Последние звёзды (СИ) - Кузнецов Андрей. Страница 33
Арсений взял аккорд, другой, проверяя строй, подмигнул и перескочил на знакомый мотив, зал одобрительно загудел. Со второй песни ему тихо подпевали. Потом молчали, прислушиваясь к новой музыке, и радостно узнали следующую, всем известную. Баграт, сидевший у всех за спиной в углу, кивал, уста тронула улыбка: парень умеет увлечь зрителя.
В паузе Баграт подошёл и похвалил. Арсений посмотрел до странного пристально, вдруг опомнился.
– Ох, да, спасибо. А раз Вы здесь, позволите переговорить после всего?
– Конечно, рад буду.
– Только дело такое личное... наедине бы.
– Все дела такие, хорошо.
Арсений отпросился в уборную, задержался там, чем вызвал в зале тематические шутки ниже пояса. Вернулся с огнём в глазах и довёл слушателей до экстаза и грусти – несколько раз туда-обратно. Хлопали десять минут.
Баграт терпеливо дождался и подошёл последним, все расходились. Арсений поманил в дверь – вышли в длинный тёмный сквозной коридор. Арсений остановился, Баграт тоже. Арсений ещё отступил, глядя в пол. Мелькнула тень.
Баграт втянул голову в плечи, удар скользнул по макушке. Пошатнулся, толкнул музыканта. Закрылся руками, звучно треснуло предплечье. Левой за пистолет – выронил. Напавший бьёт – мимо.
Всё в тишине, только свистит железка. Музыкант бросился хватать двумя руками, Баграт срубил одним ударом. Нырнул под атаку и свалил за ноги второго. Припечатал кулаком, крикнул:
– Тревога, мать вашу!
Противник выскользнул. Схватил пистолет, Баграт кувырком за дверь. Бам-бам-бам! Пули сквозь жестянку плющатся о сталь. Всё ближе топот и крики. Макс поднял Арсения, и побежали. Вот крыша, край, верёвка. Как назло разыгрался ветер, стропу качает и крутит.
– Я первый, тебе придержу!
Макс сунул в руки пистолет и сиганул вниз. Слетел за секунды, стёр перчатки с кожей на ладонях. Чуть не убился о стену. Схватил, натянул верёвку.
– Давай!
Арсений убрал пистолет под мышку, неловко перевалился, выронил его и вцепился в стропу.
– Давай, держу!
Баграт сразу разглядел балку, куда прицепили верёвку. Рубанул ножом как топором, повернул клинок пилой и срезал. Вскрик оборвался жутким хрустом, Баграт оскалился.
Подбежали к краю, нацелили оружие.
– Дайте свет!
Прожектор высветил распростёртое тело, его наполовину скрыла вода.
* * *
Баграт мерит шагами сцену, перед ним лежит гитара. Никто ни звука, ждут Шепелева, он собирался выспаться.
– Бред, я его знал, добрейший паренёк, – Шепелев задумчив поскрёб щёку.
Баграт аж подпрыгнул.
– И я так думаю! Просто мы песню не похвалили!
Он швырнул кусок трубы, таким его никто ещё не видел. Шепелев подошёл вплотную, прошептал на ухо:
– Он в борделе постоянно, якшался с бандитами.
– Мы их уничтожим, завтра собери людей на площади.
– Ты же был против, мол, не провоцировать.
– Они пришли за мной, он вывел туда меня, меня! Мы будем провоцировать!
* * *
Гловацкий Антон Валерьевич лично встретил вернувшихся учёных, расспросил, посочувствовал. Подивился. И, обняв, увёл главного к себе. Говорили недолго, расстались почти друзьями.
– Ты же всё помнишь, всё понимаешь. Повтори, пожалуйста, что нужно делать.
Инженер отчеканил с неподвижным взглядом:
– Наверх доложить, что ГЭС убита, её не восстановить, проще заняться другими. Сам готовлю проект и приношу лично вам.
– Ой молодец! А главное?
– Команде сказать то же самое, за их болтовню отвечаю головой.
Гловацкий подпёр ладонью подбородок, умильно качая головой, словно любовался.
– Вот ты умница. Иди отдыхай с дороги.
41
Макс съёжился на дне лодки, не моргал, бил ногой в борт. Они уходили на вёслах, бесшумно в темноте вдоль берега. Ещё несколько гребков, и скроются под пристанью, откуда пешком по забитым мусором ходам. А в ушах стоит звук удара тела о камни, и его не заглушить своим стоном. Витька вытащил Макса из лодки, тот зашептал.
