Римское сумасшествие (ЛП) - Клейтон Элис. Страница 7

Я знала, что с ней лучше не спорить, поэтому просто улыбнулась и лишь кивнула в ответ. Мы кружили по лабиринтам улочек Пьяцца ди Санта Мария. Кирпичная кладка домов была выложена в сверкающую мозаику и изготовлена таким способом обжига, благодаря которому свет заходящего солнца окутывал здания золотым светом. В центре улочек были расположены терракотовые кашпо, обвитые плющом, с яркими красными цветами, свисающими по краям. Во время заката всё это приобретало шикарный золотой оттенок.

И еще пешеходы. Они сотнями прогуливались по Риму, словно поддерживали сердцебиение города, когда заглядывали в меню или в витрины магазинов. Кто-то заказывал мороженое или бокал вина. Было очень здорово наблюдать, как люди наслаждаются городом, получают от всего вокруг удовольствие. Вы никогда не увидите, как кто-то просто гуляет по Бостону. Мы постоянно куда-то спешим или полностью заняты современными средствами общения. Но если говорить о людях, которые тут жили, Рим был их задним двором, передним двориком, гостиной, кухней... И, возможно, даже спальней.

Поворачивая на Виа дель Моро, мы прошли мимо магазинов и кафе, которые уже начинали готовиться к вечернему наплыву. Возле каждого здания размещались открытые террасы, за каждым столиком было шумно и весело.

Энергия города просто закружила меня. Она просачивалась в каждую клеточку моего тела, ведя меня за собой словно марионетку. К тому времени, когда мы добрались до ресторана, всевозможные эмоции переполняли меня. Ресторан выглядел примерно также, как и десятки других ресторанов, которые мы видели во время прогулки. Кирпичный, старый, как сама земля, и полный жизни.

– Через реку есть еще одно моё любимое место. Кампо де Фьори – это прекрасный уличный рынок расположенный прямо на мосту. Тебе нужно обязательно его увидеть. Это похоже на взрыв цвета. Не забудь взять свой альбом для зарисовок.

– Угу... – рассеянно кивнула я в ответ, вглядываясь в уличное движение и пытаясь понять, действительно ли здесь есть какая-то схема движения или всё происходит в совершенном хаосе.

– Ты всё еще пользуешься углем, когда делаешь зарисовки? Я знаю, что на какое-то время ты пробовала рисовать цветными карандашами, верно?

– А? Ну, вроде бы да.

– Вроде бы? – удивленно спросила она.

Я остановилась, нервно теребя хвостик, и чуть было не попала под мчащийся мимо Веспа. Водитель в ответ красочно выругался и нервно сорвал с себя кепку.

–Куда мы теперь направляемся? Нам уже недалеко или...

Дэйзи резко остановилась и повернулась ко мне.

– Ты только что сменила тему разговора? Я легко могу понять, когда кто-то хочет съехать с темы, Бардот, – она использовала мою девичью фамилию. Она была моей подружкой невесты, когда я стала Эвери Ремингтон, но только Дэйзи отказывалась использовать мою новую фамилию.

Я пожала плечами, сокращая дистанцию и направляясь в сторону узкого переулка, в конце которого виднелась шумная площадь. Десятки людей сидели около фонтана, болтали и отдыхали. Остальные направляли камеры на стаи голубей, срывающихся вниз, чтобы полакомиться хлебными крошками, которые кидали прохожие. Всё вокруг двигалось и бурлило, и достаточно отвлекало от...

– Эй, эй! – вскрикнула Дэйзи, хватая меня за руку. Нет. Её не сбить с толку всем происходящим. Тяжело вздохнув, я повернулась лицом к подруге.

Мне удавалось годами избегать этого разговора, когда мы болтали по телефону или переписывались в Фэйсбуке. «Как там твоё рисование. Работаешь над чем-нибудь новеньким?» или «Заканчиваешь что-нибудь невообразимое?». Сообщения в Фэйсбуке я еще могла как-то избегать. Что касается телефонных звонков, то я могла сменить тему разговора, или обвинить во всем плохое качество связи, потому что она в очередной раз была в каком-нибудь путешествии и якобы пропустила всю самую интересную часть рассказа из-за плохого покрытия сети. Такие звонки подтверждали насколько полной жизнью жила моя подруга, чему я отнюдь не завидовала, но это всё еще больше доказывало, что моя жизнь абсолютно скучная и однообразная по сравнению с её.

