Слишком много врагов (СИ) - Розанов Вадим Вадимович. Страница 26

Федор увидел в зеркало заднего вида, что Николай уже открыл рот, чтобы, вероятно, как-то прокомментировать этот дипломатический спич, но у него хватило ума все же воздержаться и сделать вид, что он просто глубоко вздохнул. Так что дальше ехали молча.

У ворот миссии их притормозила было маньчжурская охрана, но дама опустила стекло своей двери и решительно махнула на охранников рукой. Как потом понял Федор из рассказов Николая, французская миссия вообще считалась в столице Манчжоу-го наиболее важной. Отношения с САСШ были разорваны в угоду японцам, англичане сами понизили уровень своего присутствия до простого консульства, а соседняя УралСиб рассматривалась как почти враждебное государство. Было еще две-три мелких миссии, но французы по праву считались основными в дипкорпусе, и всем службам была дана команда без лишней нужды никаких препятствий им не чинить. Так что если даже кто-то из охраны и обратил внимание на появление за рулем машины посланника какого-то нового шофера, то тормозить из-за этого машину просто не решились. В конце концов это дело посланника, кто его возит, а внешней охраны не касается. По окончании смены, конечно, доложили. Но когда еще этот доклад дошел до того, кто был в курсе и других событий этого дня, все уже очень изменилось.

Как вскоре убедился Федор, знакомая Николая умела быстро добиваться своего. Уже через полчаса она пила чай с супругой посланника УралСиба, пришедшей к ней после телефонного звонка. Причем посланница прошла через внутреннюю калитку, соединявшую территорию двух миссий. На востоке, как известно, случается всякое, и дипломаты обычно предпочитали размещаться в изолированных сеттльментах, причем так, чтобы местные не обязательно имели возможность отслеживать все их внутренние передвижения.

Чаепитие по понятным причинам не затянулось, Николай тоже появился за столом и шепнул пару слов соотечественнице, после чего та срочно заспешила к мужу и детям. В наступивших вскоре сумерках вся троица благополучно переместилась на территорию соседней миссии. Федор обратил внимание на то, что Николай предпочитал все время держаться вместе с ним и Пуи. Ему явно не хотелось уединяться с их хозяйкой для разговора тет-а-тет. И прощался он с ней вместе со всеми, не претендуя на какое-то особое внимание. Любопытно, что и она после бурной встречи никак не выделяла Николая из их группы. Непростая, видно, у них была история отношений, очень непростая.

На территории миссии УралСиба как раз все и изменилось. Пуи разместили отдельно, судя по всему с максимальным комфортом. Федор и Николай ночевали вместе в одной комнате, но Николай большую часть времени проводил с одним из дипломатов. О чем-то они там своем все время шептались.

Федор, который за первый день и отоспался, и отъелся, и отдохнул от всех этих приключений, уже на второй стал тяготиться бездельем, нашел врача миссии и предложил ему свои услуги. Доктора поболтали немного о своем, тяпнули граммов по 50 чистого медицинского за знакомство. Работы особой не было, но доктор миссии стал привлекать Федора к обсуждению интересных случаев и делиться своим богатым опытом. Стало немного повеселее.

Иногда и Николай скупо делился информацией о происходящем. Как ни странно, исчезновение императора было явно скрыто властями и не привело к серьезному ужесточению обстановке в городе. Миссия УралСиба напрягала все свои контакты, пытаясь понять, что это значит, но информации пока не было. Отчасти это можно было объяснить тем, что реальной властью Пуи не обладал. Все решали японцы и их марионетки в местном правительстве. Но даже в протокольных целях Пуи появлялся на публике всего лишь пару раз в год. До следующего праздника с его участием было еще месяца три, и, похоже, японская администрация считала, что вопрос к этому моменту как-то утрясется. Но, судя по некоторым оговоркам Николая, рисковать в миссии не собирались, и еще через неделю в ответ на очередной вопрос Федора Николай вдруг ответил, что Генри, как они называли беглого императора между собой из конспирации, оказывается уже в миссии нет. Намного позже Федору стало известно, что в руководстве УралСиба было принято решение, что дальше вести игру с этим бывшим и, возможно, будущим китайским императором смысла нет, и его при помощи коммунистического китайского подполья(!) переправили во внутренние районы Китая, контролируемые силами, пользовавшимися поддержкой САСШ, и держали там в качестве запасной политической фигуры. Как ни странно, Генри-Пуи был вполне доволен жизнью. В отличие от японцев, которых он считал излишне жестокими и непредсказуемыми, американские кураторы вызывали у него полное доверие.

