Жена для наследника Бури (СИ) - Вознесенская Дарья. Страница 49

Приучал к своим все более тесным объятиям и прикосновениям, к мимолетным поглаживаниям, легким поцелуям в запястье, там, где бьется тонкая жилка. Приучал как пугливое животное — и пусть это было не слишком лестное сравнение, стоило признать, что он умел обращаться с женщинами. Несмотря на в целом потребительское отношение среди Высших и относительно свободные нравы — постель до брака здесь не была чем-то из ряда вон, а быть любовницей наследников и вовсе считалось чуть ли не честью — у Бежана хватало опыта и такта, чтобы не действовать, как грубый солдафон.

Чтобы дожидаться окончательного решения с моей стороны.

И это ожидание, быстро переросшее в легкое соперничество и волнующее предвкушение, стало похоже на изысканную игру, от которой оба получали удовольствие.

Мелкие уколы ревности — и тут же заверения в истинных чувствах. Все на уровне жестов и скрытых эмоций — которые я все лучше распознавала в наследнике Бури.

Периоды отсутствия — свои обязанности перед Империей он выполнял с присущей ему дисциплиной — и неожиданные появления в моих покоях. Мне льстило, что он спешил первым делом ко мне, не снимая дорожного плаща, еще до того, как отправиться давать отчет Императору — появлялся только чтобы «съесть» меня глазами, коснуться моего лица, а потом улыбнуться и снова исчезнуть за дверью.

Знаки заботы и внимания, которые не были похожи на привычные мне букеты и приглашения на свидания — у нас, порой, совершенно не было на то времени. Но я часто находила в своем кабинете нужные мне книги; или обнаруживала себя, уснувшую от усталости в кресле, на кровати, заботливо накрытую пледом. Не говоря уж о том, что в мое распоряжение предоставили замечательно оснащенную лабораторию-приемную рядом с императорским лекарем, а принц привозил из своих поездок самые разные травы, артефакты и приборы, которые были в ходу в других местностях.

Его взгляд, которым он, порой, проводил от моих открытых коленей — ради него я одевалась чуть более провокационно — до губ, не тронутых косметикой, но припухших, потому как я не раз кусала их в волнении.

То, как он задевал меня рукой — или как я задевала его юбкой, неловко покачнувшись, а то и вовсе оказывалась в его объятиях, потому что «оступилась на высоких каблуках».

Разговоры с вином перед камином, когда всполохи пламени смягчали его лицо, и он даже позволял себе улыбаться, а потом вдруг застывал, глядя на меня со зверским голодом, и, шумно выдохнув, удалялся к себе.

Я ощущала на физическом уровне, как растет напряжение и отдавала себе отчет, что так долго продолжаться не будет — но искренне радовалась возможности побыть немного на грани. Испытать чувства на острие — которых никогда не испытывала.

Пощекотать нервы и насладиться сполна бурлящей магической энергией, которая начала отзываться на его появление.

И меня безумно радовало, что наша магия начала взаимодействовать после того, как я привыкла к этому мужчине — и, кажется, влюбилась. А может даже вопреки тому.

А он, научившись сдерживать свою тягу ко мне, как к избраннице, начал испытывать чисто мужскую симпатию и желание, не имеющую никакого отношения к проявленным линиям.

Я тихонько хихикнула.

Эта «симпатия» сзади меня ощущалась очень хорошо.

Приникла к Бежу еще плотнее — сдавленное ругательство меня вполне устроило — а потом и сама задохнулась, когда он переместил свою руку с талии выше, и задел и без того чувствительное место.

— Ты должна смотреть не на кинжал, а на цель, — голос у него сделался хриплым и умопомрачительно сексуальным, — Все твое существо должно быть направлено на центр мишени. И твоя рука станет не продолжением оружия, а продолжением твоей мысли. И никакая магия не понадобится. Сосредоточься.

Ага. Прям будто это легко сделать, когда ко мне прижимается совершенно невероятный мужик.

Но я, прищурившись, посмотрела на деревянный круг в десяти метрах. Я должна попасть.

