Беглянка (СИ) - Егер Ольга Александровна. Страница 12

— Здравствуй, Ора! — погладила ястреба она, точно зная, что ее охотник вернулся.

Девушка поторопилась умыться, но не успев одеться, выглянула в кухню. Хозяйка действительно еще готовила. Лиина постаралась обойти ее так, чтобы остаться незамеченной.

— Там он! Там! Оделась бы, а то у тебя уже в привычку вошло в одной рубахе по деревне бегать. Никуда он не уйдет уж! — все же услышала ее шаги Радмила, и рассмеялась.

— Вот потому я и кралась. Потому что ты смеешься надо мной. — Пробурчала девушка, все же остановившись лишь на пороге.

Варн сидел спиной к ней. Сережка сидел рядышком, держа маленький ножик в одной руке, а в другой брусок. Он перенимал опыт в вырезании игрушек.

— Доброе утро! — поздоровалась Лиина, поймав ласковый взгляд синих озорных глаз воротившегося к ней мужчины. Сдержанность, скрытность охотника исчезли за дни их расставания. Кажется, он нашел ответы на все свои вопросы, смирился с неминуемым — с любовью, которая уж точно не покинет ни его, ни ее сердца.

После завтрака за одним столом, Лиина села за ткацкий станок, установленный во дворе. Пришла Милка, села за второй, и девушки занялись работой, сплетая из цветных плотных нитей ковер. Варн действительно никуда не ушел и не торопился никуда. Более того, двор Радмилы Меркуловны наполнился детворой. Мальчишки и девчонки обсели мужчину, с восторгом глядя, как он вырезает зверей из дерева. Он же меж работой отпускал частые теплые взгляды Лиине, заставляя ее думать о том, какой бы была их жизнь, соедини они свои судьбы.

— Ну что довольна? Поймала своего охотника? — завела тайный разговор Милка.

— Не говори глупостей. — Отмахивалась Лиина. — Никого я не ловила. Скорее сама попала в его сети. В прямом смысле слова.

Она вновь посмотрела на уже своего Варна. Улыбнулась ему, а он — ей.

— Это так мило! — хихикала Милка. — Скоро праздник последнего тепла. Может он подарит тебе венок…

— Что за праздник? — не поняла Лиина, впервые услышав о подобной традиции.

— Это день, когда молодые выбирают себе пару, с кем коротать зиму и дальнейшую жизнь. Праздник старый, считается, что только заключенные в его ночь союзы благословляет бог, потому они самые счастливые! — поведала Радмила, вышедшая посмотреть на труд девушек. — Я так замуж за Семена.

Добрая красивая улыбка женщины через несколько минут украсилась горечью, приливших к глазам слез.

— А более взрослые уже что, пару себе выбрать не могут? — оглянулась на нее Лиина.

И побелевшая от тоски хозяйка стыдливо покраснела, опустив ресницы.

— Что, Радмила Меркуловна, думала, я не замечу, как ты встаешь пораньше, чтобы унести с порога букетик? И главное, этот букетик — зачарованный какой-то появляется все в одно и тоже время… Прям когда в кузнеце начинается этот ужасный грохот!

— Ты ж спишь как убитая. Тебе петуха под ухо подставь — не услышишь! — мигом перевела тему разговора коварная женщина.

— А че, пробовали уже? — подхватила Милка, представив, как чудо-птица орет во всю глотку, прыгая по подушке. Лично Мила бы его сразу поджарила за такое, и то же самое проделала с тем, кто птичку подбросил.

Радмила и Лиина уставились на Сережку, всем видом намекнув, что инциденты были и главным их действующим лицом выступал шкодливый мальчишка, которому невтерпеж было пойти по грибы или за ягодами. А он с блаженным видом крутился около Варна, получая от него больше внимания, чем другие дети.

— И когда ваш праздник? — вздохнула Лиина, глядя на них.

— Ой, да через две недели, а то и три. — Подсчитала Радмила, не заметив, с какой болью девушка посмотрела на охотника, явно взмолившись, чтобы ему и в голову не пришло свататься к ней. Другая радовалась бы такому скорому счастью, да славному мужчине. А Лиина боялась причинить ему боль, ведь ей придется отказать. И причин на то у нее много.

Глава 11

Он стоял, прислонившись к березе, и глядел на нее — окруженную лучами солнца, проникающими сквозь ветви могучих деревьев. Все больше места странная, непостижимая девушка занимала в его сердце, заполняя то, как сосуд.