Но лицом к лицу? Она раскусила мою уловку в два счета. Так что нет, мне не удастся отвертеться от объяснений.

Разглядывая вывески, я вертела головой из стороны в сторону, но так и не смогла понять, где мы находимся. Каждая улица выглядело очень похожей на предыдущие.

– Просто на данный момент я не уделяю этому достаточно времени.

– Достаточно?

– Ну, или совсем не уделяю.

– Но тебе же нравилось делать зарисовки, нравилось писать картины. Ты помнишь, сколько времени проводила в центре искусства в колледже? Да ты практически жила в их студии.

– Ну да, но столько времени прошло с тех пор, как я окончила колледж в Бостоне. Возможно, я просто разлюбила рисовать. – Я чувствовала, насколько слабыми были мои отговорки, настолько, что они казались практически прозрачными и неправдоподобными.

По тому, как она в ответ покачала головой, можно было сделать вывод, что Дэйзи точно не купилась на это.

– Ну уж нет, ни за что. Ты не могла просто взять и разлюбить рисование.

– Людям часто перестает нравится что-то делать, Дэйзи. Думаю, что мое пребывание здесь – прекрасный пример того, насколько реальными могут быть мои слова.

Я чувствовала, что слезы начинают наворачиваться на глазах. Господи, как же тяжело было говорить об этом. С трудом сдерживая слёзы, я потерла ноющую от сердечной боли грудную клетку.

– Я не пытаюсь преуменьшить вину Дэниела, но в данный момент меня больше беспокоит тот факт, что ты больше не рисуешь, а не то, что ты разводишься с мужем.

– Что ты хочешь, чтобы я ответила? –раздраженно ответила я. –Что когда-то, вчера или даже год назад, я решила оставить свои великие дела и уделить больше внимания великим делам Дэниела? Или как его учеба в юридической школе отодвинула на задний план мою учебу в аспирантуре? И как мне приходилось быть понимающей женой, когда муж открыл фирму и уделял работе семьдесят часов в неделю, что означало, что у меня просто физически не хватало времени посещать галерею. На первом месте стояло создание уюта в доме. Мне приходилось следить за мельчайшими проблемами, чтобы наша семейная жизнь была гладкой, и чтобы он мог ходить на работу и рано или поздно стать большой шишкой, а я в это время должна следить за тем, чтобы наш садовник не пытался обмануть нас и завысить цены на удобрения.

Я кричала. Кричала на свою лучшую подругу посреди шумной улицы Рима, кричала только потому, что она имела смелость спросить меня о чем-то, что в какой-то момент моей жизни являлось точным определением того, кем я была и кем я могла бы стать в будущем.

– Прости, мне не следовало...

Она подняла руку, останавливая меня.

– Не извиняйся. – С этим словами, она взяла меня под локоть.

– Но я же наорала на тебя, – всхлипнув, я вытерла ладонью выступившие слезы.

– Ага. Наорала,– засмеявшись, ответила она. – Хочешь делать зарисовки, пока находишься здесь? Делай. Хочешь просто гулять, осматривать окрестности и наслаждаться отдыхом? Пока ты здесь, делай всё, что пожелаешь, Эвери. Я серьезно. И больше не думай о такой фигне, как чужое одобрение, capisce? [поняла, ит. – прим. пер.]

– Capisci, – ответила я, кивнув.

– Отлично. Этот вопрос решён. А теперь пошли, пока ты не решила накричать на меня еще раз. Ресторан Fodors уже практически рядом.

– Ох, всего лишь накорми меня ужином. – Я сжала её руку, благодарная за то, что нахожусь именно здесь, рядом с тем, кто на самом деле заботится обо мне, и, возможно, именно этих перемен мне и хотелось. И в данный момент, я очень, очень хотела поужинать.

Мы снова вышли на оживленные улочки, всё еще держась за руки, одновременно обходя людей, которые точно также решили прогуляться этим восхитительным вечером.

Мы наконец-то остановились, когда подошли к кафе, на ступенях которого сидел мужчина и играл что-то на гитаре. Дэйзи поздоровалась с ним по имени. Это было квинтэссенцией всех моментов, увиденных мною в Европе: случайный пожилой мужчина, гитара, кафе. А затем, мне показалось, что Роберт ДеНиро появился неожиданно рядом со мной и закинул мне на плечо свою руку. Поцеловав его в обе щеки, Дэйзи произнесла: