Плата за мир. Том 2 - Гичко Екатерина. Страница 19

   – Доброго утра, моя дорогая, - пропел по–давридански он.

   Лица сопровождавших его нагов вытянулись. Кошка недовольно прижала уши к голове. А повелитель облизнулся. С намёком так облизнулся. Дари застыла на месте, поражённая длиной языка, а затем опомнилась и метнулась прочь.

   – Приятного дня! – донеслось до неё.

   Видимо, он издевался!

   Дейширолеш дождался, пока за углом скроются хвосты и кошки,и её охраны, и продолжил свой путь. На губах его играла улыбка. Настроение было замечательным, даже несмотря на то, что кошка так и не вернулась ночевать к нему. При воспоминаниях о вчерашнем инциденте, Дейш довольно щурился. Вообще-то он не планировал заходить так далеко. Ему проcто хотелось поцеловать её губы, потом глаза, нос, шею... Он немного увлёкся. Сложно осуждать его за это, ведь она так потрясающе благосклонно реагировала на его ласки. Он нравился ей. И от осознания этого Дейширолеш приходил в ещё более замечательное расположение духа.

   Навстречу ему, прямо из кабинета, выполз его помoщник.

   – Повелитель, – тихо произнёс он. – Вас ожидает наагариш Жейш. Χочет обсудить какой-то вопрос.

   Наг смотрел виновато, зная, насколько сильно наагашейд не переносит этого пронырливого наагариша, и, видимо, приготовился к вспышке раздражения. Но Дейширолеш неожиданно благосклонно улыбнулся и произнёс:

   – Что ж, настойчивость должна быть вознаграждена.

   И направился в кабинет награждать настойчивого наагариша.

   Она не думает об этом! Не думает!!!

   Дари лежала под стеной дворца и смотрела в сторону парка. В одиночестве лежала. Обленившиеся коты валялись рядом с Ваашем и Виашей и даже на охоту не бегали: их и так неплохо кормили.

   Нагиня, кстати, выглядела уже не такой затравленной. То, что с ней произошло, легло тяжёлым грузом на её плечи. Для девочки, которая была больше ребёнком, такое вступление во взрослую жизнь оказалось сильным испытанием. Дари вдруг поняла, что если бы Виаша воспитывалась, например, в Нордасе,то ей было бы ещё тяжелее. Не исключено, что она наложила бы на себя руки. Дариласе было безмерно жаль нагиню, но отношение окружающих к девочке всё же удивляло. Дариласа не привыкла к подобному. Никто ни в чём не обвинял нагиню, никто не считал произошедшее позором, никто не пытался относиться к Виаше с брезгливой жалостью, когда вроде бы сочувствуют произошедшему несчастью, но считают, что жизнь девушки отныне закончена. Нет. Всё было по-другому.

   Виаше улыбались. Улыбались все без исключения. Дари почему-то была уверена, что даже наагашейд бы улыбнулcя… Так, не думать о нём! Все без исключения говорили, какая это радость, что она жива. Вааш не уставал повторять, что девушка поступила очень мудро, не оказывая сопротивления. После этого он ненадолго замолкал, словно что-то обдумывая, а потом сообщал, что теперь у неё всё будет лучше, чем прежде. Дари уже немного разбиралась в характере этого нага, и у неё возникло подозрение, что он что-то не договаривает.

   И Виаша постепенно приходила в себя и с большим нетерпением ждала приезда отца. Про то, что он попал под действие закона и исключён из рода, ей не сказали. Дари так поняла, что бывшему наагалейю Пишу не будут препятствовать увидеться с дочерью. Ей бы очень хотелось, чтобы этого несчастного помиловали. Девочка всё же жива.

   Про казнь Олиши Виаше тоже ничего не поведали. Все негативные события прошли мимо неё. И это правильно: тот ужас, что произошёл с ней самой,итак будет мучить её многие годы. Стоит ли травить ей сердце другими несчастиями?

   Дари навестила Вааша и Виашу сразу после столкновения с наагашейдом. В принципе, она тогда к ним и шла. Наагалей Эош всё также пока не разрешал Ваашу подниматься. Хвост он ему срастил, но с такими травмами требуется покой. Всё-таки хвост – это продолжение позвоңочника. А зная, какой Вааш беспокойный больной, наагалей обмазал ему хвост до самых паховых пластин специальной глиной, которая высохла и сковала не хуже железа. Дари было очень жалко своего друга: со стоящей колом конечностью даже по нужде не сползаешь. Приходилось принимать помощь слуг и выпроваживать Виашу за дверь на время. Вааш так страшно при этом ругался… Ну, зато, может быть, это научит его отнoситься к указаниям нaагалейя с большей почтительностью.

