М: Начало (СИ) - Осьминожкин Евгений. Страница 2

За полчаса я высказал другу какая она дрянь, как она смогла предать не меня, а наш союз, наши отношения. Он терпеливо все это выдерживал и даже сам несколько раз заказывал водки, а то дамскими коктейлями особо не напьешься, больше ссать будешь бегать, чем пьянеть. Но даже водку надо запивать, иначе можно очень быстро сползти под стол кучей размягченного мяса.

- Я ща, - сказал я другу и направился в туалет.

Он уже зная меня, покосился по сторонам. А я даже скрывать не буду, что пошел я именно в тот момент, когда один из бугаев ушел в туалет из той компании, что давно на нас посматривали и периодически ржали. Люди крайне закомплексованные личности. Серый, когда познакомился со мной, тоже боялся обвинения в однополости, постоянно обижался на произношение его имени по слогам, мне понадобилось много времени, чтобы объяснить, что модные течения или сексуальные увлечения каких-то извращенцев не должны заставлять его стыдится своего имени. В истории много Сергеев, что прославились и никого из них никогда не ассоциировали с мужеложцами.

Люди полны различных фобий, навязанных обществом. Есть уйма примеров, что раньше носили мужчины, но эти вещи забрали у них женщины. Каблуки, парики, колготки и прочее, - всё это раньше было только на мужчинах, но стоило женщинам это попробовать, как они объявили эти вещи «исключительно женскими» и теперь мужчинам приходится постоянно доказывать свою «не причастность» к женскому полу. Хотя стоит взглянуть на количество аксессуаров и видов одежды у мужчин и женщин, становится понятно, что женщины захватывают все до чего дотягиваются. Наверно, единственно что осталось исключительно мужским предметом одежды это презерватив, женщине просто некуда его одеть, иначе бы и его забрали. Но самое главное чего добились женщины это создании фобии у мужчин, что нельзя прикасаться к женским вещам. И надо признать это им удалось на славу, стоит нормального мужика обвинить в чем-то женском, как он в лепешку расшибется, если надо то будет ходить в говне и порванной одежде, чтобы только его не заподозрили в чем-то женском, а для пущей убедительности еще недельки три не будет мыться, чтобы людям заранее сообщать, что идет точно не женщина.

Я зашел в туалет и сразу направился к писсуарам. Как и ожидалось наблюдавший за мной бугай как раз доказывает свою мужественность вытащив хозяйство и поливая все изогнувшись корпусом назад. Подошел и встал рядом.

- Подойти поближе, - посоветовал я отчетливо, кинув взгляд на его хозяйство, - не достаешь.

- ЧО? - взревел он и заинтересованно посмотрел на мое достоинство, ведь я его обвинил в маленьком размере, ему просто необходимо было удостовериться, что у меня есть повод для обвинений.

- Хорош пялиться, - почти закричал я. - Понимаю у меня красавец и всем хорош, но сосать не дам, даже не проси.

От подобного обвинения тот аж дышать забыл, стал наливаться краснотой. Благо успел завершить поливать, как повернулся ко мне.

Тут со спины кто-то зашел. А я произнес погромче:

- Куда с крохотулей пошел?

За спиной послышался смешок, бугай понял, что он стоит ко мне с расстегнутой ширинкой и обнаженным достоинством. Быстро убрал, но я тоже не дурак, прекратил поливать и приготовился. Тот потянул ко мне свои руки, видимо как и многим его комплекции сразу хочется меня задушить. Я не стал долго с ним играть, ударом ноги перед собой вмазал ему в челюсть, тот закатил глаза и повалился на пол. Это сложный удар, но мое тело позволяет выделывать и не такие трюки, все же у любой монеты есть две стороны, а моя вторая сторона это гибкость.

- Не надоело? - раздался вопрос от друга из-за спины.

Чем мне Серега нравится, что всегда готов меня поддержать, все же знакомы не первый год и он отлично понимает, что я спускаю пар, вызываю негатив на себя с целью подраться. Первые годы он боялся за меня, но после многих моих побед понял, что моя внешность крайне обманчива и я с младенчества занимаюсь карате, где растяжка одно из основных требований, сесть на шпагат для меня также легко как выпить стакан сока.

А где-то на четвертом году дружбы Серега стал разделять мое увлечение, все же иногда надо заставлять кровь бурлить. Сейчас мы в два крана поливаем приходящего в себя бугая и тот начинает уже осмысленно на нас смотреть.

- Тебе лучше? - заботливо спрашиваю я продолжая на него ссать.

У бугая мелькнуло в глазах не понимание, ведь я о нем как бы забочусь, голос то участливый, заботливый, но при этом продолжаю на него ссать. Пара секунд все логические цепи выстроились и он наконец-то понял, что над ним откровенно издеваются.

- Надо чтобы он разок ударил, - произнес Серега, пряча свое достоинство, он закончил и теперь дает советы, - Сам понимаешь иначе нам все оплачивать.

- Понимаю, - согласился я и поморщился, этот момент мне больше всего не нравится.

Бугай подскочил как разъяренный медведь и одной рукой отпихнул Серегу, а второй замахнулся на меня, как же тяжело ждать пока тебя ударят, когда ты можешь десять раз увернуться. Еле дождался пока кулак долетит и скорректировав положение головы меня заденет удар, для наглядности сам дернул головой и даже вскрикнул.

- Теперь можно, - радостно сообщил я другу.

Тот с криком «Комики дерутся» выбегает из туалета. Фраза давно отрепетирована, мало кто разберет, что он на самом деле крикнул, все услышат что захотят. Я за ним, чую приближение амбала, вовремя ухожу от захвата.

- Не дам сосать, плохой комик, - кричу на весь зал.

Бугай пытается меня схватить, для ударов он слишком медлительный, но я почти в два раза меньше его, а с моей гибкостью вообще легко ухожу от всех попыток меня схватить. Его друзья быстро понимают что происходит, тем более я с каждой попыткой выдаю новую остроту в адрес нападающего и его друзей комиков, что якшаются с таким.

На меня набрасываются уже трое, но Серега не собирался стоять в сторонке и теперь уже двое против трех. Первые удары я смело пропускаю, но количество выпитого спиртного все же дает о себе знать и парочку ударов я ловлю, меня отбрасывает и затем приходится позорно уползать под столами, за мной гонятся разъяренные враги, но я и ползаю быстро, тем более этот бар мне очень хорошо известен. Официант Вова закатил глаза и отошел подальше.

Через минут десять моей «истерики» под столами мне все же прилетает смачный удар и перед глазами все зарябило. Появилась какая-то табличка с бредовым текстом:

«Поздравляем!!! Вы стали частью мега-разума, что только что сформировался».

Миг и табличка исчезла, а затем вновь появилась. Я покрутил головой, подумал, что хорошо мне прилетело, такая хрень от слабого удара не привидится, но тут заметил, что преследующие меня тоже крутят головами.

- Что за хрень?

- Это что было?

- А у меня вновь появилось.

Я не стал ждать пока все разберутся, я уже в волю повеселился.

- Сваливаем, - скомандовал я другу и тот быстро направился к выходу.

На ходу я глянул на официанта Вову, тот махнул ладонью, мол, идите, к вам претензий нет, не вы начали. Охранник на выходе с усмешкой пропустил нас, и сразу же закрыл дверь, ему не в первой, знает, что тех хулиганов необходимо задержать, кому-то ведь надо оплачивать ущерб. Хозяин бара не против подобных развлечений, покупать дешевую мебель, а брать как за эксклюзив ему нравится, поэтому на мои редкие приходы он смотрит очень даже положительно.

- Серый, у меня что-то с головой, - пожаловался я. - Какая-то хрень перед глазами.

- У меня тоже, - отозвался друг.

- Серьезно?

- Ага, написано, что я часть какого-то мега-разума, бред, - сообщил друг.

- Охренеть, у меня такое же.

- Все больше с тобой не пью, - заявил друг серьезно. - У нас уже глюки одинаковые.

- Да погоди ты, какие глюки, - произнес я, оступился и следующее что почувствовал, как падаю и обо что-то ударяюсь, а затем как в тумане Серегин мат и меня куда-то тащат.

Глава 2

Голова трещит, в ушах давит, каждое движение отдается головной болью. Открыл глаза, свет больно ударил, вновь зажмурился. Успел только понять, что я нахожусь дома и вроде бы на семейной кровати. Начал вспоминать прошедший день и стало еще хуже. Синдромы похмелья теперь не кажутся такими ужасными по сравнению с тем, что я теперь один. Дело не в том, что я боюсь одиночества. Беда в том, что я лишился любимой, той, которую по-настоящему любил. Только идиоты считают, что если любишь, то простишь. Мне понадобилось много времени, чтобы унять бурю в груди и не пойти и банально ее задушить, ибо одна только мысль, что кто-то будет к ней притрагиваться меня бесила. Когда Серега вручал мне все данные по наблюдению, то он зачем-то произнес «Если мы кого-то любим, то это не значит, что и они нас». Сначала я не понял зачем он мне это сказал, но когда я сумел справиться с очередным припадком бешенства после увиденного, то осознал всю горечь его слов. Да, я ее люблю, но она меня нет, ведь иначе она бы не хотела лечь под кого-то другого.