Она сидела на земле, возилась с травами, делая последние запасы к зиме, пока их еще возможно насобирать. Совсем скоро осень уничтожит зелень, укроет все золотистым покровом, а потом и коричневым. Помощи от природы жителям деревни будет неоткуда ждать, если кто-то заболеет. Так что Лиина предпочла заранее подготовиться.

— Любуешься? — не отрывая придирчивого взора от синего цветка, спросила она.

Варн усмехнулся. Девушка всегда очень метко и четко определяла его чувства, словно знала его лучше самого охотника.

— Любуюсь. — Не стал отрицать мужчина.

Ора тоже любовался. Он сидел на камне, напротив, девушки и вертел головой.

Лиина поднялась и подошла к охотнику, провела ладошкой по его щеке, нежно поглаживая. Он прикрыл глаза, коснулся губами ее руки, наслаждаясь мгновением трепета сердца, вызванным нежностью любимой женщины. Оно всегда отзывалось ей и только ей, и никому больше так не пело о тревоге и сладости.

— Ты рядом, но так далеко с того самого дня, как поцеловал меня. — Упрекнула она.

Он с не меньшей нежностью провел рукой по темным шелковистым волосам девушки.

— Не хочу очернить тебя ненароком. — Признался он, сдерживая желание обнять ее. Но Лиина сама прильнула.

— Зачем же тогда вернулся, если притронуться боишься?

Она подняла голову, чтобы он видел ее глаза и желание поцелуя в них.

— Потому что… — заговорил Варн, но до конца произнести причину не смог. Ее губы слишком уж манили к себе, и охотник не устоял, поцеловав девушку.

— Я приду к Радмиле, просить тебя. — Сказал вдруг он и ее сердце, пусть и ликующее, сжалось от боли. — Тогда уж не отпущу!

Его руки крепче сжались на ее талии. Варн усмехнулся, но его улыбка поникла, когда Лиина отстранилась.

— Не ходи. Пожалуйста. — Попросила она.

— Я тебя не понимаю. — Нахмурился охотник. — Тебе другой нужен? Кто?

— Неужто на бой вызовешь? — рассмеялась Лиина, и успокоила мужчину, вновь прижавшись к нему. — Никто из смертных, кроме тебя не нужен мне.

Тогда у Варна так и срывался вопрос с языка: «А среди бессмертных?». Но слова не прозвучали, потому что на поляну выбежало нечто на двух ногах, вопящее так, что даже птиц заглушало. Оно было покрыто сухими ветками, сеном, травой и листьями. Верхушку венчало гнездо с птицей, неустанно клюющей хныкающее создание под всем этим ворохом. Ора даже испугался и чуть не рухнул на спину в траву, лапками к верху.

— Ты что натворил? — бросилась к лесному чудищу Лиина, снимая слой мусора за слоем, и откапывая под всем этим Сережку.

— Я хотел достать яичко! — жаловался мальчишка.

— Ты разве не помнишь, о чем мы с тобой говорили? Нельзя обижать слабых. А еще…

— Не стрелять в птиц. Но я же не стрелял. — Отмахивался от сороки мальчик. Варн снял с его головы гнездо, чтобы пернатая не донимала ребенка.

— Понимаешь, в этих скорлупках детки птиц. И как любая мама, птичка расстроится, если ты разобьешь яйцо или приготовишь его.

— Птичка будет мстить? — ужаснулся ребенок.

Лиина рассмеялась, представив какой может быть месть сороки. И тут же с совершенно серьезным видом ответила:

— Да, она пожалуется дятлу и тот будет клевать тебя, а не дерево! Хочешь такого?

Мальчишка обхватил голову двумя руками, и огляделся, будто опасаясь, что какой-нибудь лесной птах уже нацелился мстить ему. Несмотря на разочарование, Варн усмехнулся этой речи.

— Пойдем домой, отмоем тебя и накормим. Воришка!

По дороге они вернули гнездо на дерево. Сережка из всего вынес только один урок: «Птицы — существа мстительные!» Дорогой он оглядывался назад, замечая сороку еще долго преследовавшую их маленькую компанию.

Варн нес корзину с травами, Лиина держала Сережку за руку, чтобы он больше не рушил гнезд и не искал неприятностей для себя. Девушка, наконец, была счастлива и спокойна. Теперь ее новая семья была полной: матушка — Радмила, муж (пусть и невенчанный) — Варн, старший сынок — Сережка. По крайней мере, так описала бы Лиина свое маленькое женское счастье — одним коротким словом «семья». А это именно то, чего ей так не хватало в Ирие.