Разорванные цепи (СИ) - Давыдова Ирина. Страница 22

Алексей подвигает ко мне чашку с кофе, тарелочку с круассанами, а я с недовольным выражением что-то ему зло выговариваю, после чего он опять исчезает, чтобы вернуться с виноватым лицом и небольшим пакетиком с белым содержимым, которое и высыпает передо мной на стол. А следующий кадр показывает крупным кадром, как я пальцами вожу по крохотной кучке белого порошка на столе, осторожно стряхивая его потом себе в ладонь.

Я смотрела на разворачивающееся действие со все возрастающим ужасом. Как он мог? И кто это все снимал? Как можно было так все извратить? Это я знала, что все показанное, только часть правды, а остальное изощренный монтаж. Но как мне это доказать, когда вон там, на экране, сидит явная воровка и наркоманка. Теперь мне предельно ясно было, задуманное Алексеем, но, как оказалось, это были далеко не все потрясения, ожидавшие меня.

— Полина Антоновна, вас вряд ли удивит, что после всего произошедшего, ваш муж выдвинул дополнительный иск о лишении вас родительских прав на совместного ребенка Егора и об установлении над ним опеки со стороны отца, — заговорил неожиданно адвокат, вырывая меня из размышлений. — Это же его право? Я сегодня с ним встречался, и он просил, чтобы вы не препятствовали ему в установлении опеки над мальчиком. Пожалейте сына, какая жизнь у него будет с такой-то матерью наркоманкой, — его слова били под дых, внутри все переворачивалось, а сердце ломилось из груди, мне хотелось закричать от безысходности и боли, но я молчала, чтобы не давать им повода за что-то ухватиться, и слушала дальше. — Даже ваш муж разводится с вами после стольких лет безуспешной борьбы с вашим тайным пороком. Пока вам удается скрывать слабость от окружающих, но скоро все станет более запущено и многие узнают. Взрослый мужчина устал и опустил руки, что сможет сделать ваш маленький сын, когда вы придете домой в наркотическом угаре? Вы не боитесь его покалечить в таком состоянии? Не будет жалко оставить его голодным? Да и не до сына вам будет, это сейчас еще муж может им заниматься. Но когда вы разведетесь, кто поможет Егору? Поверьте мне, я знаю, что говорю, сколько я, как адвокат видел таких людей, сгоравших на острие наркотической иглы. Их не спасали ни дети, ни жены и мужья, ни страдающие родители. Только одна мысль двигала ими — найти очередную дозу и принять ее.

Неважно, каким способом, но добыть и уколоться. Неужели вы хотите, чтобы сын видел, как его мать превращается в ничтожество?

Господи, что он несет? Я абсолютно не понимаю, а вернее не хочу понимать, что Алексей из-за денег готов сломать мне жизнь, мне и нашему ребенку?

— Андрей Васильевич подтвердит, что, во вчерашних анализах крови и мочи, у вас присутствуют составляющие героина в сильной концентрации. В смывах с ладоней и из-под ногтей они тоже есть, так же, как и на одежде, в которой вы были. Скажите, пожалуйста, вы пошли на преступление из-за нехватки денег на наркотики, это послужило поводом для кражи? Вы, наверное, не знали, что ваш муж Алексей, предчувствуя возможность такого поворота, совсем недавно установил камеры в своем кабинете? Ведь ему надоели постоянные ваши кражи денег из его сейфа. Он перестал их там хранить, а вы не знали, и поэтому, не обнаружив денег, решили забрать акции, которые там оказались совершенно случайно, потому что ваш муж только сегодня их взял для совершения сделки залога? Слишком дорогие у вас привычки, — но, любя вас, муж залезал в долги. Только бы никто не узнал. Почему вы, женщины, не цените такого отношения мужей, а потом плачете от отчаяния, их потеряв? Почему вы так слепы, сжигая ваши семьи в угоду своих привычек?

— Что? Я крала деньги? Зачем мне это?

— Ваш ребенок уже страдает от вашего поведения, Полина Антоновна. Ваш муж любезно согласился предоставить письменные показания ваших соседей по дому, которым тоже не раз доставалось от вашего необузданного характера. Вот посмотрите эту копию.

Валентин Константинович, так звали адвоката, сунул мне в руки листок, на котором корявым, неуверенным почерком было написано, что я избила до крови бабушку какой-то девочки, только за то, что она посмела сделать мне замечание, что в состоянии опьянения на детской площадке появляться нельзя. И только благодаря их хорошему отношению к моему мужу, родители девочки не стали раздувать этот скандал.

Господи, кто эти люди и где Алексей их откопал? И сколько заплатил за этот поганый пасквиль? Но больше всего меня поразил следующий документ, ведь я очень хорошо знала человека, его написавшего. Моя соседка, которая нередко меня выручала с Егоркой. Синим по белому были написаны строки, которые ранили меня, как разрывные пули. Потому что, это были свидетельские показания, утверждавшие, что я, в присутствии соседки, неоднократно била сына, кричала и таскала его за волосы за малейшую провинность, так сильно, что она была вынуждена вырывать его из моих рук и уносить его в соседнюю комнату, чтобы малыш немного успокоился. И что, в последнее время он боялся оставаться со мной, рассказывая, что мама становится очень странной, когда приходит из своей комнаты и он однажды видел, как мама колола себе ручку и предлагала ему тоже уколоть. А он вырвался и спрятался в шкаф, мама его искала, кричала, а потом заснула прямо на полу.

Глава 7

Я не могла поверить в то, что бумажка была настоящей! Под каким давлением можно написать такую страшную ложь? Или за сколько продаться? Сколько стоит, в денежных знаках, чужая жизнь? Не могут люди, написавшие такое, не понимать, что они делают, для чего нужны такие показания?! Разве можно ради денег разрушить судьбу, сломать человека и ни разу об этом не пожалеть?

Муж, находящийся рядом и казавшийся надежной опорой, столпом нашей маленькой семьи… Я так пыталась, чтобы у нас все было, как у людей. И втайне мечтала, как у Егорки однажды появится братик или сестренка. Дети — это великое счастье, и я постаралась бы сделать их счастливыми. Пусть папа занят, в финансовых кругах сейчас модно, что отпрысков богатых семей с рождения сбрасывают на многочисленных филиппинских нянек, англоговорящих гувернанток и прочий наемный персонал, лишь бы малолетние детки не надоедали сверхзанятым родителям. А родители с радостью улыбались своим чадам, брали на руки, целовали и тормошили, но лишь в моменты, когда нужно сделать очередную роскошную фотосессию в толстый глянцевый журнал.

На весь свет выглядеть респектабельно и благополучно, — как же, престиж прежде всего. Хотите убедиться, что все хорошо, вот, смотрите фотки, все в порядке, и очередная финансовая империя уверенно плывет по морю жизни! А что там за фасадом блеска на самом деле, никого не касается.

А я бы воспитала сама, без чужих людей, которым ни за что не доверю самое дорогое в моей жизни. Сейчас Алексей в пылу своей грязной борьбы решил лишить меня сына, не понимая, на что замахнулся. Могла бы ему простить многое, но не разлуку с ребенком и эту мерзость, которую с завидным старанием подсовывал тип в несвежем костюме, настойчивым дятлом, пытавшимся долбить мозг, чтобы закрепить явно лживую информацию и не дать сосредоточиться ни на минуту. Что на самом деле от меня хотят, — этот суетливый человечек и странно молчавший следователь, легко передавший ему бразды правления?

Так, Полина, давай думай. От твоего умения анализировать сейчас зависит судьба сына, ради него необходимо сделать все возможное.

— Я вас выслушала. Я так и не увидела документа. Против меня уже возбудили уголовное дело?

Предположим, что вы просто не успели этого сделать, Андрей Васильевич, и сейчас идет предварительное расследование по собиранию, проверке и оценке доказательств моего преступления. И вы очень тщательно пытаетесь выяснить все обстоятельства дела, поэтому и не обращаете внимания на нарушения. Прошу тогда ответить, как, только что зачитанные документы относятся к факту воровства акций, в которых обвинил меня мой муж, почему мне так и не разрешили позвонить семейному адвокату и игнорируют все остальные просьбы и жалобы?