Разорванные цепи (СИ) - Давыдова Ирина. Страница 51

Харанский спутал все карты, был обижен на всех и вся, что его опять обошли, еще не навоевался, забыв недавние уроки. Наши предъявы по налету на мою собственность посчитал дополнительным издевательством, унижением на глазах своих людей, — у него от злости просто крыша поехала. И если поначалу он еще сдерживал свой поганый нрав и язык, то, услышав сумму денежных претензий и то, что Дмитрий даже не посчитал нужным «перетереть» его кандидатуру на роль «положенца района», решил опять побыковать, не следя за базаром. А когда я посоветовал ему не прессовать нас, так как это общее желание не только Дмитрия, но и всей местной «братвы» не допустить к власти «Харанских», открыто, по беспределу заявляющих претензии на то, что им не принадлежит, ситуация вышла из-под контроля. В ход пошли ножи, мгновенно появившиеся в руках его пацанов, в основном автоматические зэковские, с фронтальным выходом лезвия, очень подлое оружие, предназначенное только убивать. Сам Харанский с диким воплем: «Уубьююю, сцууууко, бляяяя, щааааазззз!!!» наскакивал на меня, беспорядочно размахивая ножом, и заставляя, мгновенно сконцентрировавшись всем телом, уйти от прямого укола в корпус, скручиванием тела, и лихорадочно обдумывать сложившуюся ситуацию.

Сучий потрох, как же он меня достал своей тупорылостью! Подставить так бездумно своих и моих пацанов под кровь. Ножевая драка — злое, кровавое и уродливое занятие, даже выстрел из пистолета не так опасен, как нож в руках, ничего не соображающего дебила. Порой, вооруженный ножом шимпанзе может случайно ранить вас за пару секунд, не говоря о разъяренных мужиках, наносивших противнику в большей степени случайные удары, так как направление и сила броска, точность его нанесения, зависят от многих факторов. Сколько таких страшных драк я видел на своем веку, участвовал, заставляя тело совершать, отработанные до автоматизма, на уровне подсознания движения защиты и нападения. Резким выпадом Харанский попытался пырнуть меня ножом в живот, при этом верхняя часть его туловища и голова при движении отклонились назад и вбок, следуя за центром тяжести. Уловив начавшееся движение, я резко отскочил и одновременно выхватил свой нож, мгновенно его раскрывая. Это дало прекрасную возможность, не поря горячку, немного продумать удар, поудобнее довернуть с маха руку, и влепить по выставленной голове размашистый удар. Секунда, и Харанский без сознания валится на асфальт у моих ног. Весь наш бой занял не больше минуты.

— Ну все, конец тебе, бык, не жилось спокойно, на кровь пошел. Теперь отвечать на кругу перед всем блатняком будешь, — никто тебе такого не спустит. Трясись за свою шкуру, скоро ее лишишься, — прошипел я, сплевывая сквозь зубы, оглядываясь на подбежавшего Семена, и медленно остывая от горячки боя.

— Олег, ты ранен?

— С чего ты взял, Семен?

— У тебя куртка с рубашкой порезана, и кровь на боку.

С удивлением перевел взгляд на левый бок — действительно, кровоточит, и как я не заметил, что этот хрен достал-таки меня своим ножичком? Убедившись, что это только небольшая рана, скомандовал всем своим ребятам быстро покинуть место сходки, по дороге уточняя, есть ли раненые и прочее. Оказалось, что одному пацану срочно требуется серьезная медицинская помощь, а еще у троих, скользящие ножевые ранения. Привез порезанных в нашу клинику, где пацанов уже ждали, и здесь же, в приемном покое, под хмурым взглядом Семена обработали и мою царапину, наматывая поверх нее пару широких бинтов. Молоденькая сестричка, неуверенно поглядывая на меня, попросила прийти на перевязку через день. Ребенок, какие глупости ты говоришь?! Если бы ты знала, с какими глубокими необработанными ранами я загибался в карцере, ты бы не вякала зря.

Связавшись с Дмитрием, рассказал обо всем произошедшем, и сразу же отправился домой отсыпаться. А уже утром узнал, что Харанский с наиболее приближенными шестерками подался из города в бега. Баран тупой, как будто от блатняков где скроешься! Счастье его, что волыны не применил, да смертельно никого не ранил, а то болтаться бы ему «без суда и следствия» недалеко от того места, где киллеры бы нашли. А так точно живым назад привезут, разве только хорошо попинают по дороге, проучат барана, чтобы рамсы не путал против пацанов.

