Одиночество тоже компания (СИ) - Панина Валерия. Страница 16

  Это был самый чудесный и не похожий ни на один праздник в моей жизни, Новый год! Сели за стол в восемь - с прическами, в нарядных платьях, мужчины в костюмах, дети парадные. Открыли шампанское, пробовали салаты, какие-то необычные закуски в крошечных тарталетках, вкуснейшую малосольную рыбу и еще более вкусную копченую, потом Мила подала запеченое мясо с сыром, грибами, или помидорами, или колечками ананасов, кому что нравится. Евгений Григорьевич и Вадим Олегович угощали наливками из серебряных рюмочек размером с наперсток, в основном друг друга, но и нас не забывали. Разговаривали, смеялись, было легко и весело. Дети - кроме двойняшек и тройняшек Мила Золотарева - поели, уселись здесь же в комнате играть в фанты, потом в слова, доставая из шляпы бумажки и угадывая загаданное слово, притащили набор брусков и стали играть в дженгу, да так заразительно, что я косилась-косилась, да и попросилась к ним. Подтянулись остальные - Саша, Света, Макс, Игорь и Мила. Ирина Константиновна и Татьяна Николаевна махнули на нас рукой, сами убрали со стола лишнее - слышно было, как в кухне заработала посудомойка, потом устроились смотреть новогоднюю передачу. Из мужья поднимали рюмки на каждый тост из телевизора, под добродушное женино ворчание. Незадолго до полуночи Игорь неловким движением обрушил башню, и пока дети возились, собирая детали с пола, а Света с мужем, вспомнив про скорые куранты, несли холодное шампанское, чистые фужеры, конфеты, Мила и Игорь куда-то исчезли, и появились как раз под знаменитый перезвон, раскрасневшиеся и веселые.

  - С новым годом! - Саша чуть коснулся моего бокала своим, сделал глоток. Я отпила, глядя ему в глаза и улыбаясь. Он поставил шампанское, свое и мое, обнял меня и мы поцеловались, нежно-нежно. Я забыла, на что именно сердилась я и обижался он, просто прижалась к нему, счастливая.

  - Салют! Салют! - закричал вдруг Кирилл. - Папа, пошли!

  - Одеваемся и выходим, - кивнул Игорь. - Не торопитесь, одевайтесь как следует, - скомандовал им вслед.

  - Маша, Саня, - позвала Мила. - Пойдете с нами? Там елку на улице тоже нарядили, будут танцы.

  Мы запускали фейерверки и танцевали, катались на ледянках с откоса к речке под огромным фонарем, собаки и дети носились, обдавая нас фонтанами снега. Часам к четырем ночи немного замерзли и очень проголодались. Игорь с Максом зажгли костер возле беседки, разожгли очаг, на решетке жарили колбаски, Мила варила глинтвейн в двух больших посудинах - для взрослых с красным вином, для детей - безалкогольный. Мы ели и пили под треск костра, я обнималась с мужем, дышала свежим морозным воздухом с дымной ноткой, смотрела на небо и темный лес за рекой, огоньки деревни, слушала звуки праздника вокруг, и чувствовала себя героиней лучшей на свете сказки.

  - Давай мириться! - проснувшись, когда за окном во всю светило Солнце, предложила я мужу, забираясь на него.

  - Мы вроде помирились, - осторожно сказал Саша, тем не менее, охотно обнимаясь.

  - Тогда давай поругаемся и снова помиримся, - я поерзала.

  - Я согласен сразу мириться, - муж приподнял меня, помогая, и какое-то время мы были заняты тем, чтобы получить как можно больше удовольствия, произведя как можно меньше шума.

  Хозяйку, вернее, хозяек, мы нашли в кухне. Женщины сидели вчетвером, лепили пирожки и фаршировали блинчики, заготовки для которых с молниеносной скоростью на двух сковородках выпекала свекровь Людмилы.

  - Кофе? - щелкая кофемашиной, предложила Мила. - Бутерброды на морозилке, молоко в холодильнике.

  - Ой нет, - отказалась я. - Только кофе. Саш?

  - Я у тебя выпью половинку. Люда, а где мужики?

  - Играют в хоккей с детьми на речке, а деды судят и болеют.

  - Эх, коньков нет, - потужил мой муж. - Я б побегал.

  - Погоди, у тебя какой размер? - повернулась к нам Света. - Славики коньки старые тут оставили. 40 или 41 пойдет?

