Одиночество тоже компания (СИ) - Панина Валерия. Страница 5

  - Откроешь? - протянула Андрею, сама щелкнула зажигалкой. Свечи замерцали, хлопнула пробка от шампанского, и я счастливо поежилась.

  - С новым годом? - подняла бокал, полюбовалась танцующими пузырьками, отпила.

  - С новым годом, - Андрей выпил шампанское одним длинным глотком, посмотрел на пустую тарелку, потом без интереса на салат и крохотные канапе.

  - Сейчас мясо достану, - рассмеялась я.

  Пока все шло так, как я мечтала. Поначалу угрюмый, Андрей расслабился, мы с аппетитом все подъели, даже открыли вторую бутылку шампанского. Я включила музыку, негромко, на грани слышимости, покружилась перед Андрюхой.

  - Пойдем танцевать!

  - Не-не, не заставляйте меня, - он изобразил комический испуг. - Машка, посиди уже!

  Я послушалась и решительно уселась к нему на колени, обняла руками за шею, уткнулась лбом в лоб. Сердце колотилось, я чувствовала, как ладони становятся мокрыми.

  - Все хорошо? - спросил он, отстраняясь и заглядывая мне в глаза.

  - Ты меня не поцеловал, - прошептала я, не отводя взгляда, гладя напрягшиеся мышцы, ощущая под бедром горячее и твердое.

  Его губы были нежными, поцелуй легким, почти невесомым. Это мне было мало, это я становилась все смелее и смелее.

  - Андрей, Андрей, - шептала я, почти не понимая, где я, что со мной. Его рука дернула молнию на спине, и платье, под которым не было ничего, кроме чулок и невесомых танга, поползло с плеч, болезненно задевая соски. Я только чуть подалась назад, чтобы ему было удобнее. Он сжал мои бедра, опрокидывая меня на диван, и я задохнулась - от удовольствия, и чуть-чуть от страха.

  - Маша, - его голос тоже не был спокоен. - Да?

  - Да, - выдохнула я. - Да...

  Он приподнялся, я услышала, как звякнула пряжка ремня, скрипнула молния на его джинсах. Напряглась, но Андрей вдруг отстранился и сел.

  - Андрей, что?..

  - Маша, - он не смотрел на меня. - Ты не такая, с тобой так нельзя.

  - Какая не такая? - я ничего не понимала, мне стало холодно и стыдно.

  - У тебя ведь не было никого, - он не спрашивал. - Для других девчонок секс - как чашка кофе, а у тебя все должно быть правильно.

  - Андрей, это мне решать, - я тоже села, не пытаясь прикрыться, чувствуя злость и растерянность. - Ты что, боишься? Боишься, замуж попрошусь? Жениться заставлю? Так не бойся!

  Он вдруг расхохотался злым колючим смехом.

  - Ты? Нет, ты не попросишься. Ты гордая. Чистая. Красивая.

  - Андрей, - у меня пересохли губы и защипало глаза. - Что я сделала не так?

  - Я виноват, Машка. Прости.

  - Да объяснись, наконец! Я не понимаю ничего! Андрей! - я всхлипнула.

  - Маша, я женат. Сразу после школы, по залету. Она родить должна вот-вот. Не разводят с беременными, понимаешь?! И потом год!

  Я смотрела на него, не моргая, не представляя, что я должна сказать, как поступить.

  - Маша, - он взял меня за руку. - Давай оставим все, как есть? Ты мне нравишься, очень. Мне с тобой хорошо, и тебе ведь, правда? А там решим. Мы ведь друзья, Машунь?

  Я так и сидела молча, когда он ушел. Хлопнула дверь, из колонок по-прежнему текла, обволакивая и будоража, пронзительно-нежная мелодия. Разделась, скомкала платье, содрала белье, пошла в душ. По пути резко, рывком выдернула из розетки музыкальный центр. Постояла под горяченными струями пару минут, вытерлась, натянула толстый халат. Не хотелось выходить в пустую комнату с неряшливым столом, но я вышла. Помыла посуду, вынесла в прихожую плотно завязанный пакет с мусором. Платье хотелось выбросить следом. Но я остановилась, подержала в руках. Аккуратно положила на кресло - завтра постираю. Нет, не выброшу. И не забуду.

   Глава 3.

  Уснула я поздно, всю ночь крутилась, кружилась в обрывках путаных снов. Утром мне было настолько плохо, что я не выдержала - позвонила отцу.

  - Папа, привет, - я сидела в одеяле с кружкой сладкого чая.