Наследник еще немного оттянул мою руку, а потом резко и одновременно плавно бросил её вперед, вынуждая меня разжать пальцы.

Кинжал со свистом разрезал воздух и поразил край круга.

А моя рука так и осталась в его, как и я, фактически распластанная на нем.

— Еще? — спросил он тихо.

Я, сглотнув, кивнула.

И мою руку снова отвели назад, чтобы продлить эту невозможную, шикарную пытку.

А я наслаждалась уже довольно холодным днем, настроением, нашим взаимодействием, которое все больше приобретало крышесносящий оттенок, и нахождением рядом с мужчиной, уже доказавшим, что ему можно доверять.

Наслаждалась ровно до того момента, пока мне не объявили, что через несколько дней во дворце будет праздник, посвященный Дню Холодного Дома, и мы оба обязаны на нем присутствовать.

Глава 20

Опаздываю!

Черт! Черт! Черт!

Бежать к своим покоям я не могла — не дай Око, увидит кто, еще больше усомнятся в адекватности наследника Бури — но идти приходилось быстро, даже очень, постоянно сокращая путь через неприметные переходы. Вот там я уже бежала, сопровождаемая столь же торопящейся охраной.

Надо было попросить эра Маквала открыть мне портал — но мне стало жалко и так перерабатывающего лекаря.

Всего полтора часа до бала, а я не то что не одета, но еще и покрыта не самыми привлекательными субстанциями. Просто потому, что у нас взорвалась одна из колба с пробным зельем, которое мы начали варить по вымученной просьбе нашего самого сложного пациента — эра Мзеви.

Не умытая, не накрашенная, да еще и на голове воронье гнездо… Последние сутки мы бились над местным аналогом эндоскопа, совмещавшим в себе технологию магической диагностической пластины, подобия фотоаппарата, почти живого шнура, имитировавшего змею, и должного успокоительного, позволившего бы все это засунуть в живого и весьма скептически настроенного человека, того самого Мзеви, главного ловчего и партнера по карточным играм императора Симона.

Вот уже почти целый лунный цикл — с того момента, как появилась во дворце — я по возможности присутствовала на экспериментах и исследованиях Дато эр Маквала, довольно вздорного императорского лекаря — хотелось бы сказать "старикашки", но язык не поворачивался так назвать импозантного мужчину в годах, которого я, правда, при первой встрече про себя обозвала гробовщиком. Присутствовала по просьбе Его Мощности, что, понятно, не улучшало и без того вечно брюзгливое настроение седовласого ученого.

Но Бежану не отказывали. А целителем эр Маквал был гениальным, к тому же, не боящимся рисковать и пробовать новое. И лечил исключительно императорскую семью и высших, потому как был самым сильным в Джандаре — а значит лечил только необычные болезни, от всех остальных те могли избавиться и сами. Он же преподавал в целительской Академии: правда, постоянно нудел, что ученики его нерадивые бездари и с такими все высшие точно просто вымрут. И обладал захламленной дикими механизмами лабораторией, а также собственной лечебницей на территории дворца. Потому не удивительно, что я приклеилась к нему, как банный лист, несмотря на все его недовольство, и, открыв рот, смотрела за его заклинаниями, приготовлением самых разных порошков, а также изобретениями и медицинскими приборами, которые он постоянно придумывал и улучшал с помощью помощников — умелых лекарей, артефакторов и механиков.

А когда я сумела закрыть рот и начала робко, а потом все настойчивей высказывать свои предположения, осторожно делясь собственным опытом — так, чтобы неизвестные этому миру технологии и знания не были слишком заметны — да еще и вносить дельные предложения, стал посматривать на меня со все возрастающим уважением, а потом и вовсе допустил в полной мере к собственной работе, назначив еще одним помощником. Чем привел меня в неуемный восторг — пожалуй, лучшее, что я могла сделать для своего профессионального развития, так это оказаться в цокольном крыле императорского дворца, где властвовали маги и лекари, а также находилась специальная, отдельно выделенная площадка, размером со стадион, под выращивание особых ингредиентов — и не только растительного происхождения.