Черное-белые дни (СИ) - Егер Ольга Александровна. Страница 3

— Она вообще никогда не делится своими слабостями! — буркнул Эрик.

— Джулия считает себя сильной. Но даже сильным людям нужна поддержка. Тебе ли этого не знать! — Дин вернул ему листок.

Ничто не вернется

Сара и Анна кричали два с половиной часа, объединившись против депрессии своей подруги. В Джулии проснулась только злость на крикливых девчонок, а чтобы окончательно не поссориться с ними, она ушла из дома. Блуждания по улицам в одиночестве, в итоге привели ее к Жоржу. Помявшись у порога в нерешительности, беглянка все же постучалась в двери. Еще раз постучала. А потом выяснилось, что в гостях у стилиста сидел фотограф Гарольд, он то и открыл двери украинке. Мужчины пили чай в гостиной, уставленной многочисленными цветами, папоротниками, фиалками и другими растениями. Жорж сидел в плетеном кресле, одетый в халат поверх пижамы, и вид у него был не очень цветущий.

— Присаживайся! — пригласил хозяин, а Гарольд подсунул девушке чашку.

— Плохо выглядишь! — заявил Жорж. — Рассказывай!

— Ну, я больше не певица, — начала она.

— Знаю, и очень расстроен по этому поводу. Не пробовала поговорить с Генри? Может, он успокоится и возьмет тебя обратно?

— Не хочу я с ним разговаривать. — Разозлилась девушка. — Не хочу быть куклой, у которой достаточно нажать кнопку, и она будет петь и плясать, улыбаться…

— Смешная! — хмыкнул стилист, добавив в кружки немного коньяка себе и девушке. — А зачем ты, собственно, решила стать певицей тогда? Не знала, что быть звездой — мастерское притворство? Что там за блеском на самом деле покалеченные судьбы? О чем ты думала, когда пришла к Генри?

— Хотела отомстить, — пожала плечиками Джулия, удивив заявлением мужчин. — Бывшему парню. Он тоже певец. Я с дуру ляпнула, мол, смогу его затмить, отберу у него так любимую им музыку… Скоро даже забыла об этом. Но так судьба сложилась, что меня привели к Харману. Потом я хотела стать певицей из вредности, чтобы насолить Блайду. А потом узнала его лучше, и мне захотелось быть такой, как он, или хотя бы хоть на чуточку приблизиться к нему.

— Да, с этим Блайдом, я смотрю, у вас все очень странно! — заметил Гарольд. — А что ты сейчас будешь делать?

— Все спрашивают, — горько усмехнулась Джулия. — Не знаю. Наверное, вернусь домой…

Мужчины смолкли.

— Идиотка! — выдал свой вердикт стилист и не на шутку разозлился, даже лицо покрылось красными пятнами. — Запомни мои слова! Притворяться быть сильным — великое искусство. А просто быть сильным — необходимость для каждого. Ты мне казалась сильной! А сейчас разочаровываешь меня! Неужели ты только притворялась?! Я думал, ты бойкая, сможешь добиться всего! Ты же талантлива! Ты… ты…

Он вдруг поднялся, прекращая разговор, и двинулся к кухне, чтобы там от досады и злости либо тяпнуть еще немного коньяка, либо что-нибудь разбить. Судя по звукам, то под руку стилисту попалась фарфоровая тарелка.

Джулия чуть не расплакалась. Она подняла глаза на Гарольда. Фотограф жестом показал, что не стоит расстраиваться, мол: сама понимаешь, наш друг бывает вспыльчив!

Из соседней комнаты донесся жуткий звук. На кухне что-то падало, гремела посуда. Разбивались тарелки за тарелками, потому что Жорж, потеряв равновесие, ухватился за шкаф с посудой и повалил его на пол. Гости бросились на помощь, и обнаружили друга распластавшимся на полу. Он хватал ртом воздух, не мог пошевелиться и дергался, будто в конвульсии, хватаясь за сердце.

— Звони в скорую! — выкрикнула Джулия, падая на колени рядом со стилистом. Ей было дико страшно. Она совершенно не понимала, что нужно делать. Поэтому просто подхватила мужчину за плечи, укладывая голову друга себе на ноги. — Что с тобой? Чем мне помочь тебе? Продержись немного! Гарольд! Звони же!

Фотограф итак уже называл адрес, нервно поглядывая на друзей.

