благодарно похлопал Глеба по плечу и вышел прочь из машины.

В палате дочка была не одна. Ее осматривала та самая докторица, от которой совсем недавно он получил знатных люлей. Увидев его, переступающего с ноги на ногу у дверей, та нахмурилась, но все же жестом пригласила войти. Амир уже было подумал, что его ждет очередная взбучка, но Надежда Леонидовна коротко извинилась за свою несдержанность, выдала короткие рекомендации, сопровождающие выписку, и, пожелав Карине крепкого здоровья, вышла прочь из палаты, чтобы не мешать их сборам. Впрочем, собирать им особенно было нечего. Амир подхватил небольшой пакет и, осторожно придерживая дочь за талию, двинулся к выходу.

- Хочешь, я тебя понесу?

- Нет! – резко запротестовала Карина, - я же не ребенок.

- Для меня ты будешь ребенком всегда.

Они остановились у лифта, Амир нажал на кнопку и чуть повернул голову.