БЕСстрашная помощница для Дьявола - Свободина Виктория. Страница 47

Уже будучи на яхте начальника, к себе не иду, плетусь вслед за начальником в его каюту. Дурацкий массаж никто не отменял.

Каюта у Крамера соответствует его статусу. Настоящие императорские апартаменты.

– Василиса, подождите меня немного, я сейчас приму душ, после этого сделаете мне массаж, и можете быть свободны, – весьма вежливым тоном произнес шеф, и скрылся за одной из дверей своей каюты.

Умостилась в широком массивном кресле. Сначала сидела на нем в строгой позе, но время тянется медленно, поэтому не выдержав, забралась в кресло с ногами.

Босса все нет, ванну с пенной он там что ли принимает.

Кажется, немного перегорела на солнце, так как мерзну.

Стянула со спинке кресла плед, и обернулась им.

Сижу, жду.

Минуты через три бортик кресла показался мне невороятно мягким и заманчивым. Свернувшись калачиком, прилегла на бортик кресла. Да, действительно мягкий.

Жду шефа.

Одна минута, вторая, третья…

В глаза бьет солнечный свет. М-м, не хочу просыпаться.

Переворачиваюсь на другой бок и с головой накрываюсь одеялом. В мягкой теплой постели так хорошо.

Неожиданно перемещаюсь в пространстве, чувство, словно меня взяли и тащат по кровати, а затем небольшое ощущение удушься от крепких объятий.

Приснится же такое. Очень реалистичные ощущения.

Сплю дальше, но сон все не прекращается объятия только крепнут, и, кажется, сон медленно, но верно становится эротическим. По моему телу словно ползет змея, гладя грудь, затем ниже живот. И опять мое тело сжимают еще крепче, что-то приятно щекочет шею, а змея все ползет и ползет вниз, уверенно протискиваясь между моих ног, и двигается там, двигается, трется бессовестная, сладко так.

Извиваюсь в такт движениям змеи. Дыхание учащается.

Вдруг меня переворачивают на живот. Змея исчезает, но дышать становится совсем трудно из-за навалившейся сверху тяжести. И вновь какие-то поступательные ритмичные движения, только сверху, и уже две змеи ласково гладят мне бока. Нечто сверху вклинивается между моих ног, широко их разводя.

Так. Стоп. Поступательные движения. Кто-то пристроился сзади.

Буквально заставляю себя выплыть из вязкой дремы, открыть глаза и оглядеться.

Ля-я-я!

– Давид Матве-е-евич! – ору я раненным бизоном и активно вырываюсь из схватки шефа. – Пустите немедленно!

Крамер с явной неохотой медленно с меня скатывается.

– И зачем так кричать? – со вздохом спрашивает мужчина, в то время как я панически себя ощупываю. Белье на мне, ничего подозрительного не ощущаю. Как же я испугалась!

Давид лежит на боку, подперев голову ладонью. Улыбается победно-противно.

Рука сама дернулась дать шефу оплеуху.

Оплеухи или пощечины не вышло. У Крамера оказалась отличная реакция – руку поймал, вновь на живот перевернул, и вот лежу я с завернутой за спину рукой, босс сверху нависает, кажется, опять, голый.

– Василиса, самое глупое, что вы могли сделать, это попробовать поднять на меня руку, – вкрадчиво произносит Давид.

Мне бы только встать, я бы и ногу подняла.

– Это уже слишком, Давид Матвеевич! – извиваюсь, в попытке вырваться, но Крамер выворачивает мне руку сильнее и я выгибаюсь в приглашающей позе зю. Мне на попу по-хозяйски ложится рука Давида.

– Дкржите себя в руках, Василиса Андреевна, – строго приказывает начальник.

– Зачем мне держать себя в руках, если это делаете вы вместо меня? – цежу я сквозь зубы.

– Василиса, учтите, грубой силой или истериками от меня никогда ничего не добиться. Дальше думайте сами.

Наступила тишина. Намек я поняла правильно, надо успокоиться, попросить меня отпустить, одеться и быстро уйти, а уж дальше разбираться, что и как. Но как же трудно унять клокочущее в груди возмущение, особо чувствуя, как рука Давида продолжает находиться у меня на попе, а потом еще начинает поглаживать мою филейную зону и ногу.

– Вы же говорили, что без моего выраженного желания к интиму…

– Вы вчера уснули в моей каюте, и это было так выразительно-интимно с вашей стороны.