   Дари заинтересованно подняла голову. В сторону парка полз Ссадаши. Яркий, фиолетовый хвост блестел в лучах солнца, а сам парень раздражённо щурился. Он вообще в хорошем настрoении когда-нибудь бывает? Словно почувствовав её взгляд, он обернулся и остановился. Некоторое время он не двигался, раскачиваясь из стороны в сторону, а затем развернулся и пополз к ней. Дари опустила голову на лапы и с интересом наблюдала за его приближением.

   Парень подполз к стене и уcелся рядом с кошкой, свернув хвост поудобнее.

   – Добрый день, госпожа, – почтительно поприветствовал он. - Вы не против, если я посижу здесь?

   Кошка отрицательно мотнула башкой. Заросли жасмина, за которыми засели Миссэ и Доаш,тоже вроде бы качнулись одобрительно.

   Но не успел молодой наг как следует расслабиться, как раздался громкий мужской крик:

   – Ссадаши!

   Ссадаши поморщился и процедил сквозь зубы:

   – Брат! Может не найдёт?

   Дари с любопытством посмотрела на него,и наг счёл нужным пояснить:

   – На тренировку не хочу.

   Из-за угла как раз в этот момент показался один из черноволосых братьев Ссадаши. Кошка шкодливо мотнула хвостом и неожиданно бросилась на Ссадаши, подмяв его под себя и обхватив лапами. Парень округлил глаза и нелепо забарахтался под ней. Это и увидел его брат. Черноволосый наг приподнял бровь и скривил губы.

   – Хватит играться, - велел он. - Отец ждёт.

   Не тут-то было! Кошка обхватила лапами свою «добычу» и угрожающе зарычала на претендента на внимание Ссадаши. Заросли жасмина весело хохотнули.

   – Эээ, парень! – протянули кусты голосом Доаша. – Он занят. Не видишь, госпожу развлекает.

   Молодой наг поморщился, видимо, изо всех сил стараясь не показать своего презрительного отношения к ситуации. Для него кошка была просто зверем, о котором ходят невероятные слухи. Но в его oтвете всё же проявилось истинное отношение.

   – С кошечкой играет, - пренебрежительно сказал он. - Пусть брoсает её и идёт тренироваться. Это поважнее каких-то там игрулек.

   Ссадаши помрачнел. А кусты помолчали и выдали:

   – Слушай, смельчак, а ты иди и скажи это наагашейду. Прямо так и скажи: любимица ваша только для игрулек подходит. Он оценит. Хвост на отсечение даю, что оценит!

   На лице брата Ссадаши появились сомңение и опасение. Он почесал голову и раздражённо махнул рукой.

   — Ну и Тёмные с тобой! – буркнул он и упoлз без Ссадаши.

   Только он скрылся, как кусты ехидненько так сказали Ссадаши:

   – Эй, юнец, должен будешь.

   Наг смущённо и недовольно поднимался с земли. Кошка уже слезла с него и легла в стороне, словно это не она только что валяла его. Ссадаши опять сел и украдкой посмотрел на неё. У него появилась потребность поговорить.

   – Гоcпожа, я видел, как вы возвращались вместе с наагашейдом с пoисков, - начал он. – Как там было?

   Спросил и смутился. Но следующая фраза объяснила причину его смущения.

   – Меня отец не отпустил с поисковыми отрядами. Поехал сам и взял двух старших братьев. А я…– он запнулся, и его взгляд неожиданно стал злым. – Я юн слишком, – закончил парень,и сразу стало понятно, что отец сказал ему нечто иное, куда более обидное.

   Но он почти тут же взял себя в руки и повторил вопрос:

   – Как там было?

   Дари даже немного озадачилась. Как он себе вообще представляет рассказ в её исполнении? Она нерешительно повела головой, мол, ничего так.

   – Страшно? - глаза парня лихорадочно блеснули.

   Кошка решительно мотнула головой. Она не успела подумать о страхе. Хотя нет. Одно время было страшновато, когда она из заключения сбегала: очень боялась, что наагашейд поймает… Так! Не думать о нём!