Со всеми этими происшествиями следующие дни пролетели как один. Я крутился на работе, ездил к Дмитрию, чтобы побазарить и перетереть новые просьбы и требования от кланов и финансовых «кошельков». Ни на что другое времени уже не оставалось. Я попросил Семена приглядывать за Полиной, ведь от сиделки она отказалась сразу, как только ей стало немного лучше, и она самостоятельно смогла справляться с ежедневными хлопотами. Поручил помогать ей с поездками к доктору, наказав, чтобы водитель-охранник при срочной необходимости, и в случае непредвиденных обстоятельств сразу связывался со мной. В глубине души был рад, что самому не надо появляться в ее квартире, таким образом я мог выполнять, данное себе обязательство постепенно дистанцироваться от Полины, видя ее, как можно реже. Это пойдет только на пользу, и заставит держаться в рамках контракта.

Я сидел в кабинете, просматривая условия тендера, который должен состояться через месяц, и тщетно пытался понять, что же мне так не нравилось в нем. Может то, что предварительный взнос увеличен против обычного на целых пятнадцать процентов? Или то, что кроме меня, в нем сплошь участвуют представители иногородних фирм?

В этот момент завибрировал телефон, лежащий на столе рядом со мной. Нажав на кнопку ответа, услышал в трубке голос Семена:

— Олег, тут такое дело, Полина просто-таки требует, чтобы я привез ее к тебе на работу. Истерит уже полчаса, ничего не объясняя, только повторяет, что хочет срочно тебя увидеть.

Я грязно выругался. Какого черта ей понадобилось здесь, у меня на работе? В чем такая необходимость, что еще придумала, какая неотложная причина? Да еще и требовать смеет?

— Семен, может что-то случилось, кто-то звонил, какие-то сведения о пацаненке?

— Да, вроде нет, никаких звонков точно не было, мы смотрели телевизор на кухне, я ждал, когда Полина сварит кофе, все было нормально. А потом я отошел руки помыть, а когда вернулся, она уже вся взбудораженная, по кухне носится и талдычит как заведенная: «Мне надо срочно к Олегу, отвези меня немедленно», — Семен замолк, ожидая моих распоряжений.

— Ладно, вези ее сюда, и обязательно позвони снизу, от охраны, чтобы я знал, что вы здесь!

В раздражении откинул от себя, ставшие неинтересными листы с условиями тендера. Какого хрена ей неймется, раз все как обычно? Ладно, напомню, кто она такая и что может требовать, осмелела не по делу, пигалица тонкая! Только мясцо после болезни начала наращивать, еще ветром качает, а все туда же: «Вези!», хочется ей.

Когда Семен позвонил, сообщая, что они приехали, от предвкушения увидеть реакцию Полины на то, что я ей приготовил, улыбка непроизвольно растягивала губы. Ну-ну, малышка, я готов тебя удивить! Позвонив секретарше, попросил зайти в кабинет, и как только она вошла, поманил пальчиком, показывая, что ей следует подойти ко мне поближе. И когда та подплыла, без лишних слов нагнул над столом, прерывая ее возмущенный писк вопросом:

— Наташа, премию хочешь? Большую? Тогда молчи и слушай: тебе надо просто мне подыграть в одной пикантной сценке — сейчас в мой кабинет зайдут женщина с Семеном. Надо, чтобы создалось полное впечатление, что они помешали нам в сексуальных утехах. Так что, можешь немного постонать с эротичными придыханиями? Ты же у меня умница, все схватываешь на лету, давай, помоги шефу!

Говоря все это, я нежно вел ладонью вверх по ее ногам, понемногу поднимая вверх узкую юбку и, повернув секретаршу так, чтобы всем входящим стало сразу понятно, чем мы тут занимаемся. А ниче так ножки у Наташки, длинненькие, стройненькие. Да и попка очень аппетитно смотрится в таком ракурсе. А как быстро соорентировалась и стонет очень даже правдоподобно! Сам бы поверил, если бы стал свидетелем такой сцены, только вместо того, чтобы смотреть на Наташкины прелести и возбудиться, с напряжением прислушивался, пытаясь уловить приближающиеся шаги.