Одиночество тоже компания (СИ) - Панина Валерия. Страница 39

  - Клим, это я форумов начиталась, - покаялась я. - Везде пишут, что не надо старших детей заставлять с младшими сидеть.

  - Так ты не заставляешь, - удивился Клим. - Я сам хочу.

  - Только на руки не бери, - предупредила я. - Он тяжелый и ногами дрыгает - только держись. Прошлый раз я его чуть не уронила - так за котом рванулся.

  - Мы на полу играть будем, да, Андрюха? В мячик. Или башню строить.

  В обед самый мелкий лежал в кроватке в кухне, внимательно рассматривая заводную карусельку. Клим ел, я Андрюшку кормила. Сидит теперь на коленках - никак не могу в кресло усадить.

  Звонок в дверь раздался в очень удачный момент. Эндрю звезданул ладошкой по краю тарелки с такой силой, что щей хватило на нас обоих, стол и на пол еще попало.

  - Хулиган ты, Андрюха! - кое-как смахнула с себя полотенцем капусту и картошку, пошла открывать.

  На пороге стояла учительница Глеба и объемистая дама в норковой шубе и какой-то немыслимой высокой шапке.

  - Мария Всеволодовна, здравствуйте. Это из районной опеки...

  - Ольга Александровна, - отодвигая меня с дороги, сообщила дама. - Обследуем жилищные условия и содержание ребенка.

   'Содержат собак и кошек, а не детей', - мысленно огрызнулась я. А вслух сказала в спину инспекторше.

  - Обувь снимите, пожалуйста. В доме дети маленькие.

  У нас из прихожей отлично видно кухонную зону. Дама посмотрела на Байкера, долизывающего лужу на столе, на Норда, делавшего тоже самое под столом, на Игорешку в грязной распашонке - срыгнул, не успела сменить, на нас с Андрюхой в щах - и разуваться не стала. Нелли Тагировна сапоги сняла, пошла следом.

  - Здравствуй, Клим, - сладко поздоровалась Ольга Александровна.

  - Здравствуйте, - парнишка перевел вопросительный взгляд с нее на меня. Я ободряюще улыбнулась.

  - Мы пришли посмотреть, как ты тут живешь.

  - Хорошо живу, - видно было, что он насторожился, напрягся. Подошла, села рядом.

  - Обедаешь? - женщина бесцеремонно открыла кастрюлю, холодильник. Клим вскинулся, я сжала его руку, шепнула: 'Спокойно'.

  - Поел уже, - он убрал тарелку на мойку.

  - Молодец, - инспекторша тонко улыбнулась. - Помогаешь по хозяйству?

  Клим неопределенно пожал плечом.

  - А что это у тебя? - дама дотронулась до загипсованной руки. Разговаривала она таким сиропным голосом, что у меня зубы сводило.

  - Гипс, - Клим посмотрел на нее, как на дурочку.

  - Рисунки на нем зачем?

  Клим видимо сделал над собой усилие и ответил спокойно.

  - Просто так.

  - Где ты спишь, уроки делаешь, можно посмотреть?

  Клим взглядом спросил у меня, я кивнула. Андрюшке надоело сидеть, начал вырываться, канючить.

  - Пойдемте, - мальчишка пошел к лестнице. Я двинулась было с ними, но инспекторша меня довольно грубо остановила.

  - Занимайтесь своими детьми, мы сами разберемся, - на 'своими' был поставлен четкий акцент.

  Они были наверху минут пятнадцать. Спустились, прошли к выходу, Нелли Тагировна шепнула: 'Я позвоню', инспекторша с недовольным лицом кивнула. Закрыла за ними дверь, посадила завопившего Андрюшку в манеж, сунула туда Норда и побежала наверх.

  Клим лежал на своей кровати, отвернувшись к стене.

  - Клим, что тебе сказали? - села рядом, погладила по плечу. - Ты что расстроился?

  - Да ну ее! - вскинулся, глаза заплаканные. - Говорит - а почему кроватка детская? Я ей сказал про Андрюшку. Она такая 'да ты с маленьким ребенком сидишь, да ты не высыпаешься' и понесла пургу! Почему руку сломал, давай мы тебя заберем, да там тебе будет лучше. Я ей - а что, в детдоме мне отдельную комнату дадут? Маша, они меня у вас заберут, да?

  Я растерялась. Он уловил это мгновение моей неуверенности, рванулся ко мне, спрятал голову в колени.

  - Не отдавайте меня! Пожалуйста, не отдавай! Я буду хороший! Пожалуйста!