"-Чудны дела твои, Господи", - в очередной раз подумал про себя Федор.

Дни тянулись один за другим, но ничего не происходило. С каждым днем Федора все больше занимал вопрос о собственной дальнейшем судьбе, однако Николай, не объясняя ничего конкретно, призывал сохранять спокойствие. Что-то знал, вероятно.

Так оно и оказалось. В один прекрасный день Федору велели срочно одеть весьма приличный штатский костюм, который откуда-то появился в шкафу в его комнате, шляпу, взять небольшой чемодан с "набором командированного" и кое-какими местными сувенирами, сдать все оружие и прочее снаряжение. Ему выдали паспорт на его же имя с отметкой о въезде в Маньчжоу-го 2 месяца назад и объяснили, что он приезжал сюда работать в составе группы врачей в международный госпиталь Красного креста, а завтра вместе с коллегой возвращается рейсовым самолетом во Владивосток. Коллегой-врачом, как можно догадаться, оказался Николай.

На следующее утро машина миссии отвезла их на печально известный обоим аэродром, где под присмотром консула они погрузились в самолет местной авиалинии и отбыли в Приморье.

Глава десятая.

Прибытие во Владивосток оставило у Федора какое-то чувство нереальности. Вокруг по-прежнему было очень много китайцев, маньчжуров и даже японцев. Теперь к ним, правда, добавились корейцы. Рельеф местности, архитектура зданий по дороге в город тоже были специфическими. Во всяком случае восточные мотивы в линиях крыш проглядывались очевидно. Да и сам Владивосток. Нет, центр города и особенно Светланка были однозначно европейскими, но справа и слева от весьма неплохой автотрассы из аэропорта в город один за другим возникали целые районы, явно населенные азиатами. На его вопрос, почему аэродром так далеко от города, таксист сослался на рельеф местности и особенности местного климата.

- Посмотрите, сопки кругом. Здесь ровное место найти не просто. Да и тайфуны к нам заглядывают частенько. А самолеты уж больно уязвимы. Так что аэропорт отнесли подальше от моря.

Его, впрочем, расстояние до города явно не смущало, и старенький опель бодро поглощал километр за километром.

Федор не очень удивился, когда во Владивостоке, проехав через центр города и проигнорировав призывно светящиеся огни и вывески отелей, они приехали на какую-то тихую улочку и через как бы сами собой открывшиеся ворота въехали во двор неприметного особнячка. Похоже, что только тут Николая окончательно отпустило. Он вышел из машины, прислонился к ее крылу и попробовал закурить. Пальцы его, однако, дрожали и спички гасли одна за другой. Тут же к Николаю подскочило несколько даже внешне похожих на него молодых людей с незапоминающимся обликом и начали тормошить, обнимать, что-то спрашивать. Тот кивал и что-то отвечал, явно невпопад. В рот ему сунули уже горящую папиросу, подхватили чемодан и повели вглубь двора. Один из встречавших не забыл и Федора.

- Добро пожаловать домой, доктор! Все, наконец, позади. Пойдемте, разместим Вас и стол давно накрыт.

- Домой? - Федор не мог сдержаться, - друзья мои, мне отсюда до дома почти десять тысяч верст!

Встречавший усмехнулся.

- Дом, доктор, это то место, где, по крайней мере, не надо бояться, что в любую минуту Вам выстрелят в спину. Здесь, конечно, тоже не все просто, но тут Вам не там, - и сам засмеялся своему каламбуру. - Пойдемте. А Ваши десять тысяч верст на поезде потом проедете и не заметите как.