— Джу… — пытался заговорить Жорж, мертвой хваткой цепляясь за рукав девушки. — Будь… Не притворяйся…

— Я буду, буду. — Обещала она, ощущая, как напрягается его тело. — Потерпи немного. Сейчас приедут…

Но уже было поздно. Глаза мужчины больше ничего не видели…

— Жорж? — робко позвала его девушка, не позволяющая себе думать о худшем. — Жорж?

На кухне стало слишком тихо. Гарольд сжал в руке телефон.

Врачи не успели. Приехали и констатировали смерть — инфаркт.

— Он давно болел, наблюдался у врачей… — говорил час спустя Гарольд, глядя, как накрытое тело друга выносят из дома. — У него было уже два инфаркта. Чудом перенес. Он мало кому признавался. После второго практически перестал работать. Потом Генри выдернул его из дома и привел тебя.

— Это из-за меня! — всхлипнула девушка, усаживаясь на грязные ступени. — Он занервничал…

— Нет! — хотел успокоить ее мужчина. — Он уже неделю лежал дома. Плохо себя чувствовал. Переносил все сам, на ногах и отказывался идти в клинику. Даже меня видеть не хотел. Я буквально вламывался сегодня к нему! Джули, ты меня слышишь? Ты не виновата!

Она была парализована шоком и смотрела на свои руки, ей все казалось, что они грязные. Медсестра напоила девушку успокоительным, отчего та стала походить на зомби. Гарольд попытался приобнять свою музу, но она отшатнулась.

— Прости, — испуганно оглянулась Джулия. — Лучше, если…

— Я понимаю, — кивнул он.

Но на самом деле никто сейчас не смог бы заглянуть в бездну ее души. Да и не захотел бы. Даже Гарольд, называющей себя «ловцом», ничего не заметил: ни ненависти к собственной судьбе, ни смирения, ни прощания… Он думал, что все обойдется, что она сильная, какой ее считал Жорж.

Уже давно стемнело. А он лежал в палате и смотрел на людей, медсестер, бродивших по коридору. Он ждал ее. Прокручивал в голове план: сначала притворится спящим, чтобы не спугнуть девушку, потом заговорит с ней. Но Джулия появилась позже, чем обычно. И почему-то не стала переступать порог палаты. Стояла в дверях, облокотившись плечом о косяк, и смотрела на притворщика, не замечая признаков игры.

— Снова твоя смена? — насмешливо поинтересовался Уилл, увидев девушку. Он встал напротив, и Джулия развернулась к нему лицом. Теперь Эрик мог наблюдать не таясь. Он знал, что друг сейчас заговорит с ней, и вопросы будут интересные, а ответы еще интересней!

— Привет! — ее голос звучал слишком тихо, смешивался с хрипотцой, и больше не излучал никаких эмоций.

— Говорят, ты собралась уезжать, — завязал разговор Уилл, и Блайд напрягся.

— Да, — опустила голову она, укоренив страх в сердце музыканта своим ответом. — Уже собрала вещи. Сара, глупая, пыталась спрятать мой паспорт. Наивно полагала, что я не найду его среди ее нижнего белья.

Горькая усмешка, от которой щемит сердце.

— Что-то произошло? — заподозрил док, и Джулия сползла по стенке, присев на корточки. Уильям тоже опустился, чтобы видеть ее лицо.

— Сегодня, — с трудом выжала из себя девушка, запрокинул голову назад, чтобы не позволить слезам вырваться на свободу. — Жорж умер… У меня на руках…

Блайд чуть не вскочил с кровати. Он сам не понимал, какая сила все еще удерживала его от рывка. И почему-то продолжал лежать неподвижно, следить за происходящим, будто шпион. Уилл краем глаза заметил растерянность друга, но ничего не сказал, сосредоточившись на девушке.

— Я пришла к нему… Хотела поговорить, попрощаться… Там был Гарольд. Мы пили чай. Общались. Он выругал меня за нерешительность, за то, что опустила руки. А потом. Пошел на кухню. Получилось, что мы простились навсегда. — Она не смогла сдержать слез. Они лились без привычных в таких случаях всхлипываний. Просто катились по щекам из неморгающих глаз. — Я во всем виновата. Все, к кому я ни прикоснусь, страдают. Сначала Сара, потом Он, — девушка кивнула в сторону палаты, — теперь Жорж. Не хочу думать о том, кто будет следующим. Если я уеду, все наладится.

— Думаешь, станет лучше? — хотел было упрекнуть ее Уилл, но оказалось, что он не так понял.