  - Привет, доча, - папа, кажется, удивился. Рано утром я никогда не звоню. - Ничего не случилось?

  - Ничего, - я шмыгнула. - Папа, я хотела на денек к вам приехать. Первого вечером, - подумала, мама же первого весь день валяется и отсыпается, торопливо поправилась. - Нет, лучше второго утром.

  - Маша, - папе то ли досадно, то ли неловко. - Мы тебе не говорили, я замотался совсем, забыл. - Ника купила путевки в Австрию, мы тридцатого улетаем. Дома будем восьмого только. Давай я тебя заберу, когда с аэропорта поедем?

  - У меня сессия, - горло сдавило от обиды, хоть головой я понимала, что обижаться глупо. - До двадцатого.

  - Ну, до двадцатого созвонимся, договоримся еще. Маш, я опаздываю уже. Все, целую. Пока.

  - Пока, - сказала я гудкам в трубке.

  В университет идти не хотела - не знала, как себя вести со Степченко и противно было, почему-то. Но сегодня семинар на испанском, и на истфаке надо реферат сдать. Пришлось встать, заплести тугую косу - волосы после вчерашнего еле продрала, нарисовать лицо. У шкафа я надолго зависла. Привычные вещи надевать не хотелось категорически. Перебирала 'плечики', наткнулась на платье-джемпер платиново-серого цвета с черной отделкой по подолу и по вырезу. Вырез под горло и узкая полоска тела до талии, чтоб на груди не расходилась - чуть заметная планка в середине. Надела под него светлые колготки и высокие сапоги. Смотрится вызывающе, прекрасно!

  После вчерашней вечеринки народ на социолингвистике сидел вялый и сонный. Поздоровалась, села на свое место. Андрея не было.

  - Где Андрюха-то? - подсел ко мне Костя.

  - Я знаю? - огрызнулась я. - Потерялся.

  - Совсем потерялся? - удивился Костя.

  - Совсем.

  - Понятно, - протянул Белицкий. - Ну я тут присяду?

  - Сидишь уже, - вытащила наушники, включила аудиозапись, и повторяла, повторяла: bastante, no entiendo, por qué me tratas tan...

  Шла в раздевалку, в другой корпус идти, когда меня окликнули.

  - Маша!

  Оглянулась. Меня догонял парень с параллельного потока, то ли Боря, то ли Слава (полное имя Борислав, потому что) Сурков. Вчера два раза ко мне в клубе подходил.

  - Привет!

  - И тебе.

  - Маша, а что ты вечером делаешь?

  - Да ничего особенного, учить буду, сессия скоро.

  - Да ну нафик, новый год скоро, а ты сессия! Пойдем, посидим где-нибудь, или в клуб оторвемся.

  - Нет, мне завтра два зачета сдавать - по философии и по зарубежному искусству, а я не успеваю.

  - Слушай, мы с друзьями тридцать первого в 'Облаках' зависнем. Пойдешь со мной? Приглашаю.

  - Тебе что, кроме меня не с кем?

  - Желающих много, да я не хочу. Пошли, что ты - с предками киснуть будешь?

  Вот как раз это мне не грозит.

  - Ладно, но я сама за себя плачу.

  - Я приглашаю.

  - Нет. Или так, или никак.

  - Учти, там дороговато, - усмехнулся.

  - Ничего, дома поем. За танцпол деньги не берут?

  - Да вроде не брали. За тобой в девять заеду, ок?

  - Давай в десять у клуба? Подъеду, наберу.

  - Ну давай. Все, подруга! - и сделал ручкой.

  Охранник у входа смотрел на меня так внимательно, будто видел мою фотографию на стенде 'Их разыскивает полиция', однако пропустил, и даже придержал дверь. Поднялись на пятый этаж, оставила в раздевалке шубу, поправила волосы. Коктейльное черное платье отлично смотрелось с ботильонами на металлической шпильке.

  - Шикарно выглядишь, - у Бори-Славы блестели глаза. - Пошли, все здесь уже.

  В большом зале было тесно и шумно. Очень тесно и очень шумно. От каминов с настоящим огнем не столько тепло, сколько ощущение роскоши. Танцпол и сцена очень маленькие, но это никого не смущало - танцевали за столиками, между столиков, и на столике, правда недолго - тут же подошел охранник, вежливо подал девушке руку, помог сойти. Видимо, предупредил, потому что лицо у нее стало напряженным, и она что-то горячо и быстро заговорила.