– Если бы я вторым, мог бы спрыгнуть...
– С самой верхушки упал, ну что ты говоришь.
Макс хотел сказать что-то, хотел оправдаться, вымолить прощение. Витька толкает в спину обеими руками, сбивает с мысли, заставляет передвигать ноги. Макс вдруг взлетел под своды и увидел себя бредущего по воде с опущенной головой. Такое уже было, один уже не справился с гибелью товарищей, и как же Макс его ненавидел! Но это другое, пострадал тот, кто не должен был. И как Макс возненавидел себя...
От перемещений в пространстве закружилась голова, он упал на четвереньки, затхлая вода плеснула в нос.
– В порядке? – Витька потянулся помочь, но не стал.
– Да, куда дальше?
Они прошли под северной пристанью, выглянули из-за двухсотлитровых баков в темноту, перебежали. На инстинктах и смутной памяти улиц добрались до другого края города. На открытом пространстве шли нервно, сдерживаясь, чтобы не побежать, вздрагивали и прятали лица при виде кого-то. Пытались выглядеть естественно: Витька смеялся, Макс скрипел зубами. Он вспоминал всё, что наговорил Мёдову, и горел со стыда.
Приют нашли под утро на чердаке. Забрались на цыпочках, так и не разобравшись, кто живёт в доме. Витька всё косился на Макса, пытался определить его состояние. И думал, как теперь выпутываться. Дать бы ему заснуть и сбежать куда подальше. Но во-первых, он вряд ли вообще заснёт, а во-вторых, куда бежать? Наверняка их ищут обоих.
Макс сел в углу и рассматривает ладони. Из-за него ещё никто не умирал. Хотя теперь кажется, что все смерти рядом как раз его вина.
– Если хочешь спросить, я не уйду. Теперь уж точно, – он произнёс это спокойно и как-то лениво.
Витька скорчил гримасу, вытянул шею, знамения на потолке не разглядел – слишком темно.
– Максим, я всё понимаю... Но ты не в том состоянии...
– Не говори, что всё понимаешь, если не понимаешь ничего. И ты ничего не должен, не повторяй ошибок.
Витька с трудом устоял пуститься по лестнице. Тротил. Он помнит, как чуть не попался в одиночку, повторять не хочется. Сбежать успеет.
– Давай спать, а завтра решим.
– Спи.
Проснулись вместе, Витька с руганью стал мять затёкшую спину, Макс молча выбрался из-под куртки и надел её. Прислушивались к двери минуты две, сбежали по лестнице, оцепенели на улице – кучка людей прошла, не обратила внимания.
– Пойдём за мной, – Витька повёл.
– ВНИМАНИЕ! – хрип над головой. – ВНИМАНИЕ! – голос из динамика стал чётче, эхом отозвался через улицу: в центре радиоточек достаточно.
– В пять часов на главной площади будут осуждены виновные в нападении на главу города! С пяти до семи часов в городе объявляется рабочий перерыв, мы ждём каждого на справедливый суд! Пять часов, главная площадь.
Динамик пошуршал и заглох. Рядом застыли ещё люди, открыв рты. Переварили, воскликнули – Игорь не узнал слов – и пошли дальше. Мужчины переглянулись.
– Идём туда, – сказал Игорь.
На ходу он подобрался, реальные задачи выдавили рефлексию. Площадь огромная, наполовину занята торговыми палатками, но их уберут. Витька не успевал за Игорем, тот пробежался по периметру, нашёл лобное место – деревянный помост. Игорь остановился, задыхаясь.
– Тротил! Наша взрывчатка!
Витька, округлив глаза, зашептал:
– Да что ты... народу куча, конвой... и если это не твои? А я уже вписался... гитарист упал, убили. Не-ет! И знаешь, вообще! Такой товар сливать, я же подняться могу.
– Не тараторь, у нас мало времени.
Макс пошёл к выходу через ряды, Витька за ним, всплёскивая руками. Навстречу вышли двое, встретились глазами, Макса бросило в жар. Прошли, коснувшись плечами, Макс схватил спутника за руку и втащил за угол. Он тяжело дышал. Следом ввалились двое.
– Никто не видел, – заметил Мёдов.
Дима сдерживает смех.
– Как? – только выдавил Макс.
– Услышали объявление, подумали о том же, пришли посмотреть.
– Здесь как?
– На лошадях, Седой одолжил. Дима сказал, что ты фартовый, найдёшь наших... И я себя дураком почувствовал.