Каин (СИ) - Шерр Анастасия. Страница 40

С каждым днём моя броня становится всё тоньше и скоро от неё не останется ничего. А я…

Я просто устала бороться с ветряными мельницами.

Что и кому я доказываю?

Каинов не из тех, что слышат отказ и благородно отступают с извинениями и расшаркиваниями. Он будет переть, как танк, до конца. Пока от моей гордости не останется и крупицы. А затем с видом победителя повесит свой флаг на моей территории и объявит, что моя война проиграна.

А есть ли смысл в этой войне?

Ведь я осознаю, что он не отпустит, а он уверен, что я не уйду.

Если попытаться всё забыть… Возможно ли это?

И что нужно для того, чтобы смочь простить? Просто признаться в этом самой себе?

Тихо подхожу к кровати, где Дима развалился прямо в одежде и ставлю на тумбочку поднос с его любимым омлетом и тостами.

Только сейчас замечаю, насколько он уставший. Мрачные тени пролегли под глазами, а на лбу морщина стала ещё глубже. Мне кажется даже, что он исхудал.

Сажусь рядом и, подперев рукой щеку, молча наблюдаю за ним.

Всё такой же большой и грозный. Даже во сне пугает своей животной энергетикой, что повисла в воздухе.

— Соскучилась? — абсолютно неожиданно открывает глаза и застываю, не в силах подняться и уйти.

Только сердце начинает неистово колотиться в груди, когда я осознаю, что всё это время сидела рядом и прикасалась к его лицу пальцами.

Дура…

Какая же непроходимая идиотка!

— Иди сюда, — он тянет меня на себя и, не в силах вырваться, падаю ему на грудь. — Скажи, что мне сделать, чтобы ты дала мне второй шанс?

А я просто лежу, зажмурившись, и втягиваю в себя его запах. Мужской, терпкий… Умопомрачительный. Даже в несвежей одежде он пахнет так, что забываю обо всём.

— Хочешь на берегу моря домик нам куплю? Будем там наших детей растить. А, Варь? — гладит меня по волосам, плечам, а мне не продохнуть от рыданий, что стоят комком в горле. — Я от дел отойду. Всё нахрен оставлю. Мне только вы нужны, — шумно втягивает запах моих волос и переворачивает меня на спину.

Одно мгновение и я уже лежу под ним, придавленная его каменным телом, жар которого передаётся и мне.

— Посмотри на меня, — понимаю, что лежу с закрытыми глазами, боясь взглянуть на него.

Знаю, что если посмотрю — пропаду. Не выстоит стена моя, которую кирпичик за кирпичиком строила долгими годами.

В ней появились прорехи ещё когда увидела его впервые там, в клубе, где я собиралась пасть так низко, что уже не подняться.

И с каждым днём эти дыры становились всё больше, разрушая мой внутренний мир, мою стойкость.

Теперь же я ощущаю почти физически, как стена рушится и превращается в развалины у моих ног.

— Посмотри.

Открываю глаза и не знаю, кричит ли это моя обнажённая окровавленная душа или я кричу.

Лишь его горячие поцелуи, губы, что собирают слёзы и шепчут что-то успокаивающее. А я смотрю в его глаза — тёмные, порочные, пленящие… И нет больше сил бороться. Нет больше гордости. Лишь её отголоски, что затихают где-то внутри, умирая в страшной агонии.

Нет больше сильной Варвары.

Осталась лишь Варя — та, другая, что продолжает любить чудовище, несмотря ни на что.

Кожей ощущаю его взгляд. Его прикосновения, что обжигают и, кажется, оставляют за собой куски сожжённой плоти.

Вкус победы и поражения одновременно и стон, звучащий где-то вдалеке, словно и не мой вовсе.

Он входит в меня медленно, словно хочет запечатлеть в нашей памяти каждую секунду, каждое движение и каждое прикосновение.

А я, не в силах больше терпеть, насаживаюсь на него, обхватывая ногами и обнимая за шею. Притягиваю к себе так близко, чтобы не осталось ни одного миллиметра, разделяющего наши тела.

— Моя кроха… — звучит где-то на задворках сознания и я кричу.

Падаю в бездонную пропасть, в которую тащит меня мой личный грех, мой страх и враг, моя боль и наркотик, мой палач — Каин.

Лежу на его обнажённой груди и слушаю гулкие удары сердца.

— Давай попробуем… — слышу свой голос и осознаю, что сказала это вслух.