  Вцепилась в него, обняла изо всех сил.

  - Клим, Климушка! Не отдам, не бойся! Никогда не отдам, никому! - заставила подняться, посмотреть в глаза. - Ты наш, мы тебя усыновим, ты такой же наш сын, как мелкие!

  Я знала, что тогда, в больнице, он звал не меня, а свою маму, родную, я знала теперь, что такое материнская любовь, у меня были дети, которых я носила, рожала в муках, но этого мальчика я любила также, как своих. Слишком много у нас было общего. И про усыновление я сказала, не посоветовавшись с мужем, потому что уверена была - мы с ним чувствуем и думаем одинаково. Поплакали, обнявшись, потом я взяла себя в руки.

  - Климушка, успокаивайся, родной. Сейчас Саше позвоним, и все будет хорошо!

  Через час младшие дети спали, где упали. Грязные как цыганята, один в обнимку с собакой, другой с котом. Мы с Климом сидели на диване и ждали Сашу. Услышали звук ключа в замке, вышли встречать в прихожую. Вошел, оглядел нас, прижал к себе.

  - Так, семья. Не рыдать, носы не вешать. Никто никого не заберет, слово офицера.

  Пришел из спальни в парадном кителе, со Звездой Героя, орденами.

  - Саша что - Герой России?! - ошеломленным шепотом спросил к меня Клим.

  - Да, - тоже почему-то шепотом ответила я.

  В дверь осторожно постучали. Игорь Серебро в генеральском мундире, с тремя Золотыми звездами, Мила в строгом костюме, тоже со Звездой. Клим, потрясенный, сидел с открытым ртом.

  - Что, поехали? - Игорь кивнул нам с Климом.

  - Да, командир.

  Мила подошла, поцеловала нас.

  - Табельное я их брать отговорила. Но шухер мы там и безоружные наведем, обещаю.

  Мы сидели на кухне у Кати Русановой и лечили нервы. Катя с Милой ели всяких морских гадов под белое вино, я ковыряла отварную рыбу. С Андрюшкой никаких проблем не было - ела, что хотела, в разумных пределах, конечно. А с Игорешей... Аллергии, к счастью, ни на что нет, но стоит мне съесть что-то, с его точки зрения, лишнее, и все - животик. Причем вчера огурец было можно, а творог нельзя, а сегодня от картофельного пюре час орал, зато от кефира все прошло как по маслу. Надеюсь, к пяти месяцам наладится. С другой стороны, я с этой вынужденной отварно-паровой диетой за полтора месяца похудела на семь килограмм. И за вчерашний день - на полтора. Мила как раз в лицах рассказывала про налет, то бишь визит, в районную администрацию.

  - Приехали. Охранник на входе честь отдал, даже документов не спросил. Прошли в приемную, секретарша говорит: 'Николай Николаевич занят, у него совещание по утилизации отходов'. Игорь, невозмутимо так: 'Мы как раз по вопросу утилизации', отодвинул ее и в кабинет. Я двадцать лет обоснованно считала, что у нас в семье я одна такая... пробивная. Заходим, там действительно совещание. Начальство посмотрело поверх очков - куда прете? Мой, вежливо так, предлагает - прервитесь, мол, дети уж всяко важнее помоек. Хамить нам постеснялись, видимо, глава перерыв объявил, предложил присесть. Саша начал - на каком основании у нас ребенка отбирают? Про чиновничий произвол высказался - я заслушалась, честное слово! Николай Николаич в несознанку - знать ни о чем не знаю. Игорь - опять вежливо - так мы вам глаза откроем. Рассказали, тот вызывает начальника отдела и эту даму горластую в горлатной шапке. Та сначала гонор показала - ну как же, власть предержащая. Изложила дело, акценты расставила. Самое главное, девчонки, есть такое понятие 'оценочная категория'. Можно спорить о критериях, но очень трудно оспорить 'я так считаю'. Вот конкретно эта носорожиха посчитала, что 'мальчик угнетен', 'мамочка перегружена и не может уделять должного внимания ребенку', 'у папочки приоритетом является карьера, что не удивительно при его профессии' и все прочее. Вот что тут говорить? Оправдываться? Доказывать? Ее слово против нашего? Твой Саша молодец, возражать или спорить не стал. Просто и твердо сказал, что обратится в суд и будет добиваться усыновления Клима. Если нужно, то потребует независимой оценки вас как усыновителей. Готов использовать все законные способы оставить ребенка в семье, включая обращение в средства массовой информации, к детскому омбудсмену. Я им гордилась, Машунь!