Ноа (ЛП) - Ди Кара. Страница 44

На самом деле, так было уже некоторое время. Только теперь сдержать это становилось трудно.

— Душ и в кровать? — сонно прохрипел он.

— Ванна, — пробормотал я. — Хочу тебя ощупать и убедиться, что не был слишком груб с ремнём.

Он тихо рассмеялся, а затем поморщился, когда я вышел из него.

— Ноа, ты исполнил одну из моих величайших фантазий с этими шлепками. Чёрт.

Я хохотнул и притянул его ближе для объятия.

— Я в восторге это слышать.

Он поцеловал мою грудь, а затем улыбнулся мне, довольный и ленивый.

— Ты первый, с кем я хочу всё изучить. По-настоящему. В смысле... некоторые фантазии, для которых нужно доверять человеку.

Он был самым милым парнем. И он смирял меня. И думать о том, чтобы он был с кем-то другим...?

Я поцеловал кончики его пальцев, затем лоб.

— Слава богу, ты теперь мой. Ты превратил меня в ублюдка-собственника.

— Но мне это отчасти нравится, — он взял меня за руку и повёл нас в ванную. — Полагаю, ты будешь доволен знать, что твой член по-прежнему единственный, который я сосал.

Я простонал и обнял его сзади.

— До нелепости доволен. Я чокнулся, но мне плевать.

Он рассмеялся и потянулся, чтобы ущипнуть меня за зад.

— Всё хорошо. На самом деле, это расслабляет. Теперь я знаю, что не один иногда чувствую себя неразумно.

Да, эта честность шла нам на пользу. Стоило сделать это раньше.

Глава 18

На следующий день на площадке мы закончили пораньше, так что после ужина в отеле с Джулианом и членами съёмочной группы, с которыми больше всего сблизился, я захватил самое основное, что заказал. Затем мы с ним сели в такси до Трокадеро, что, по моему мнению, было лучшим местом с видом на Эйфелеву башню.

Сады расплывались по холму, который располагался прямо перед башней, с газонами по обе стороны и фонтаном, эффектным и, конечно же, фаллической формы. Это была Европа.

— Ты скажешь мне, что в рюкзаке? — спросил Джулиан.

— Романтическая хрень, — я усмехнулся ему и сжал его руку.

Он хохотнул и поцеловал моё плечо.

Наверху ступеньки были заняты туристами, но толпы немного редели, пока мы спускались. Проверив часы, я увидел, что мы только что пропустили ежечасный спектакль, когда башня блестела как камень на пальце какой-нибудь голливудской дивы, но это было ничего. У нас было время.

— Устал? — пробормотал я, видя, как он зевает.

Я загонял его на площадке, но он справлялся с этим как чемпион и был хорош в том, что делал. Когда я не нуждался в нём, он продолжал близко работать с Теннисоном, писал и сочинял музыку, так что спал не намного больше меня.

Он криво улыбнулся.

— Немного, но это по большей части послеобеденная кома.

Что ж, у меня был десерт к тому времени, как он будет готов.

— Это место кажется хорошим, — я кивнул подбородком на пустое место на газоне.

Это был Париж, так что очевидно, мы не были здесь единственной парой. Незаконные уличные торговцы продавали розы и фальшивое шампанское, что многое говорило о туристах вокруг нас.

Я сел на траву и подвинулся так, чтобы он сел между моих ног. Он опустился с довольным вздохом, и может быть, он проводил слишком много времени с Блу. Он мурчал как чёртов кот, когда прислонился спиной к моей груди.

— Это идеально, — он достал свой телефон и сделал несколько фотографий большой башни, пару фотографий фонтана справа от нас, будто хотел с этим покончить.

Я сделал то же самое, чтобы сосредоточиться на нём. Затем достал из сумки покрывало и накинул его на нас. Это отчасти прикрывало Джулиана, и он одобрительно замычал и прижался ближе.

— Ты всегда был романтиком? — тихо спросил он.

— Хмм, — я делал много чего романтического для Эммы. Несколько раз я оказывался в отношениях, неважно насколько коротких, когда наслаждался заботой о другом человеке. Даже любил их баловать в какой-то степени. Но я полагал, что с Джулианом всё было иначе. Это касалось меньше его и больше нас обоих. — Наверное, и да, и нет. Ты важнее, — я прижался губами к его виску.

