Дуэль на троих (СИ) - Кор Саша. Страница 28

Дек с неудовольствием вспоминал сегодняшний матч. Три своих промаха. Три! В игре с «Таки-Тэйн»! Кьяра, который с мрачным упорством все возвращал мяч капитану, чтобы дать ему еще шанс. Вспоминал, как пот заливал глаза, несмотря на холодную погоду. Как дрожали от напряжения руки. Скверно это все. Как успеть восстановить силы до завтрашнего утра?

***

Утром к Деку пришло полное и окончательное понимание ситуации.

Он мог храбриться вчера перед журналистами и Тэнсом. После гонки все чувствуют усталость. Но если ты едва встал с постели, а тебе уже хочется лечь обратно, это дурной признак. Спортсмен не может называться профессионалом, если не понимает, о чем говорит его собственный организм.

Дек сидел на кровати, уставившись в стену невидящим взглядом, и удивлялся тому, что не испытывает сейчас черного, всепоглощающего отчаяния. Оно должно быть, а его нет. Дек признался, наконец, себе откровенно, что знал это с самого начала. Все это знали, но потакали его упрямству единственно из уважения к легенде. Как там сказал Кьяр? У нас называют дикарями тех, кто не признает очевидных вещей? Так может, пора признать?

Обидно уходить вот так, снова остановившись в одном шаге от цели. Почему же именно этот шаг так и не удалось сделать? Разве проще межнациональные чемпионаты по игре с мячом? А ведь удавалось выиграть. Но там он добывал славу для тертанского грависпорта, не для себя. Победитель межнационального чемпионата не носит никаких отличий. Может, в том и дело, что он хотел красоваться в полосатой куртке, хотел слишком сильно, до одержимости. Судьба? Психология? Теперь уж не разобрать.

Обидно, но еще обиднее остаться в памяти тем, кто всю жизнь тянулся, но не смог не только дотянуться, но и признать поражение. Запомниться упрямым глупцом, не сумевшим вовремя остановиться. Проигравшим битву, которую он сам назвал главной в своей жизни. Нет. Дек хлопнул себя по коленям и решительно поднялся. Эту дуэль он обязан выиграть. На своих условиях.

***

Чтобы рассказать гонщикам придуманную тактику, Герк явился в раздевалку. Он уже потер руки и принялся излагать отличный, по его мнению, план, как Дек прервал его на полуслове.

– Погоди. Твоя тактика не годится. Сегодня все будет не так.

– То есть? – запнулся Герк.

– Сегодня мы должны сыграть на Кьяра.

Вся команда уставилась на него круглыми глазами.

– Дек, сегодня финал, – осторожно напомнил Герк.

– Я в курсе, – сухо отозвался тот.

– Сегодня должен забрасывать ты!

– Давай начистоту, Герк. – Дек вздохнул, поудобнее устроился на скамейке, прислонился к стене. – У меня ничего не выйдет. Я закончился. Ты это знаешь. Я это знаю. Я так и не научился ездить экономно. Да и поздно уже было меня переучивать. И хватит делать вид, что все хорошо. Не помню, чтобы когда-то чувствовал себя настолько мерзко. Я промахнусь с двух шагов, даже если мне никто мешать не будет. «МТА» не даст нам развлекаться, как вчера «Таки-Тэйн». Если мы сможем завладеть мячом, у нас будет только одна попытка. Я не смогу. Но Кьяр сможет.

– Но ведь… – Менеджер окончательно растерялся. – Ты так мечтал об этом! Ведь у тебя не будет другого шанса.

– Все дело в том, что у меня его и сейчас нет.

– Ты хорошо подумал?

– Полагаешь, я принял бы такое решение, не подумав?

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Менеджер первым отвел взгляд, вздохнул и обернулся к Кьяру.

– Ты сыграешь?

Тот кивнул, все еще не способный ничего сказать.

– Мы будем действовать так, будто играем на меня, – снова заговорил Дек. – Кто-нибудь передаст мне мяч, и я его доставлю до кольца. А там отдам Кьяру. Мы их запутаем. Даже такой гений, как Тожно, не сможет предположить, что бросать буду не я.

– Это верно, – пробормотал Герк, задумавшись.

– Полосатая куртка должна достаться нашей команде, – веско припечатал Дек. – Я согласен уходить только на таких условиях.