  - Давай, - обрадовался Саша. Они со Светой ушли его экипировать, а я пила кофе и соображала, что Славики, это, видимо, ее сыновья, курсанты летного училища, Святослав и Ярослав.

  - Девочки, - позвала Татьяна Николаевна. - Вы заканчивайте и идите-ка гулять. Мы с Ирой сами закончим, да, Ира?

  - Идите-идите, - отозвалась та. - И так дом да работа, замотались. Ни мужей, ни детей не видите.

  - Так я и вас не вижу, - возразила Мила, принимаясь убирать со стола и попутно включая духовку. - Вот завтра мужиков засадим пельмени лепить, а сами гулять пойдем. Лучше расскажи, мам, чем там твой сериал закончился?

  Они болтали ни о чем, пока пекли пироги, доваривали огромную кастрюлю щей.

  - Они сейчас пирогов поедят, и отец скажет обязательно: 'Мы есть-то сегодня будем?' - весело объяснила мне Мила. - 'Пироги - это баловство!'

  - Не представляю, как ты на такую ораву варишь каждый день, - посочувствовала я. - С другой стороны, я готовить люблю, а Саша улетит - так, кое-чем питаюсь.

  - Ну, кастрюль меньше восьми литров в доме нет, - рассмеялась Мила. - И съедается все моментально. Врать не буду, иногда надоедает готовить, так тут как тут бабушки, спасают нас. Прошлый раз огромную кастрюлю голубцов привезли, то манты сделают, пришлют, или сами приедут, наготовят. Что бы делала без них! - она по очереди поцеловала мать и свекровь, и я беспомощно смотрела, как они гладят ее по голове, как маленькую, и Свету, заодно, обнимаются.

  - Маша, а ты у нас в бане еще не была, - перевела разговор Мила.

  - Нет, - я постаралась взять себя в руки. - Но мне Саша говорил, у вас тут мегалит какой-то? И русская, и финская, и бассейн есть, правда?

  - На все вкусы, - подтвердила та. - Мужики парятся, мы греемся. Но иногда париться тоже ходим, да, Светик?

  - Сегодня сходим давайте. Я мед с морской солью сделала, и с корицей, для лица. Мужики пусть нас попарят, и в сауну идут.

  Мы прожили у Серебро до третьего января, четвертого Саше и Игорю надо было уже на работу. Приехали в свою пустую квартиру под вечер, выгрузили в холодильник гостинцы (с пустыми руками уехать было категорически нереально), завалились в постель. Занимались любовью, смеялись, разговаривали.

  - Саша, я подумала... Давай родим, что ждать? Как представлю, что ты улетишь, я опять одна останусь...

  - Машунь, - он обнял меня покрепче. - Этот год очень загруженный, подготовка, экспедиция на Марс полгода. Я хочу помочь, а то что ты одна. Давай отложим?

  - Давай, - легко согласилась я. - Отложим до весны. А потом ты улетишь, а я беременная. Вот так подгадаем, что к твоему прилету я как раз соберусь рожать.

  - А карантин? - огорчил меня Саша. - Я хочу тебе ночью за жареной соленой клубникой бегать и из роддома вас забирать. Подождем, Марусь!

   Глава 8.

  Как когда-то Эмма Уотсон, я вслух ничего не оспаривала, но про себя ни с чем не согласилась. В самом деле, что мужу останется делать, когда я забеременею - только радоваться. Поэтому утром я спустила в унитаз противозачаточные и поехала в Москву, в любимый магазин нижнего белья, Сашу порадовать. Кстати, и скидки начались. Зашла домой, полила цветочки, проверила, кофе выпила. За тот час, что пробыла в квартире, убедилась, что на время Сашиной командировки сюда не вернусь. Лучше в городке - там можно хоть в гости сходить, если совсем тошно будет. И вообще, там живут люди, у которых вся жизнь вращается вокруг полетов, и как-то легче, когда окружающие с тобой на одной волне, как вещает известная радиостанция. Вернулась под вечер, соорудила ужин, села поработать, но так заленилась, что легла, включила телевизор и благополучно уснула, не слышала даже, как милый вернулся.

  - Маруська, - меня пощекотали за беззащитную пятку. - Маруська! Ты чаю хочешь?

  - Ага, - пробубнила я, не открывая глаз.

  - Тогда и мне налей, - он сгреб меня в охапку, и мы забарахтались, щекочась и балуясь, как детсадовцы. Хотя нет, я в детсаду была скучной и степенной, то ли дело сейчас!