Он тут же отрывает меня от своей тёплой груди и вглядывается в лицо, так, словно ищет доказательства лжи.

— Ты серьезно сейчас, Варь?

— Да. Я ничего не обещаю тебе… Но мы должны попробовать…

На его губах появляется улыбка. Не та, злая и предвещающая беду, что обычно. А та, по которой я скучала. Та, которую видела в день нашей свадьбы.

Он ничего не говорит, слова тут лишние. Лишь смотрит на меня долго, не моргая. Как будто не верит мне…

А я и сама себе с трудом верю.

— Давай сюда свой омлет. Я голоден, — звучит так, словно плевать он хотел на этот омлет.

Просто нам нужно создавать видимость, что ничего не произошло. Что наши стены не обвалились и не превратились в обломки — их просто не было никогда.

Он ест не сводя с меня глаз. Этот взгляд я не могу распознать. Он ни о чём мне не говорит. Но я отчётливо вижу в нём надежду. Ту, которой мы сами лишили себя.

— Варь, я нашёл твою сестру.

— Ну и хорошо, что помирились! — Вика откусывает кусочек эклера, а я изо всех сил борюсь с токсикозом, подавляя тошноту чаем с лимоном. — Знаешь, я так думаю — если ты за столько лет не сошлась ни с одним мужиком даже для… Кхм… Здоровья, скажем так, то это о многом говорит. Ты ведь ждала его, признайся. Знала, что рано или поздно он объявится.

Наверное, она права…

Впрочем, это уже не имеет никакого значения. Прошлое нужно отпускать, чтобы оно не утащило тебя на дно. И хорошо, что я поняла это раньше, чем утонула в своей боли.

— Страшно так, Вик, — поджимаю губы и чувствую, как они немеют.

— Ты о сестре, что ли? Ну да, ситуация, конечно, у вас… А встреча-то когда?

— Не знаю, Викуль. Дима сказал, что постарается устроить на днях. Понимаешь, я ведь не знаю, как она жила все эти годы, чем она жила… А я предала её… Оставила на произвол судьбы. Струсила…

— Так, забудь. Ты с Каиновым своим забыла? Вот и с сестрой забудьте! Хватит уже прыгать на этих граблях с воплями, что жизнь дерьмо! Жизнь прекрасна, Варь! Просто нужно научиться отсекать ненужное.

У порога своего дома нас встречал сам Север.

Надо же, блять, какое гостеприимство!

— Брат, ты только в руках себя держи, — Илья попытался сгладить обстановку, глядя на меня с прищуром.

Естественно, я не выглядел доброжелательно. Меня не наёбешь напускным радушием.

Этот мудак полез на мою территорию, а в нашем мире этого не прощают.

— Что пить будете, господа? — Северов сканировал меня подозрительным взглядом и, могу дать руку на отсечение, понял, что я не бухло распивать сюда пришёл.

— Лучше расскажи мне, как так получилось, что ты полез к моей семье и угрожал моей дочери?

Север достал из бара бутылку коньяка и небрежно плеснул в бокалы.

— Знаешь, Каин, я не воюю с детьми. Это не мои методы. И прежде, чем кидать подобные предъявы…

— Прежде, чем кинуть тебе предъяву, я душевно побеседовал с «шохой», что у тебя на побегушках. И он мне рассказал, что именно ты его нанял, чтобы похитить моих жену и дочь. Именно твои люди бросили камень в окно моего дома вот с этой запиской, — кинул ему клочок бумаги и Северов с интересом уставился на записку.

Илья поперхнулся коньяком и закашлялся, вытаращив на меня глаза. Да, об этом я умолчал намеренно. Хрен бы он мне «стрелу» организовал, ведь теперь понятно, что я не покурить сюда зашёл.

— Я так понимаю, речь тут идёт о твоей Кате, так? Она ведь у тебя?

Точно такое же впечатление я произвёл и на Северова, что сейчас смотрел на меня, озадаченно сдвинув брови.

— Кто эта крыса? Дай мне этого сученыша и пусть он при мне скажет, что я его нанимал! Какого хуя вообще происходит? О чём ты, Каин? Я никого к тебе не подсылал и на семью твою не посягал! Обо мне, конечно, всякое базарят, точно также, как и о тебе. И живу я, как и ты, по понятиям. Если бы было, что тебе предъявить, я бы на базар тебя позвал, вот как ты меня сейчас. Заметь, я вас в свой дом пригласил! В чём, блять, дело, мужики?