***

Тэнс изо всех сил пытался сосредоточиться. Не замечать всех этих людей, рвущихся из-за барьеров, не слышать их криков. Он уже так далеко прошел, столько всего преодолел, просто немыслимо споткнуться сейчас! У него только одна попытка. Стоит проиграть сегодня, и уже не получится установить такой замечательный рекорд.

У Дека, подъехавшего к стартовой черте, было философски-отрешенное выражение лица. Казалось, он вовсе не заинтересован в исходе сегодняшнего поединка. Это опасно, подумал Тэнс. Часто именно с таким настроением и выигрывают самые сложные гонки. Кьяр, остановившийся рядом с капитаном, выглядел сосредоточенным, но он просто не бывает другим на старте. Тэнс улыбнулся соперникам, чтобы посмотреть на их реакцию. Дек ответил вежливой светской улыбкой, будто они встретились где-нибудь на презентации. Кьяр не ответил вовсе, поскольку смотрел только вперед и никого вокруг не замечал. Странное у них нынче настроение, решил Тэнс. То ли что-то задумали, то ли уже сдались, не поймешь.

Гонщики выстроились на линии. Совсем немного до гудка. Пальцы вцепились в скобы. Колени стиснули седла. На визорах шлемов – капли дождя. Всего несколько секунд до начала исторической встречи. Старт!

Почти сразу игроки рассыпались поодиночке. И очень скоро послышался в наушниках негромкий стук. Будто где-то там, в кабинете, где сидят у мониторов менеджеры и судьи, кто-то нервно побарабанил карандашом по стойке микрофона. Тэнс усмехнулся. Уловки Герка были ему хорошо известны. Несложно распознать среди посторонних шумов условный сигнал, если точно знаешь, что он будет. Никто из тех, кто однажды играл за «Галактику», никогда не расскажет об этом, – рассказать означает признаться, что тоже в этом участвовал, – но никто и не забывает. Герк подсказал своим, в какой половине поля заметил мяч, и теперь «Галактика» начнет потихоньку стягиваться туда.

Впрочем, у Тэнса оставался вполне законный способ получить ту же информацию, и он им воспользовался.

– Тожно, куда движется Босс?

На такие вопросы можно отвечать. Регламент запрещает подсказывать только одно: местоположение мяча. Менеджер на мгновение замешкался, соображая, как сообщить направление, не выдав при этом собственного шифра противнику, потом решил рискнуть:

«Смотри в сторону восьмерки».

«Решил составить мне компанию?» – тут же насмешливо откликнулся Дек.

– Соскучился, – усмехнулся Тэнс. – Со старта не виделись.

«Тэни, мне куда, к тебе?» – мигом сообразил Барнис.

– Давай. Вместе веселее.

«Кьяр, прикрой Дека. Бери правее», – распорядился Герк. Он уже сообразил, что его бывший гонщик засек условный сигнал, и теперь собирал команду, почти не таясь.

«Вы еще мяч не поймали, а уже расчирикались, как весенние птички», – недовольно проворчал судья. Ему казались подозрительными эти переговоры, хотя он и не мог сообразить, каким образом они указывают на цель.

Первым на мяч вышел Кирпси. Менеджеры перестали таиться, быстро раздали указания, и обе команды, и без того оказавшиеся близко к месту действия, стягивались в кулак. Тожно вел Барниса, которому удобнее всего было догнать игрока с мячом. Герк, волнуясь, гнал туда же Даддера.

Барн прибавил ходу, заметив исчезающую за поворотом черно-белую куртку с номером «4» на спине. Тожно подсказывал, что остальные игроки еще не стянулись сюда, значит, можно успеть отобрать мяч. С мощным ускорением он преодолел короткую прямую, резко сбросил скорость в повороте, рывком развернул грав поперек и снова прибавил. Соперник, отягощенный мячом, прошел этот вираж медленнее, к тому же еще должен был сбавить перед крутым – стена! – возвышением. Барн выжал из своего грава все возможное ускорение и настиг.

Кирпси сбросил скорость слишком резко, и Барн, не ожидавший этого, с полного хода вляпался в его корму. Ударом гравы швырнуло на крутой, почти вертикальный склон холма. Это было все равно, что врезаться в стену. Барн кувыркнулся вперед, инстинктивно выбросил перед собой руки, смел Кирпси и уже вместе с ним влетел в каменистый склон.