Джулиан вздрогнул и наклонил голову назад, чтобы посмотреть на меня. Я давно не видел столько неуверенности в его глазах, так что это меня напрягло.

— Ты в порядке?

Он закусил губу и сел.

— Я чувствую себя чёртовым обманщиком. Я хочу быть с тобой открыто, как ты со мной, и не переживать ни о чём... — он повернулся боком, чтобы сидеть лицом ко мне, и чтобы было удобно на склоне холма. — Меня сдерживает одно дерьмо, так что... возможно, пора сорвать пластырь. Потому что меня это отчасти убивает.

Я зацепился за то, что он сказал о желании быть со мной открыто. Это держало меня в здравом уме, пока он обдумывал, что нужно сказать.

Я предполагал, что это касается его прошлого.

— Что бы это ни было, всё не может быть так плохо, малыш.

Ирония от меня не укрылась. Я долго время хотел, чтобы он открыла, и всё же эгоистичная часть меня сейчас надеялась, что мы сможем забыть обо всём и будем двигаться дальше.

— Есть кое-что плохое. По крайней мере, для меня, — он потянул за локон волос, которые упали на глаза. — Но ты на самом деле прав. Я делал всё хуже, чем было — или есть. Я поступал так с собой и поплатился за это.

Я ждал продолжения и поставил рядом с нами две банки газировки, пока он боролся с собой. И это сработало. Эгоистичная часть меня заткнулась. Как только он выговорится, я смогу, наконец, помочь ему пройти через это. К этому всё и шло. Я не хотел, чтобы он носил в себе это дерьмо.

— Меня травили в школе, — признался он. — Даже до того, как мы переехали в Германию. Одноклассники называли меня неженкой, и я не увлекался спортом, как другие мальчики. И это продолжилось, когда мы переехали, так что в какой-то степени я был уверен, что со мной что-то не так.

Меня это злило. Как и всегда с травлей.

Зная Джулиана, который никогда не хотел мешаться, он скрывал это от Джеймса и Миа.

— Я был отчасти недоростком, — продолжал он, рассеянно дёргая траву. — К тому времени, как я заподозрил, что я гей, Джей Джею было пять или шесть. Он бежал к телевизору, когда папа смотрел футбол, у него были такие же увлечения, как у тех мальчиков, которые травили меня, и папа светился каждый раз, когда Джей Джей был с ним в одной комнате.

Это сшибало с ног. Я помнил, что когда-то говорил с Джейсом. Он всегда переживал о том, как Джулиан вписывается.

Джулиан слабо усмехнулся.

— Джей Джей был младшим. Папина гордость и радость. Я был старшим ребёнком-эмо, который только хотел играть на пианино.

Я сжал его руку.

— Пожалуйста, скажи мне, что знаешь, что Джеймс гордился и тобой тоже.

Он кивнул и опустил взгляд.

— Как я сказал, я сам с собой это сделал. Я говорил об этом с доктором Кендалл, и она помогла мне понять. Папа предпочитал Джей Джея не потому, что тот начал играть в футбол. Просто ему это было ближе, чем я и моя музыка.

Это имело смысл, но не стирало боль, которую носил в себе Джулиан.

— Я не отдавал им должное, — он сглотнул и убрал руку от моей. — Мама и папа приходили на каждый концерт и в каждое кафе, где я играл, но я уже всё решил. Я не мог перестать думать, что со мной что-то не так, так что изо всех сил старался быть таким же счастливым, как Джей Джей. И в итоге Линда. Я держал всё в себе.

Он потянулся за одной из банок газировки, но не открыл её. Вместо этого он водил пальцем по крышке и выглядел слишком встревоженным, по моему мнению.

— В универе у меня был парень, и мы вроде как жили вместе, — он прочистил горло. — Это у меня было не впервой, но он первый, кто хотел, чтобы мы встречались открыто. У него были такие же проблемы, но он хотел к терапевту и был готов прояснить всё с родителями. А я нет. Я застыл, и понятно, что он расстался со мной, когда я отказался.

Если мои подсчёты были верны, ему тогда было около восемнадцати или девятнадцати. Ещё пару лет до того, как он начал принимать антидепрессанты.