– Не смешно, Давид Матвеевич. Будьте любезны, отпустить меня.

– Я чувствую, вам нужно ещен немного успокоиться, – следует наглый ответ, а вслед за ним обжигающий поцелуй в плечо.

Внутри меня пронеслась волна тепла. Даже затихла на секунду, прислушиваясь к ощущения. Затишьм Крамер конечно же воспользовался в свою пользу, окончательно стянув с меня и без того сползшее одеяло.

– Верните одеяло! – нервнео воплю я. Какое там спокойствие?

– Зачем? Жарко ведь.

– Мне холодно!

– Да? Странно.

Прохладная мужская рука легла мне на лоб.

– Хм. А ведь и правда вы какая-то горячая. И всю ночь в одеяло кутались.

Удивительно, но одеяло тут же вернулось на место, руку мою начальник тоже сразу отпустил, отстранился, достал откуда из прикроватного ящика телефон и отвлекся на свой гаджет.

– Да, не так я планировал провести это утро, говорит шеф, набирая кому-то.

Ничего не понимаю.

– Кому вы звоните?

– Врачу, конечно же. Пусть подойдет вас осмотреть.

О, тут и корабельный врач есть? Или это личный доктор, которого шеф везде с собой берет?

А зачем мне врач?

Пощупала себе лоб. Не пойму, горячий или нет, но вообще, какая-то слабость и легкая ломота в теле ощущается.

Хм. То есть, я заболела, и Крамер тут же решил прекратить свои действия? А смысл? Если Давид хотел меня взять этим утром, то вряд ли этому может помешать моя небольшая температура, а если боится заразится, так поздно, мы всю ночь бок о бок провели.

Нет, я конечно, не против такого исхода, все весьма удачно, только непонятно.

Но вообще, при таком раскладе, надо бы подольше поболеть, в идеале до конца отпуска Крамера продержаться, а то вон он тут какой активный.

Входя в роль, кашлянула несколько раз в кулачок, так, чтобы Давид слышал, и с чистой совестью поползла прочь с кровати.

— Вы куда это? — полюбопытствовал Давид.

— К себе, ждать врача.

— Он подойдет сюда.

Угу, вот радость-то.

— А одеться мне можно? — едва сдерживаю язвительность в голосе. Где мое платье, я понятие не имею.

— Конечно.

Давид уходит, а вернувшись, протягивает мне одежду.

— Что это? — неудомеваю.

— Ваше платье уже в стирке. Накинете пока это, вставать вам не нужно, ноги укроете одеялом.

М-да. У меня в руках белоснежная рубашка Давида. Даже не халат. Шеф по полной развлекается, реализуя свои фантазии. Ну а что подумает врач, какая разница?

— Давид Матвеевич, а можно мне халат?

— Не стоит.

Борьбу взглядов я проиграла. Взгляд начальника темный, жгучий, опасный. Возникло незримое напряжение. Мне кажется, если бы я не уступила, шеф бы меня поцеловал. Целуется Крамер, конечно, улетно, но ни к чему это, ни к чему.

Эх, у меня даже мурашки побежали только от одних воспоминаний о том неспешном, порочном поцелуе-соблазне. Когда действительно чувствуешь себя слабенькой невинной овечкой в лапах опытного опасного волка.

Рубашку натянула на себя прямо под одеялом, и так и осталась укрытой им чуть ли по самый нос.

Пришел врач, старательно покашляла, похрипела, указала, что болит все, что только можно и нельзя, померили температуру, оказалась выше нормы, но совсем чуть-чуть.

— Хм, странно, у вас точно горло болит? Горло почти не красное.

— Да-да, болит, — старательно киваю я, стараясь не смотреть на начальника, который остался в каюте, сидит себе вальяжно в кресле и молча наблюдает за происходящим.

— Пока я могу предположить, что вы перекупались и перегрелись на солнце, — врач развел руками. — Легкие чистые, горло не скажу, что сильно воспалено, насморка нет, живот мягкий. Кожные покровы в порядке, сыпи нет, кожа лишь немного обгорела. Постельный режим день-два, обеззараживающие препараты вам сейчас принесут от меня, а там посмотрим дальше, если состояние ухудшится, будем лечить, улучшится — вовсе замечательно.

Врач ушел, а после того, как принесли лекарство, Крамер лег обратно в свою постель. То есть ко мне.